Евроскептики заметно укрепили свои позиции. По итогам прошедших на минувшей неделе выборов ультраправые и ультралевые партии получили большее количество мест в Европарламенте. О том, чем объясняется подобный результат, и какие выгоды из этого может извлечь Россия, «Лентре.ру» рассказал директор Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ Тимофей Бордачев.
«Лента.ру»: Тимофей Вячеславович, каковы основные итоги выборов?
Основные итоги выборов таковы: в странах, где правительство и элита оказались способны решать экономические проблемы, избиратели проголосовали за них, а там, где политические элиты провалились, граждане отдали голоса за правых и левых радикалов. Иначе говоря, во всех без исключения европейских странах результат выборов в Европарламент стал индикатором того, насколько эффективно их правительства работали в последние годы.
То есть выбирали евродепутатов, а, по сути, ставили оценку собственной власти?
Да, безусловно. И это показывает, что у европейских избирателей понимание того, что европейское политическое пространство — это нечто самостоятельное и отдельное от национального пока не сформировалось.
Насколько был велик интерес к этим выборам? Какова была явка?
Она была довольно высока: более 40 процентов. Это если суммировать по разным странам. Такой показатель радует еврооптимистов. Сторонники увеличения полномочий Европарламента говорят: «Вот видите, люди наконец-то начали активно голосовать. Значит, надо усилить Европарламент».
С другой стороны, надо учитывать и фактор протестного голосования. То есть, отправляясь к избирательным урнам, многие граждане ЕС шли не выбирать европарламентариев, а голосовать против своих национальных властей.
А как вообще европейцы воспринимают Европарламент? Простые граждане ЕС понимают, зачем он нужен?
Знаете, в Европейском союзе простые граждане в принципе не очень понимают, зачем нужен тот или иной орган. И это помогает развитию этих институтов и всего интеграционного процесса. Если бы избиратели знали, с кого за что спрашивать, то, возможно, они судили бы политиков и чиновников гораздо строже. В целом же репутация Европарламента у избирателей отвечает его реальному месту в расстановке сил на политико-бюрократической арене ЕС и не является высокой, сравнимой по степени известности, например, с Европейской комиссией.
Доводилось слышать от ваших коллег такое мнение, что граждане Евросоюза понимают, что такое их национальные парламенты и как они влияют на их жизнь, а что такое Европарламент и для чего он нужен — не очень. Поэтому к выборам в местные органы власти избиратели относятся серьезно, а в Европарламент готовы посылать политических фриков и радикалов. Вы согласны с таким мнением?
Нет, я не думаю, что это так. Многие годы доминирующие позиции в Европарламенте занимали не фрики, а серьезные политические объединения — Прогрессивный альянс социалистов и демократов и Европейская народная партия. Именно они контролировали этот орган. Поэтому он никогда не был прибежищем странноватых личностей.
Вы уже сказали, что ультраправые на этих выборах выступили довольно успешно. А где за них голосовали больше всего?
Ожидавшейся сенсацией стали итоги голосования во Франции. Там 25 процентов набрал Национальный фронт. Для европейской политической элиты и общественности это стало настоящим шоком. Такой успех ультраправых во Франции — это ярчайший пример протестного голосования. Политическое банкротство правительства Франсуа Олланда, его неспособность решить проблемы экономики страны привела к тому, что люди пришли и проголосовали за Марин Ле Пен, чья реальная популярность, безусловно, ниже того результата, который Национальный фронт получил на этих выборах.
Накануне выборов успех правым прочили и в Голландии. Однако «Партия свободы» выступила там не слишком удачно. Вместо пяти мест в Европарламенте она получит только три. Почему так?
Этот результат — доказательство того, что избиратели голосуют за ультралевые или ультраправые партии не потому что они поддерживают их программы и идеи. В Германии великолепный результат — 40 процентов — показал Христианско-демократический союз Ангелы Меркель. В Италии оказавшаяся достаточно эффективной правящая партия в два раза опередила клоуна Беппе Грило и его протестное движение «Пять звезд».
А что дает ультраправым успех на выборах? Они теперь образуют фракцию в Европаламенте?
Они на то и ультраправые, на то и националисты, чтобы недолюбливать друг друга. Договариваться между собой им непросто, поскольку каждый из этих политиков ориентируется на ценности, присущие его нации, а не какой-то другой. В этом смысле людям, приверженным социалистическим идеям или христианским демократам намного проще находить общий язык. Поэтому объединиться в Европарламенте ультраправым будет сложно. Но, безусловно, некоторые попытки создать фракцию они предпримут.
Если все-таки они сумеют преодолеть разногласия, то смогут ли существенно влиять на работу Европарламента?
Безусловно! Если такое межпартийное объединение будет создано, оно сможет влиять на развитие европейского проекта. Однако тут существует очень важный нюанс, про который нельзя забывать: в Британии на выборах в Европарламент победила UKIP — правая партия, выступающая за выход страны из ЕС. Таким образом конечная цель этой организации – ликвидация того органа, куда она сейчас избиралась. А, например, Марин Ле Пен, тоже правая и тоже евроскептик, не нацелена на роспуск Евросоюза как такового. Она мечтает о победе на национальном уровне, а Европарламент для нее — трамплин на пути к этой цели.
Мы много говорим про ультраправых. А каковы успехи представителей противоположного лагеря? Поддержали ли европейцы «леваков»?
На этих выборах левые выступили очень по-разному. Где-то они набрали совсем мало, а где-то их результаты впечатляющи. Например, во Франции Соцпартия почти в два раза отстает от националистов. А в Греции ультралевая Коалиция радикальных левых (Сириза), наоборот, лидирует, обгоняя правящую правоцентристскую «Новую демократию».
Европейские правые симпатизируют Владимиру Путину. Та же Марин Ле Пен поет ему дифирамбы, Найджел Фарадж из UKIP очень положительно о российском лидере отзывался и так далее. Усиление их позиций в Европарламенте как-то скажется на отношениях России и ЕС?
Да, я совершенно уверен в том, что, если российская дипломатия, российская парламентская дипломатия, российские лоббисты в Евросоюзе приложат достаточные усилия, многие антироссийские инициативы в Европарламенте можно будет блокировать на ранних стадиях, а формулировки многих критических европейских резолюций смягчать. Это будет способствовать достижению российских внешнеполитических целей.