При Гитлере футбол долго оставался вне политики: высшие лица государства подчеркивали его развлекательный характер, призванный отвлечь население от тягот повседневной жизни (особенно во время войны). Тем более примечательна единственная попытка радикально «переделать» футбол, предпринятая в годы максимального успеха немецкого оружия — уподобить его блицкригу, изменить правила в сторону «правильной» германской агрессивности и воинственности, милитаризировать игру. О том, как национал-социалистические любители футбола попытались его улучшить и как их радикальный план натолкнулся на дипломатичное сопротивление профессиональных тренеров, рассказывает «Лента.ру».
Вожди и диктаторы высоко ценят спорт, и почти во всех авторитарных и тоталитарных режимах ХХ века его использовали в интересах государства — для укрепления морального духа населения, физической подготовки граждан (будущих солдат). Наконец, спортивные состязания выступали эрзацем реальной войны с идеологическими противниками на международной арене: можно вспомнить хотя бы противостояние советской и чехословацкой сборной на чемпионате мира по хоккею 1969 года. Однако в истории почти неизвестны политически мотивированные попытки изменить правила игры. Что касается футбола, то ФИФА жестко следит за неприкосновенностью системы. Все немногочисленные реформы ХХ века были далеки от идеологии и преследовали другую цель — уменьшить хаотичность, повысить динамичность и зрелищность игры.
Инициатива по милитаризации футбола и превращению игры в агрессивный блицкриг, достойный победителя в европейской войне, была выдвинута в 1940 году баварским спортсберейхсфюрером (местным партийным уполномоченным по делам спорта) Карлом Обергубером (Karl Oberhuber). Он родился в семье сержанта и батальонной секретарши в 1900 году, провел детство в казармах Ингольштадта, добровольцем ушел на Первую мировую, и уже в 1922 году он стал штурмовиком (членом СА), а на жизнь зарабатывал работой в мелких фирмах. В 1920-е Обергубера посадили за хулиганство, но в 1930-х по протекции всесильного гаулейтера (председателя местного отделения НСДАП), а также министра внутренних дел Верхней Баварии Адольфа Вагнера (Adolf Wagner) он поднялся «из грязи в князи» и в 1937 году стал руководителем местного отделения Имперского ведомства по делам спорта и правой рукой самого гаулейтера. В декабре 1940 года спортсберейхсфюрер опубликовал в нескольких газетах манифест об идеологической перестройке спорта и прежде всего футбола.
Главным врагом Обергубера оказалась тактическая схема с тремя защитниками (W-M, или « дубль-вэ»). Эта система, изначально английская, утвердилась в немецком футболе уже в конце 1920-х годов. Случилось это в результате изменений в правиле офсайда, принятых ФИФА в 1925 году, с целью сделать игру более зрелищной (за счет увеличения результативности). Теперь игрок не был вне игры, если в момент передачи (на него) перед ним стояло как минимум два футболиста (то есть в большинстве случаев — вратарь и один защитник). До этого правило предусматривало трех игроков. То есть защитники теперь действовали на свой страх и риск, за ними находился только вратарь. В результате число забитых мячей в матчах Английской лиги выросло почти на треть. В ответ на новые правила легендарный тренер «Арсенала» Герберт Чепмен придумал схему «дубль-вэ»: он решил оттянуть центрального полузащитника в центр обороны и играть в три защитника.
Хотя правило о положении вне игры нельзя было изменить без одобрения ФИФА, Обергубер все равно жаждал построить агрессивный футбол и не только вернуть центрального защитника в середину поля, но и играть шестью или даже семью форвардами. Впрочем, при всей революционности риторики баварца, по сути он предлагал повернуть время назад, к футболу его юности, когда страйкеры всей толпою толклись у ворот соперника.
Спортивная пресса рейха с энтузиазмом восприняла идеи спортсберейхсфюрера. Схема с тремя защитниками шельмовалась как иностранная, английская, пацифистская, демократическая или даже еврейская. «Когда армия Гитлера сокрушила великие державы в атаках беспрецедентной силы, афоризм “нападение — лучшая защита” наполнился новым, полным смыслом — именно применительно к футболу», — писал Обергрубер в своем манифесте.
Надо сказать, что образы блицкрига в спорт привносили не только партийные функционеры. Победоносные кампании 1939-1940 годов были так раскручены пропагандой, что их пафос проник не только в фильмы и радиопередачи, но и в футбольные репортажи. Например, сенсационную победу венского «Рапида» над «Шальке-04» (Гельзенкирхен) в финале бундеслиги со счетом 4:3 комментатор назвал «кровавой бойней на поле». Ему вторил другой: «Это был блицкриг в истинном смысле слова, голы ударяли как молнии». В самом деле, нападающие «Шальке-04» забили два мяча в первые минуты матча, а остальные пять голов были забиты за первые 14 минут второго тайма. Атакующий стиль двух клубов для прессы стал подтверждением правильности реформы Обергубера. Однако милитаристские образы взяли на вооружение и ее противники: в футболе, как и на войне, для победы требуется не только мощное нападение, но и эффективная защита — «зенитные батареи» и «линия Зигфрида», — утверждали они.
Отдельного упоминания заслуживают (непредсказуемые) исторические параллели между инициативой Обергубера и планами Гитлера. Опубликован манифест был в конце декабря 1940 года, как раз когда в обстановке секретности был утвержден план «Барбаросса» (Директива №21). В отличие от неожиданно удачного блицкрига французской кампании, Гитлер и его генералы изначально закладывали в план нападения на СССР идею молниеносной войны. Кроме того, «образцово-агрессивный» матч между «Рапидом» и «Шальке-04» прошел как раз 22 июня 1941 года. Болельщики, собравшиеся на берлинском стадионе, заслушали официальное сообщение о начале войны с Советским Союзом.
У спортсберейхсфюрера нашелся сильный противник — глава национальной сборной Йозеф Зепп Гербергер (Joseph Sepp Herberger). Трехлетний конфликт на тему того, каким должен быть футбол Третьего рейха, вообще не упоминается в биографиях Гербергера, который уже в ФРГ сделал блистательную карьеру. В 1954 году он привел западногерманскую команду к чемпионскому титулу на Кубке мира: в финальном матче немцы победили великолепных венгров со счетом 3:2 (знаменитое Бернское чудо). Как и Обергубер, Гербергер прошел окопы Первой мировой — но не добровольцем, а призывником. Никакого энтузиазма по поводу войны он не испытывал, наград и повышений не получил, служил радистом вдали от линии фронта, играл в военных клубах и часто брал увольнительные, чтобы участвовать в матчах. Во время Второй мировой, уже став тренером, Гербергер вспомнил этот опыт и старался не допускать отправки профессиональных футболистов на фронт, а также крайне скептически относился к милитаризации спорта. Рейхстренером бывший игрок «Маннхайма» и берлинской «Теннис-Боруссии», получивший высшее спортивное образование, стал в 1936 году, после поражения сборной на берлинской Олимпиаде.
Для продвижения своих идей Обергубер главным образом «окучивал» немецкую и австрийскую прессу. Он лично созванивался со спортивными редакторами крупных газет и специализированных изданий, продвигал статьи, интервью и фотосессии со своими сторонниками. Берлинская «Футбольная неделя» даже поместил на первую страницу материал «Баварская революция против "дубль-вэ"». Однако даже в тоталитарном государстве многие СМИ активно оспаривали ценность такой реформы, защищая старую систему и высмеивая Обергубера. Гербергер отстаивал свои позиции в прессе и новую тактическую «революцию» развивать отказался. Дискуссии достигли такого накала, что уже весной 1941 года руководитель спортивного ведомства рейха Ганс фон Чаммер унд Остен (Hans von Tschammer und Osten) вообще запретил публично обсуждать этот вопрос.
Однако декларациями Обергубер не ограничился. Еще в 1939 году он бросил вызов тренеру сборной, организовав на слете баварского отделения НСДАП показательный матч между «атакующей» баварской командой и немецкими «оборонцами» Гербергера. Но превосходство «революционной» тактики доказать не удалось: под молниями и проливным дождем немецкая сборная обыграла противников со счетом 6:5. После такого фиаско Обергубер ограничился административными методами борьбы: он угрожал Гербергеру не пустить баварских игроков в национальную команду и даже обещал создать из них отдельную сборную. Также он бойкотировал тренировки юных футболистов из гитлерюгенда, которыми заведовал рейхстренер. Вершиной успехов Обергубера была кампания по замене Гербергера на более «правильного» тренера при отборе талантливых гитлерюгендовцев весной 1941 года.
В 1941 году он начал давить на руководителей баварских клубов, призывая их к более «атакующему» футболу и, в частности, уговаривал мюнхенскую «Баварию» играть без центрального защитника Людвига Голдбруннера (Ludwig Goldbrunner). На словах футбольное начальство страны поддержало реформу, однако на практике все предпочитали испытанное построение «дубль вэ», к радости Гербергера и его сторонников. Два оппонента столкнулись и в подготовке игроков, которых переводили из баварских команд в национальную сборную, где система «дубль вэ» сохранилась. Игрок сборной Андреас Купфер (Andreas Kupfer) перестал выступать за свой родной клуб «Швайнфурт-05», объяснив это несовместимостью тактики. Зато перед игрой со сборной Румынии Обергубер не дал выйти на поле стопперу Георгу Кеннеманну (Georg Kennemann) из «Нюрнберга», потому что его уже «переучили» на атакующего центрального полузащитника.
Однако Обергубер и Вагнер хотели не просто поменять тактику игры профессиональных футболистов. Они (и их соратники в руководстве страны) надеялись изменить облик спорта как такового, и превратить его из развлечения в средство подготовки идеальных солдат. Начавшаяся война была для них не случайным эпизодом, а идеальным завершением, телосом Третьего рейха. «Нам нужно тренировать воинов, а не виртуозов голов и пасов», — писали функционеры. «Футбол блицкрига» требует новых методов тренировки, и главную роль в них должен играть бокс — единственный спорт, в любви к которому признался Гитлер (в «Майн кампф»). Игра, которую предпочитает Гербергер и Немецкий футбольный союз, где важная роль отводится выстраиванию защиты — это наследие бессильной пацифистской эпохи Веймарской республики. По декрету Вагнера, баварские футболисты должны были проходить полный цикл обучения, начиная со школы: сначала спортивная подготовка под эгидой гитлерюгенда, потом игра в клубах, где будущие футболисты научатся играть в нападении, приобретая необходимую агрессивность на боксерском ринге, а выносливость — в легкоатлетических соревнованиях. Наконец, свое завершение карьера идеального немецкого футболиста должна была найти на полях сражений.
Но напор и радикализм Обергрубера обернулись против него: он настолько яростно насаждал новую систему и открыто бойкотировал национальные мероприятия, что уже в октябре 1941 года фон Чаммер унд Остен лишил его всех спортивных должностей (хотя он и остался заместителем гаулейтера). Вторая мировая война, подарившая баварцу саму идею «футбольного блицкрига», разрушила его планы: Гитлер и Геббельс отложили все реформы по «нацификации» спорта (например, ликвидацию и слияние клубов, усиление военной подготовки), во многом из-за того, чтобы не деморализовать многочисленных спортсменов, находящихся на фронте. Кроме того, спорт был нужен руководству рейха прежде всего как зрелище: он помогал отвлечь население от бремени войны, и безумные тактические реформы стали совсем уж не ко времени. Это и позволило дипломатичному Гербергеру обойти «идеологически правильного» Обергрубера. Уже во время войны тренер с иронией отзывался об амбициях баварца. Самые славные страницы тренерской карьеры Гербергера были впереди, в послевоенной Германии. А Обергрубер, хотя и избежал наказания за свою деятельность в рядах НСДАП, до самой смерти в 1981 году зарабатывал на жизнь, продавая с тележки молочные коктейли около мюнхенского собора Фрауэнкирхе.