В начале лета группа «Мумий Тролль» и компания Google запустили совместный проект «Мумий Тролль 2.0». Для Ильи Лагутенко это эксперимент с новыми способами продвижения музыки: «Я не очень активный пользователь общественных платформ в интернете, но с людьми, которые запускают инновационные сервисы, работать интересно. Google хотел реализовать технологии онлайн-квеста, в наших же интересах было развитие собственного официального присутствия в таких системах. Мне интересно посмотреть, сработает ли такая идея. На сайте пользователи найдут 25 моих видеовопросов к ним, ответить на которые помогут сервисы Google. Подарком за правильные ответы станет доступ к клипу на песню «Пиратские копии», где по сюжету молодая пара избавляется от контрафактной продукции. Активные участники акции могут получить виниловую пластинку с моей подписью и поехать на фестиваль Vladivostok Rocks, который пройдет с 29 по 31 августа во Владивостоке». Лидер «Мумий Тролля» рассказал «Ленте.ру» о легальной и нелегальной музыке, Владивостоке и новой Азии.
Если бы у вас была такая возможность, вы бы пиратство запретили?
Пиратство — безусловно, большая проблема для людей, создающих музыкальную продукцию. Золотые времена рок-н-ролла и грамзаписи 70-80-х я не застал, но знаю, что в Советском Союзе пусть и не музыканты, но хотя бы фирма «Мелодия» наживалась на продаже пластинок. Система продажи лицензированной музыки позволяет некоторым музыкантам выживать, но это не наш случай, мы не надеемся, что кто-то всерьез будет заниматься защитой нашей интеллектуальной собственности. Начало активных гастролей группы «Мумий Тролль» совпало со временем прихода интернета в наши дома. Мы были одной из первых групп, обозначивших свое присутствие в интернете, — у нас очень рано появился свой сайт, и альбом «Точно ртуть алоэ» мы выложили для бесплатного скачивания еще в 1999 году. Это шло вразрез с интересами выпускающей компании, но мы понимали, что иначе никак не сможем победить реальность.
Когда-нибудь музыка будет бесплатной?
Публика за годы сменилась. Мы по-другому потребляем музыку. Я не стою в очереди у магазина грампластинок. Но иногда проще заплатить денег за запись малоизвестной группы, потому что только потеряешь время, пока найдешь ее в глубине торрентов. Это не так дорого стоит: купить пластинку — дешевле, чем скушать салат в общепите в Москве. Но почему-то за салат мы готовы платить, а за музыку нет.
Фестиваль V-Rox, который вы организовали во Владивостоке, — принципиально некоммерческий?
Идея фестиваля V-Rox — идея открытий: люди должны сами открывать интересное вокруг себя, а не полагались на чье-то мнение. Есть понятие хедлайнерских фестивалей, когда промоутер ориентируется на то, что хорошо покупается. Единственная цель таких мероприятий — получить деньги за знакомые имена, как за тот же салат. Мне хочется сделать наоборот, пусть даже при этом не будет никаких денег. Хочется, чтобы люди видели, что происходит вокруг, а также открывали самих себя. В данном случае мы говорим о Владивостоке и Дальневосточном регионе, который, несмотря на географическую близость, недостаточно адаптирован в бурно развивающуюся новоазиатскую культурную среду. Владивосток — молодой город, и люди в основном там живут молодые, что-то там вроде бы происходит, но людям не хватает базы для понимания, зачем все это. Масштабные творческие лаборатории — единственное, что может этот котел идей заставить забурлить, произвести интересные вещи.
В этом котле может быть не только музыка?
У меня есть планы развития и литературных, и кинематографических, и гастрономических — к слову, о салатах — направлений. Мне интересны активно действующие индивидуумы, которые могли бы, начав хотя бы с того, что я делаю с музыкой, работать в синергии. Мне интересны видеоинсталляторы и художники-графики, с которыми можно работать над оформлением идей. Несколько пластинок группы «Мумий Тролль», в частности «Редкие Земли», были оформлены китайским художником Жень Цзи Тхэнем, благодаря ему я узнал о молодой видеохудожнице Лу Ян. Эта девушка из Китайской Народной Республики последние несколько лет неустанно движется вперед и имеет успех, хотя ее творчество довольно радикальное. Она, например, заставляет плясать мертвых лягушек под электроразряды, синхронизированные с электронной музыкой. Темы работ она черпает из жизни Поднебесной. Типа, если мы лягушек едим, то почему они не могут для нас и потанцевать. Мы с ней делаем уже второй видеоклип. Первый был на песню «Брат Три». Пытаемся сложить вместе русский рок-н-ролл, японскую мангу и китайское представление о «том и другом». Лу Ян сейчас выставлялась с Ай Вейвеем в Берлине, ее называют молодым гением. Мир открывает ее сейчас, а мы заметили несколько лет назад, и это приятно.
Что общего у азиатской и русской культурной сцены?
Китай и Корея тоже изначально, как и Россия, не были включены в мировой музыкальный рынок, и там сейчас происходит развитие независимой сцены. В России еще был какой-то андеграунд, в 70-е слушали пластинки рок-групп, а в Китае этого не было принципиально, у них воробьев стреляли. Десять лет назад китайского рок-андеграунда не было, но в последние годы благодаря экономическим успехам страны, ее интеграции в экономику земного шара, локальная рок-сцена неплохо развивается. Бизнес артистов поддерживает. По сути, они производят пиратские копии рок-н-ролла. То же и в Корее, и у нас. Хотя у нас это может остановиться: людям надо общаться, а чтобы из Владивостока добраться до ближайшего Хабаровска, нужно преодолеть 1000 километров, это много и дорого, а уж чтобы добраться из Москвы до Владивостока... Я разговаривал со многими молодыми музыкантами из Москвы, им дешевле в Нью-Йорк слетать, чем во Владивосток, и это жизнь, ничего не поделаешь.
Интересно у вас получается: живете в Лос-Анджелесе, а сфера интересов — Владивосток, Тихий океан.
Вокруг Тихого океана все и происходит. В последнее время я много занимаюсь не только своим фестивалем V-Rox, а вообще развитием культурной жизни Владивостока, и не только из-за того, что я такой большой патриот. Я искренне верю в его потенциал в связи с тем, что происходит в новой Азии.
Считается, что все регулирование музыкального и художественного бизнеса нашей страны должно проходить через европейских агентов, в основном лондонских и берлинских. А что касается Азиатского региона, то агенты музыкантов, художников, артистов в основном заседают в Лос-Анджелесе, в Калифорнии. Мне приходится лично ходить на встречи и объяснять, где находится Владивосток: в 10 часах лета от Москвы и всего в одном часе лета от Токио. Поэтому даже гастрольные маршруты должны выстраиваться соответственно. Мы устанавливаем контакты с фестивалями и на западном американском побережье (например, Coachella Valley Music and Arts Festival), и с японским фестивалем Summer Sonic, и с фестивалем PentaPort в Корее. Владивосток должен быть вписан в азиатско-тихоокеанскую культуру. Это не только логично, это и эффективно. И это отнимает у меня много времени и ресурсов, признаюсь честно.
Кого в результате будет больше на фестивале в этом году — российских или зарубежных музыкантов?
В мире происходит синтез идей. На слух не всегда отличишь, европейская это или азиатская композиция. Множество азиатов перепевают европейские песни на свой манер, да и нам «опа гангам стайл» по душе. В этом году большинство участников — российские, а из них больше будет дальневосточных коллективов, просто потому что им проще добраться. У нас есть небольшие квоты спонсора фестиваля, авиакомпании S7, но эта помощь, конечно, ограниченна. Но мы пытаемся найти место для выступления каждому, кто сможет добраться сам. Будут группы из Москвы, из Питера, из Екатеринбурга, Сибири. Что касается международного присутствия, ожидается большой десант из Китайской Народной Республики, первая пятерка китайского инди-рока. Будет много интересных групп из Кореи, с которыми мы не раз встречались на международных фестивалях, от электроники до тяжелого рока. Представлены группы из Южной Африки — нам удалось наладить контакт с консульством ЮАР во Владивостоке. В прошлом году мы смогли привезти Мэтью Моула — он выступал во Владивостоке два раза, и в это же время стал номером один в хит-парадах у себя на родине. Я лично веду коммуникацию с крупнейшими региональными фестивалями и рекорд-лейблами, потому что ситуация везде очень похожа на ту, что у нас. Из Великобритании тоже будет в этом году много групп. Англичане со своими колониальными амбициями в крови чуют, где в мире есть что-то интересное. Они с вожделением смотрят на азиатский рынок и понимают, что можно, конечно, быть big in Japan, но сейчас big in Russia, Korea, China может быть даже удобнее. Тем более, что английскую музыку у нас любят исторически.
Центральная Россия как-нибудь поддерживает культурную жизнь на Дальнем Востоке?
Нам очень трудно изыскивать возможности для финансирования фестиваля, хотя нас поддерживают городские власти. Но хотелось бы, чтобы наши большие бизнесы тоже почувствовали свою социальную ответственность. Но им сейчас не до этого, а на Дальнем Востоке вообще сложно: газ там не роют, нефть тоже. Регион до сих пор дотируется государством, а государство сейчас другими вещами занято. Время, конечно, должно пройти. Но важно время не упустить. Владивостоку один раз шанс уже предоставлялся, лет 20 назад, тогда все говорили о свободных экономических зонах. Но тогда Китай все выиграл. Сможем ли мы второй раз перейти эту реку? Сейчас построили замечательный университет на 40 тысяч человек, он ориентирован на зарубежных студентов, и у меня возникает мысль: зачем зарубежному студенту ехать во Владивосток? Что-то же там должно быть такое интересное в местной жизни? Зачем он поедет туда, а не в Гонконг или в Сеул?
А откуда японский студент узнает, что там, во Владивостоке?
Не только российской музыке, не только городу Владивостоку — нам всем очень не хватает продвижения собственного положительного образа. Не лубочного, а который есть на самом деле. Все знают, что мы суровые и что у нас плохо. А что у нас хорошо — этого никто не знает. Но кто это должен рассказывать? Вот так, потихоньку, мы такими событиями и будем делиться. Если не самоизолируемся, конечно. Не все шашками махать — пусть лучше люди поют.