Изъяв в этом году из накопительной пенсионной системы более 500 миллиардов рублей, правительство лишило экономику так называемых длинных денег. Это те средства, которые могли бы помочь преодолеть нынешнюю стагнацию. Однако так и не помогли. «Лента.ру» выяснила, какие пробелы в российском законодательстве и позволили государству конфисковать накопления россиян на старость.
Точка зрения, согласно которой пенсионные накопления принадлежат государству, наиболее активно отстаивает Минтруда. Согласно позиции ведомства, именно так сформулировано российское законодательство. Так оно и есть. И основной аргумент социального блока правительства: пенсионные отчисления — это страховка. А плата за нее, как известно, собственностью страхователей не является. Такую позицию, в частности, высказывает министр труда Максим Топилин. «Если накопления находятся в собственности, то не существует предмета страхования и юридически, и по экономической природе такого быть не может», — считает он.
Опрошенные «Лентой.ру» юристы возражают. Когда человек страхует машину, квартиру или какое-либо другое имущество, он платит деньги и соглашается с тем, что может их больше никогда не увидеть. Зато если произойдет страховой случай, то гражданин получает сумму гораздо больше той, которую вкладывал. А вот пенсионные отчисления на обычное страхование не похожи. При страховании от любого несчастного случая человек предполагает, что этот случай может наступить, а может и не наступить (и даже надеется, что несчастье не произойдет). В случае с пенсией он, наоборот, твердо надеется, что доживет до пенсионного возраста.
Более того, по действующему в России законодательству, в случае смерти гражданина его пенсионные накопления передаются родственникам. Такая передача прав явно имеет признаки наследования. Хотя сами чиновники предпочитают пока об этом умалчивать. А ведь в наследство может передаваться лишь частная собственность. Чиновники Минтруда при этом замечают, что в законодательстве родственники умершего застрахованного лица называются правопреемниками, а не наследниками.
«Когда за нас платит работодатель и отчисления идут в негосударственные пенсионные фонды (НПФ), эти деньги становятся собственностью НПФ и ни в один момент не становятся собственностью застрахованного лица. Здесь нет наследования», — поясняет замминистра труда Андрей Пудов. Но есть ли разница между правопреемником и наследником по сути или это только терминологическая казуистика?
Получается странная ситуация: часть средств, отчисляемых работодателем в счет пенсионного обеспечения, складывается в виде накоплений, и гражданин распоряжается, куда их направить. Если гражданин умирает, эти средства переходят его наследникам. Но если в бюджете Пенсионного фонда России образуется дефицит, который нечем закрыть, государство изымает деньги из накоплений граждан, как и произошло в этом году.
Владение собственными пенсионными накоплениями ограничено. Накопленные деньги станут собственностью гражданина только тогда, когда они поступят ему в качестве пенсионных выплат. Но до того момента гражданин имеет право распоряжаться этими средствами. По крайней мере он вправе определить, кто должен управлять его средствами — государственная ли управляющая компания, частный ли пенсионный фонд и какой именно.
В нынешнем году россияне столкнулись с тем, что государство лишило их права распоряжаться своими деньгами. Правительство заверило граждан, что деньги будут начислены им через распределительную систему. Но дело как раз в том, что накопления привязаны к индивидуальному счету каждого гражданина, а распределительная система предполагает, что деньги собираются со всех и только потом распределяются между пенсионерами. Другими словами, «пенсионный маневр» государства означает, что реальные деньги граждан обменяли на обещание заплатить. И не более.
Заместитель генерального директора УК «Паллада Эссет Мененджмент» Александр Баранов поясняет, каким образом нынешнее законодательство позволило государству провести эту операцию. «Работодатель отчисляет в пенсионную систему 22 процента от зарплаты работника. Из них 16 процентов идет в распределительную систему и 6 процентов — в накопительную. Накопления привязаны к каждому гражданину. Только попадают они к нам не сразу. Сначала они идут в доходную часть федерального бюджета, потом через расходную часть переходят в Пенсионный фонд РФ, который уже распределяет эти деньги по индивидуальным счетам. Но пока деньги не дошли до индивидуального счета гражданина, распоряжаться он ими не может», — объясняет Баранов.
По его словам, государство воспользовалось этой особенностью российского законодательства. Пока деньги не распределены и находятся в бюджете, оно может ими распоряжаться. Поэтому, когда пенсионные отчисления (22 процента от зарплат граждан) поступили в доходную часть бюджета, оно распределило через расходную часть только 16 процентов, а накопления граждан решило удержать.
Представьте себе: вы пришли в банк перечислить деньги за те же коммунальные платежи. Банк их у вас взял, но пока деньги двигались к получателю, просто их изъял, пообещав отдать когда-нибудь потом. Примерно то же произошло в этом году с пенсионными накоплениями. Ведь как ни крути, есть разница между социальными взносами и налогами. А «пенсионный маневр» правительства 2014 года внес в это разграничение путаницу.
Социальный взнос отличается от налога целевым характером использования средств. Взнос предназначен на строго определенные нужды. Налог же собирается с граждан и используется государством по своему усмотрению. «Заморозив» пенсионные накопления в текущем году, правительство фактически признало пенсионные отчисления налогом. Однако именно от такого понимания социальных отчислений пытались уйти, когда в 2010 году заменили социальный налог страховыми взносами.
Против того, чтобы рассматривать социальные отчисления как налог, возражал и сам социальный блок правительства, и Минтруд в том числе. Именно это ведомство выступало категорически против передачи полномочий по администрированию страховых взносов Федеральной налоговой службе (ФНС). Возражая против предложения передать сборы как налогов, так и страховых взносов налоговикам, глава Минтруда Топилин указывал, что сбор взносов нельзя оторвать от учета прав застрахованных.
Почему же тогда, лоббируя «замораживание» пенсионных накоплений, министерство проявило непоследовательность? Разумеется, занять такую позицию ведомство заставили социальные задачи. Дефицит бюджета Пенсионного фонда России в 126 миллиардов рублей надо было каким-то образом закрывать. В этой ситуации наиболее безопасным казалось использование пенсионных накоплений: граждан, выбравших негосударственные фонды, существенно меньше, чем «молчунов». Но оказалось, что пенсионные накопления — это не просто более 500 миллиардов, которые болтаются в негосударственных фондах, это и деньги, которые вкладываются в гособлигации, в бумаги российских компаний. Недополучившая эти средства и без того стагнирующая экономика и вовсе оказывается на грани пропасти. Сократятся рабочие места… Словом, начнутся социальные проблемы, которые, казалось бы, хотели решить, изъяв накопления.
Получается, что, изъяв деньги из накопительной части, правительство создало проблемы не только и не столько негосударственным пенсионным фондам, а экономике в целом. Именно поэтому эксперимент с заморозкой накоплений на следующий год решили не продолжать вопреки соответствующим предложениям. Однако, чтобы такая ситуация не повторилась, необходимо закрепить право собственности граждан на их пенсионные средства законодательно. Как это сделано в Казахстане, в Нидерландах, Германии, Швейцарии, Японии. Даже в Чили, опыт которой использовался в начале 2000-х при введении в России накопительной пенсионной системы. Тогда против закрепления прав собственности на пенсионные накопления за гражданами выступили... коммунисты. Так может быть, чтобы история с «пенсионным мораторием» больше не повторилась, законодателям стоит вернуться к этой проблеме? Например, установить, что пенсионные накопления перечисляются в пенсионные фонды напрямую, минуя бюджет, как ненужного в данном случае посредника. Тогда и доверия государству будет больше.