12 июня 1914 года в замке Конопиште, что близ города Бенешов в современной Чехии, собрались три человека: сам владелец замка — наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд, германский кайзер Вильгельм II и германский гросс-адмирал фон Тирпиц. Главным предметом обсуждения стала возможная война Австро-Венгрии и Сербии. Германский кайзер обещал венскому престолу всяческую поддержку. Более того, германская сторона обещала помощь в расширении и развитии австро-венгерского военно-морского флота.
Кроме того, высокие договаривающиеся стороны сошлись на том, что необходимо расширять отношения с Румынией, а также содействовать примирению Бухареста и Софии, а в перспективе инициировать союз Румынии, Болгарии и Турции под протекторатом Берлина и Вены. Таким образом, стороны договаривались о создании такой взрывоопасной коалиции, какая могла обернуться как минимум еще одной балканской войной.
Тогда еще никто не знал, что буквально через 16 дней — 28 июня 1914 года — реальностью станет не только балканская, но и общеевропейская война. И что предлогом для нее станет убийство одного из участников свидания в Конопиште, хозяина замка эрцгерцога Франца Фердинанда.
28 июня эрцгерцог вместе с супругой, герцогиней Софией Гогенберг, прибыл в Сараево, столицу аннексированной Австро-Венгрией в 1907 году османской провинции Боснии и Герцеговины. Симпатии населения Боснии и Герцеговины разделились следующим образом: хорваты поддерживали австро-венгерские власти, симпатии славян-мусульман разделились между старыми османскими властями и новыми габсбургскими, а большинство сербов разделяли идею о присоединении Боснии к Сербскому королевству.
Более того, Сараево уже становилось местом террористического акта против высокопоставленных австро-венгерских представителей. За четыре года до убийства эрцгерцога – 15 июня 1910 года — сербский студент, уроженец Боснии Богдан Жераич пытался убить губернатора Боснии и Герцеговины генерала Верешанина и покончил с собой. Интересно, что именно личность Жераича стала предметом подражания для Гаврилы Принципа — будущего убийцы Франца Фердинанда.
Итак, Франц Фердинанд прибыл в Сараево 28 июня. Эта дата была символичной как для сербов, так и для самого наследника австро-венгерского престола. Правда, ее символизм был различен для сербов и Франца Фердинанда.
28 июня — это день битвы на Косовом поле, когда Сербия фактически потеряла свою независимость.
Но на 28 июня 1914 года приходилось и 14 лет брака Франца Фердининда с герцогиней Гогенберг. И, наконец, именно на 28 июня приходился День святого Вита — христианского святого, признаваемого как православными, так и католиками. Нервное заболевание хорею (синдром, характеризующийся беспорядочными, отрывистыми, нерегулярными движениями, сходными с нормальными мимическими движениями и жестами, но различными с ними по амплитуде и интенсивности, то есть более вычурные и гротескные, часто напоминающие танец) называли именно пляской святого Вита.
Прибыв в Сараево, Франц Фердинанд отправился сначала в казармы, а затем в ратушу. По дороге в ратушу террорист Неделько Чабринович кинул в кортеж гранату и пытался покончить с собой, приняв яд. Однако граната не убила эрцгерцога, а яд не подействовал. И Чабринович был схвачен властями. Бомба Чабриновича ранила нескольких сопровождавших Франца Фердинанда лиц, включая помощника сараевского губернатора графа Эриха фон Мерицци.
После первого покушения австрийский эрцгерцог прибыл в ратушу, где устроил настоящий разнос местному начальству. Чуть смягчившись, Франц Фердинанд решил навестить раненых членов свиты в больнице. Губернатор Боснии и Герцеговины Оскар Потиорек приказал отправить кортеж не через центр города, а через набережную Аппель. Однако шофер Леопольд Лойке, до которого не дошли новые указания, повернул на улицу Франца Иосифа. В результате у магазина «Деликатесы Морица Шиллера» у Латинского моста эрцгерцога и его супругу настигли роковые пули гимназиста Гаврилы Принципа.
Убийство эрцгерцога вызвало жесткую реакцию Вены, привело к ультиматуму Вены Белграду, а также ко всей той цепи событий, которая и сделала Первую мировую войну реальностью.
Самое парадоксальное во всей этой истории было то, что, использовав убийство эрцгерцога в качестве предлога для развязывания войны, австро-венгерский двор нисколько не жалел о его гибели. Более того, похороны наследника престола прошли с нарушениями протокола. И причин для этого было много. Во-первых, Франц Фердинанд попал в наследники престола случайно. Дело в том, что с конца 19 века с ближайшими родственниками Франца Иосифа случались различные несчастья (они то сходили с ума, то оказывались от престола в результате скандалов). Вот и дошла очередь до племянника Франца Иосифа Франца Фердинанда. Во-вторых, коронованного дядю и его наследного племянника связывали далеко не самые теплые отношения еще и потому, что Франц Фердинанд был женат на чешской графине. Этот брак австро-венгерский император признал лишь морганатическим. В-третьих, покойный эрцгерцог был сторонником так называемой триалистической монархии, куда бы помимо австрийского и венгерского входил и славянский — чешский, хорватский и т.д. — элемент. Такие планы, конечно, наносили удар по славянскому сепаратизму в Австро-Венгрии. Однако это наносило удар по интересам австрийского и венгерского элементов в империи.
Гораздо более интересные вещи начались при расследовании убийства Франца Фердинанда. Следствие довольно быстро выяснило, что убийство подготовила и совершила группа из шести террористов во главе со школьным учителем и банковским служащим Данилой Иличем. Что данная группа входила в организацию «Молодая Босния» и фактически была аффилированной структурой сербской организации «Черная рука». А «Черная рука», как известно, была подконтрольна сербской военной разведке во главе с майором Драгутином Дмитриевичем (Аписом).
Более того, было установлено, что группа Илича контактировала с подчиненным Дмитриевича майором Воиславом Танкосичем. Были понятны и мотивы Дмитриевича: по его мнению, австрийский эрцгерцог виноват уж тем, что хотел сделать австро-венгерскую империю из дуалистической триалистической. Казалось бы, все признаки сербского заговора налицо. Однако тут начинают выплывать и странности. В конце мая или начале июня 1914 года о планах военных убить Франца Фердинанда узнал премьер-министр Сербии Никола Пашич, фигура весьма интересная, прошедшая путь от поклонника Бакунина и анархиста до поста премьера в монархическом правительстве династии Карагеоргиевичем. Премьер обсуждал это с членами своего кабинета. Более того, 18 июня — за десять дней до сараевского убийства! — в Вену сербскому послу Йовану Йовановичу ушла телеграмма, в которой содержались инструкции, как предупредить венские власти о возможном заговоре против наследника престола.
Три дня спустя — 21 июня — Йованович встретился с австро-венгерским министром финансов Леоном Билинским и предупредил его о возможной опасности. О формах этого предупреждения существуют разные свидетельства.
Как утверждал уже после войны тогдашний сербский военный атташе полковник Лесанин Йованович, «... подчеркнул в общих чертах риск эрцгерцога как наследника пострадать от воспаленного мнения общества в Боснии и Сербии. Возможно, лично с ним случится некий несчастный случай. Его путешествие может привести к инцидентам и демонстраций, которые Сербия будет осуждать, но это будет иметь фатальные последствия для австро-сербских отношений…Билинский не показал никаких признаков того, что придал большое значение этому сообщению, ограничившись лишь замечанием «Будем надеяться, ничего не случится» во время прощания и выражения благодарности».
То есть Йованович якобы аккуратно намекнул на возможную опасность. Однако сам Йованович в 1924 году утверждал другое. Якобы он сказал, «среди сербских юношей (в армии) может быть тот, кто зарядит боевой патрон в свою винтовку или револьвер вместо холостого патрона; и он может выстрелить, пуля может поразить человека (Франца Фердинанда), начав провокацию». Сам Билинский никак не комментировал все вышесказанное. Однажды он ограничился тем, что передал через своего секретаря, что действительно говорил с Йовановичем и имело место смутное предупреждение, но никаких таких слов про возможность вооруженного покушения не было. То есть, как минимум, имеется очень странный сюжет, дающий основание полагать, что часть сербского руководства во главе с премьером Пашичем пыталась предупредить сараевское убийство, что почему-то не было услышано австро-венгерской стороной.
Более того, в 1917 году были казнены руководители «Черной руки» во главе с Драгутином Дмитриевичем. Казнь их была обусловлена многими причинами. В первую очередь тем, что стали конкурентами царствующей династии Карагеоргиевичей. Однако любопытна при этом реакция на эту казнь одного из инициаторов расправы с Дмитриевичем, премьера Пашича. Тот писал посланнику Сербии в Лондоне: «Кроме всего прочего, Дмитриевич (Апис) признался, что именно он отдал приказ об убийстве Франца Фердинанда. Кто теперь может отложить исполнение приговора?»
Таким образом, в убийстве Франца Фердинанда и в осложнении международной ситуации были заинтересованы слишком разные стороны. Это и сами круги габсбургской монархии, которые хотели бы конфликта с Сербией и которых давно раздражал эрцгерцог Франц Фердинанд. Это и сербские радикалы, которые хотели разжечь конфликт с Австро-Венгрией и тем самым разрубить гордиев узел балканских проблем. Это и много кто еще, кто хотел бы раздела Австро-Венгерской и Германской империй.
К числу тех, кто разжигал огонь войны, принадлежал и эрцгерцог Франц Фердинанд. Во время свидания в Конопиште он вполне подробно обсуждал планы войны с Сербией. Однако наследник австро-венгерского престола не знал, что ему в этой игре принадлежит роль не игрока, а фигуры на игровой доске.