Австрийской художнице Деборе Зенгл кажется, что за пределами Вены ее никто не узнает. Зато ее скульптуры — например, чучела овец с волчьими мордами, или наоборот — известны всему арт-миру и успешно продаются. Одной из самых запоминающихся работ на Венской ярмарке искусства в этом году стала ее And Cut — человек у зеркала, меняющий голову собаки на голову овцы. Критики то и дело вздергивают бровь, обвиняя художника в прозрачности метафор, но ровно за это же ее и ценят. Дебора встретилась с «Лентой.ру» после ViennaFair, чтобы рассказать о себе и своих таксидермических опытах.
«Лента.ру»: Ваша первая выставка состоялась, когда вам было 20 лет, и с тех пор вы скрещиваете искусство с биологией. Чем вас привлекло это сочетание?
Зенгл: Я выросла в семье художников. Мой отец — известный живописец (Петер Зенгл — прим. «Ленты.ру»), поэтому с детства я была окружена искусством. Когда я окончила школу и сообщила своим родителям, что хочу стать художником, они отнеслись к затее скептически, поскольку знали о неприглядных сторонах своей профессии. Поэтому параллельно с учебой в университете декоративно-прикладного искусства я изучала биологию. Примерно после двух лет «параллельного образования» я наконец решилась и выбрала путь искусства. Но, как видите, мой интерес к естественным наукам не пропал даром. Я увлеклась концепцией имитации и проектами животного камуфляжа еще во время учебы, в середине 90-х, тогда же состоялись первые выставки. Основные темы определились очень рано. Властные отношения, зависимость от системы, нападающий и жертва, охотник и дичь — вот краеугольные камни моих работ. Больше всего меня волнуют проблемы идентичности и внешней оболочки.
И так вы перешли от живописи к таксидермии?
Я начала с рисунков, так или иначе связанных с научными иллюстрациями, которыми всегда восхищалась. Я все еще считаю их набросками своих скульптур. Разумеется, во время учебы у меня не было ни денег, ни технических условий, чтобы создавать скульптуры. Я начинала с самодельных моделей и старых таксидермических препаратов, которые мне приносили друзья. Экспериментировала. Получив степень, я наконец встретила таксидермиста, с которым работаю до сих пор.
Какой была ваша первая инсталляция?
Первой скульптурой, похожей на то, что я делаю сейчас, была «Овцеволк» (2003). Поначалу я изображала животных в образе их добычи. Но я всегда стремилась к анализу человеческого поведения, так что как раз в 2003-м появились первые картины акрилом, изображающие людей с головами животных. В 2005-м я создала свою первую скульптуру с телом человека и головой животного — Dogjogger («Собака-бегун»). Руки и прочие видимые части человеческого тела я делаю из воска.
У вас есть помощники?
Я всегда работаю над сериями произведений с четко определенными темами, такими как еда, медицина, спорт, религия. Как правило, в серию входит пара рисунков, пара картин и одна скульптура. Когда я определяюсь с тем, как будет выглядеть конкретная инсталляция, я зову своего таксидермиста и даю ему подробные инструкции. На создание одной скульптуры уходит примерно год, а иногда и дольше, если нет нужного животного. Для меня крайне важно, чтобы животные поступали из законного и проверенного источника. Иногда мне приходится ждать годами, пока нужное мне экзотическое животное не умрет естественной смертью в зоопарке.
Дорого ли стоят ваши работы?
От 1300 евро за небольшие картины, 10 000 евро за картины побольше и до 60 000 евро за крупные скульптуры вроде той, что стояла на ViennaFair.
У ваших персонажей есть прототипы?
Мои герои — это метафоры человеческого поведения и социальных структур. Иногда я пишу портреты конкретных людей, но по большей части иллюстрирую общие проблемы нашего времени. Благо, в них нет недостатка.