Премьер-министр Дмитрий Медведев подтвердил продление правительством пенсионного моратория на будущий год. Ожидать какой-либо дискуссии между чиновниками в кабинете министров о последствиях этого решения не стоит. Так заведено. Однако последствия будут, и весьма серьезные. Причем не столько для негосударственных пенсионных фондов, сколько для самого бюджета и крупных российских компаний.
Ведь речь идет о том, что в следующем году, как и в нынешнем, 6 процентов фонда оплаты труда, которые работодатели перечисляли за своих работников на их будущую пенсию, не будут инвестированы в экономику. Они пойдут на выплату пенсий нынешним пенсионерам. Тем самым правительство уменьшит собственные расходы на них, переложив их на граждан.
Средства пенсионных накоплений, находящиеся в ПФР и НПФ, инвестируются специально допущенными до этого управляющими компаниями, крупнейшей из которой является ГУК ВЭБ (она сейчас управляет более чем 1 триллионом рублей пенсионных накоплений из всех 2,1 триллиона рублей, которые работающие граждане уже отложили себе на старость). Эти деньги инвестируются в рублевые гособлигации и другие финансовые инструменты, разрешенные российским законодательством — облигации субъектов Федерации, облигации банков и корпораций и акции высшего уровня листинга российских бирж, а также в депозиты банков, перечень которых определяется положениями правительства РФ и специальными указаниями ЦБ (в настоящее время в него входит 35 кредитных учреждений).
Так вот, с изъятием очередного социального взноса в накопительную систему в 2014 году российская финансовая система не получила около 550 миллиардов рублей (244 миллиарда не поступили в НПФ и 306 миллиардов — в ГУК ВЭБ, управляющей пенсионными накоплениями ПФР). Если в 2015 году будет повторен этот маневр с изъятием накопительной части пенсионных взносов, российская экономика недополучит уже более 650 миллиардов рублей. Это та часть социальных взносов, которая не придет в накопительную систему. В НПФ, успевшие акционироваться и войти в систему страхования, не поступит более 180 миллиардов рублей, в ПФР — около 250 миллиардов рублей, остальную сумму составят зависшие средства пенсионных накоплений граждан, которые перевели их из ПФР в НПФ во второй половине 2013 года.
Примечательно, что Минфин, банковский сектор и корпорации уже ощутили отсутствие 550 миллиардов на рынке в первом квартале 2014 года. Это хорошо видно на графиках, иллюстрирующих российский финансовый рынок. Провал на рынке акций и ослабление рубля произошло на стыке февраля-марта, удорожание рублевых кредитов и рост ставок по рублевым облигациям происходили уже в марте.
Государственная управляющая компания инвестирует в основном средства в облигации федерального займа. Это не менее 70 процентов аккумулированный в ней средств. Еще 300 миллиардов рублей распределяются между ведущими российскими банками — ВТБ, Сбербанком, РСХБ и долговыми обязательствами крупнейших отечественных эмитентов — компаниями «Лукойл», МТС, «Газпром», «Роснефть», РЖД, ФСК.
А вот негосударственные пенсионные фонды берут на себя больший риск. И, соответственно, демонстрируют бОльшую доходность для своих клиентов. Речь идет о таких инструментах, как долговые бумаги с чуть бОльшим кредитным риском и, соответственно, более высокими процентами по ним. Используются и банковские депозиты кредитных учреждений из списке ЦБ, о котором говорилось выше. Иногда НПФ при благоприятной конъюнктуре рынка используют акции, инвестиции в которых в потенциале могут давать еще более высокие результаты.
Конечно, можно говорить о влиянии на российский финансовый рынок темы, связанной с событиями в Крыму, Восточной Украине и последующими санкциями по отношению к России со стороны развитых стран. Но как быть с тем, что качественное ухудшение российского валютного и долгового рынков произошло до основных событий российско-украинского конфликта. Отсутствие притока 550 миллиардов рублей пенсионных накоплений, не связанных краткосрочными обязательствами, лишило российские финансы так необходимой денежной подпитки. Российский фондовый рынок оказался слишком маленьким без этого инвестиционного ресурса — первые же продажи вызвали соответствующее негативное влияние. Наличие этих недостающих средств качественно бы улучшило картину.
Без пенсионных накоплений выросла «стоимость» денег: произошло удорожание внутреннего рефинансирования. Это повлекло и рост стоимости заимствования государства, рост ставок ЦБ, девальвацию рубля и ускорение инфляции. Так что российское государство, сэкономив 550 миллиардов рублей на трансфере в накопительную пенсионную систему в 2014-м, вынудило Минфин РФ, российские банки и корпорации доплатить 600 миллиардов рублей на рефинансирование имеющихся долгов. Экономия сомнительная.
Экономика — это живой организм. Финансы — его кровеносная система. Представьте, что здоровый человек потерял три литра крови. Его организм заболел, у него нет собственных источников для восстановления: для регенерации необходимы те же три литра крови. Где ему их взять?
Если бы нефть выросла на 10 процентов выше того уровня, который заложен в планах правительства, то за счет торгового баланса в экономику РФ попала бы дополнительная валютная ликвидность. В этом случае внеплановое положительное сальдо торгового баланса помогло бы ЦБ РФ обеспечить рублевым покрытием без роста внеплановой девальвации и инфляции. При таких условиях экономика страны и финансовая система могли бы стать донорами социального блока правительства с его благими пожеланиями в виде ежегодной индексации пенсий нынешним пенсионерам.
Но без перманентного роста цен на нефть у России нет такого источника. Не может изъятие годовых взносов в накопительную систему быть той самой донорской кровью. Тут как в сообщающихся сосудах: изымаешь эти средства в одном месте — получаешь необходимость влить такое же количество денег в экономику. В результате цена, которую заплатили Минфин РФ, субъекты Федерации, банки, корпорации в 2014 году, равна 1 проценту ВВП. А долг последних только увеличился за счет роста процентов по их обязательствам.
Смотреть на индустрию пенсионных накоплений только как на неких финансовых посредников в корне не верно. Создав ее, государству фактически удалось найти противовес действиям иностранных хедж-фондов, от поведения которых в 90-е и зависело здоровье отечественной финансовой системы. Пенсионные фонды — это институциональный инвестор, доля которого на финансовом рынке уже превышает 80 процентов. На всех остальных — ПИФ, ИДУ, индивидуальные брокерские счета, страхование жизни и так далее — приходится всего 600 миллиардов рублей. А тут, повторимся, 2,1 триллиона.
При этом почему-то ряд экспертов считают, что 1 рубль инвестиций на фондовом рынке со стороны НПФ можно заменить такой же суммой от банков. Это в корне не верно. У банков и пенсионных фондов разная природа денег и разные возможности инвестирования. Банковские ресурсы короткие и не могут считаться в полной мере инвестиционными. Более того, банковские деньги, инвестированные в фондовый рынок, порождают более высокие обязательства со стороны заемщиков. На 1 рубль, инвестированных в фондовый рынок банками, приходится 10 рублей обязательств. Поэтому все 8 триллионов рублей, которые банки вложили в ценные бумаги, надо делить на 10-12. Хотя, конечно, сложно формально отделить спекулятивные банковские ресурсы от институциональных. Но в любом случае все вышесказанное позволяет полагать, что будущие изъятия средств пенсионных накоплений очень серьезно ударят по российской экономике.
Быстро заменить изъятие обязательных взносов работодателя добровольными накоплениями граждан вряд ли получится. Откладывать себе на старость из своих зарплат смогут не более 10 процентов работающих. Да и делать это они будут только в том случае, если накопительная система сможет предоставить этой категории граждан что-то конкурентное по доходности банковским депозитам.
С другой стороны, обсуждающийся механизм формирования добровольных накоплений в размере 2 процентов от граждан плюс 4 процента от работодателя, по сути, есть увеличение налоговой нагрузки на обоих. Этот вопрос не настолько прост и, скорее всего, потребует дополнительных юридических согласований множества государственных ведомств.
Так что совершенно не случайны критические замечания по поводу продления моратория главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной и руководителя Счетной палаты Татьяны Голиковой, а также финансового блока правительства. Впрочем, решения приняты. И их последствия скоро почувствуют все. Не только финансовый сектор, но и далекие от него граждане.