Образ России за рубежом подвергается систематическому умышленному искажению. Делается это для того, чтобы оттолкнуть от Москвы потенциальных партнеров и рассорить ее с соседями. Бороться с этим надо донося правдивую информацию о России, ее приоритетах и культуре. При этом Москве предстоит научиться более эффективно использовать «мягкую силу». Об этом в интервью «Ленте.ру» рассказал глава Россотрудничества Константин Косачев.
«Лента.ру»: На сайте Россотрудничества сказано, что задача этого ведомства — «формирование позитивного имиджа России за рубежом» и преодоление негативных стереотипов о нашей стране. А какие сегодня существуют проблемы с имиджем России? Что с ним не так?
Косачев : Главная проблема имиджа России за рубежом заключается в том, что он является предметом целенаправленной дискредитации. И связано это исключительно с геополитикой. Образ России, в отличие от образов многих других стран, оказывается зависимым не столько от того, что происходит у нас, либо от того, как мы ведем себя на международной арене, сколько от того, какое место нашей стране пытаются отвести государства, которые в свое время вели холодную войну с СССР, а после его распада посчитали себя победителями. Американцы и их союзники в начале 90-х годов сделали ошибочный вывод, что их система ценностей, интересов, экономических и социальных отношений безальтернативна и является единственно возможной. С тех пор они и стараются зафиксировать ситуацию, когда в мире существует только одна «правильная» политико-экономическая система, только один центр силы. Но мир не стоит на месте. И если рухнул СССР, это не означает, что так называемая «западная» система — единственно возможная. Современная Россия, равно как и многие другие страны, какие-то элементы этой модели готова воспринимать, а какие-то — нет. У нас есть свой взгляд на то, каким должен быть мир — безопасным, справедливым и в равной степени комфортным для всех. Следовательно, он должен быть полицентричным. И вот эти разногласия по поводу будущего мироустройства, это противостояние мировоззрений становится причиной, из-за которой Запад старается дискредитировать Россию, приписывая ей то, чего нет и в помине. У нас много проблем и недостатков, но совершенно точно образ России, создаваемый усилиями Запада, радикально отличается в худшую сторону от того, какова наша страна на самом деле.
И как с этим бороться?
Выправление этой ситуации — одна из задач, поставленных перед Россотрудничеством. Действуем мы здесь, конечно, не в одиночку: это общегосударственное дело, к которому подключены многие министерства и ведомства. Наша работа заключается в том, чтобы найти пути донесения правдивой информации о России и ее намерениях до потребителей этой информации в неискаженном виде. Такими каналами являются не только СМИ, но и структуры гражданского общества, неправительственные организации, соцсети. Если мы с их помощью сможем реально рассказывать о реальной России, тогда многие проблемы с имиджем снимутся сами собой.
Вы сказали, что работаете с соцсетями. У вас есть аккаунты в Facebook, Twitter?
Да, у Россотрудничества есть, разумеется, все необходимые для такой работы аккаунты. В настоящее время некоторые из них переводятся на иностранные языки, думаю, до конца года это будет сделано. Что касается наших представительств — центров науки и культуры за рубежом — которые действуют в 80 странах, их сайты и аккаунты, разумеется, ведутся на местных языках.
А вы лично соцсетями пользуетесь?
Когда успеваю. Я зарегистрирован и в Twitter, и в Facebook. Но, я думаю, что для людей, занимающих значимые публичные позиции, очень сложно систематически лично уделять внимание аккаунтам в соцсетях. Я, во всяком случае, не успеваю, и для того, чтобы там регулярно появлялись обновления, требуется целый штат помощников. А наше агентство не настолько большое, чтобы кого-то отвлекать от основной работы на ведение моего личного аккаунта.
Для Россотрудничества приоритет — работа с ближним или дальним зарубежьем?
Даже в самом названии нашего агентства, его полном варианте — Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству — присутствует термин СНГ. Это очевидный приоритет. Из 30 миллионов наших соотечественников, живущих за границей, 20 миллионов находятся на постсоветском пространстве, в основном в странах СНГ. Но этим направлением мы, конечно, не ограничиваемся, работаем во всех странах, где живут наши соотечественники и где присутствуют интересы России, которые могут подкрепляться инструментарием «мягкой силы».
Соотечественников у нас больше на пространстве бывшего СССР, а главные проблемы с имиджем — на Западе…
Наш образ в равной степени пытаются исказить и дискредитировать и в ближнем окружении России, и на, так сказать, дальних подступах. Геополитическая игра наших соперников сводится к тому, чтобы через ухудшение имиджа России оттолкнуть от нее как можно большее число наших потенциальных партнеров. В конечном счете, от эффективности этих действий зависят абсолютно конкретные вещи: маршруты трубопроводов и транспортных магистралей, реализация крупных инвестиционных проектов и так далее. Соответственно, чем больше к России будет прилеплено негативных ярлыков, сообщающих, что она ненадежный партнер, что она стремится воссоздавать советскую модель или что Москва использует свои энергетические ресурсы как оружие, тем сложнее России будет находить общий язык с соседями. А свято место пусто не бывает, конкуренты себя ждать не заставят…
Учитываете ли вы иностранный опыт использования «мягкой силы»? И на кого вы здесь ориентируетесь?
Мы, безусловно, изучаем этот опыт. Недавно Высшая школа экономики подготовила по заказу Россотрудничества исследование о том, как мировые лидеры используют «мягкую силу». Объектом исследования стали деятельность Евросоюза и отдельно девяти крупных государств в 10 странах, представляющих интерес для России. Проще говоря, речь там шла о том, как, скажем, американцы действуют в Казахстане или британцы на Украине. Наверное, главный вывод этого исследования — те, кто понимают значение «мягкой силы» в современном мире, работают системно и на стратегическую перспективу. Это проекты не на год или два, а на десятилетия, без ожидания сиюминутной отдачи, но с последовательным и целенаправленным конструированием желаемого для себя результата.
Любопытно, что по большей части наши конкуренты стараются не привлекать интерес к своей стране как таковой, а делают акцент на собственных традициях, ценностях, образе жизни, то есть на внешне неполитических вещах. Это важно, поскольку России в этом смысле совершенно точно есть что предложить. Сегодня, когда во всем мире идет дискуссия между сторонниками традиционных и либеральных ценностей, наша страна, безусловно, может обогатить эту полемику. Скажем, мы обладаем и мы готовы поделиться уникальным опытом выстраивания гармоничных межнациональных отношений: Россия в свое время сознательно отказалась от попыток выстроить моноэтническое государство, как это сделали сначала балтийские государства, подвергшие системной дискриминации русскоязычное население, затем Грузия, потерявшая в результате Абхазию и Южную Осетию, а теперь пытается делать нынешняя Украина, причем с еще более трагичным для нее результатом, раскалывающим страну пополам. У нас выстроена продуманная и сбалансированная система взаимоотношений между различными этносами и территориями, позволяющая стране сохранять территориальную целостность, а всем гражданам России — жить в мире и согласии.
Китай — это конкурент или партнер? Учитывает ли Россотрудничество опыт КНР в области применения «мягкой силы»?
Мы изучаем опыт Китая. Тем более, что он, если так можно выразиться, свежий. Официальное решение Пекина о том, что надо наращивать «мягкую силу», если не ошибаюсь, было принято в 2007 году на XVII съезде КПК. В частности, тогда было решено развивать сеть институтов и кабинетов Конфуция. И на пике реализации этой программы, это был 2010-2011 годы, новый филиал этой сети открывался где-нибудь в мире каждый четвертый день! Сегодня их уже больше тысячи, в одной только России более 15 таких центров. Для сравнения: представительств Россотрудничества, российских центров науки и культуры, кабинетов русского языка, открываемых фондом «Русский мир», в сумме раз в пять меньше, а самое главное — значительно меньше того, что ждут наши партнеры за рубежом и что требуется России.
Что же касается Китая, я не думаю, что мы конкуренты. То есть, с одной стороны, в сфере «мягкой силы» все всегда друг с другом объективно конкурируют. Но с другой — ценности, которые продвигают китайцы, не противоречат нашим.
Язык — это тоже элемент «мягкой силы». Китайцы через упомянутые вами институты Конфуция продвигают изучение своего языка. А насколько активно Россотрудничество поддерживает развитие русистики за рубежом?
Это одно из наших основных полномочий. И, действительно, язык — едва ли не наиболее эффективный инструмент «мягкой силы». При этом надо четко понимать, что интерес к русскому языку сегодня во всем мире растет. Был период — 90-е годы, начало нулевых, — когда наш язык убирался из школьных и институтских программ. Зачастую это делалось по идеологическим соображениям: русский язык в странах бывшего соцлагеря и некоторых бывших республиках СССР воспринимался как имперский. Сегодня отношение к нему совсем иное. Молодежь, изучающая русский, руководствуется не идеологическими, а прагматическими соображениями. Русский, как один из языков ООН, как язык ОБСЕ, как язык, на котором говорят не только в России, но и во многих других странах, все более привлекателен. Количество изучающих русский язык растет. Наша задача сегодня — продвигать русский язык за рубежом как язык международного общения, а не только как язык, на котором говорят в России и выходцы из России. Ради этого Россотрудничеством подготовлены два документа: концепция поддержки русского языка за рубежом и концепция поддержки русской школы за рубежом. Сейчас они находятся на рассмотрении у президента России, и мы очень надеемся, что он согласится с изложенными в этих документах соображениями. Если это произойдет, то у нас появится нормативная база, которая поможет решать многие вопросы. Пока же мы действуем в рамках ФЦП «Русский язык».
Что конкретно вы делаете?
Мы поставляем много художественной и учебной литературы в зарубежные библиотеки, в иностранные школы и университеты. В этом году порядка 140 тысяч книг по линии Россотрудничества было отправлено по этим адресам. Еще мы организуем курсы русского языка. Россотрудничество является единственным федеральным органом исполнительный власти, который уполномочен это делать. На курсах сейчас занимаются около 20 тысяч человек. Кроме того, совместно с Министерством образования и науки, а также профильными вузами организуем переподготовку и повышение квалификации преподавателей русского языка, работающих за рубежом — и наших методистов за границу отправляем, и оттуда на краткосрочные курсы преподавателей в Россию приглашаем. А еще Россотрудничество проводит конкурс «Лучший учитель русской словесности зарубежья». В этом году участие в нем приняли представители 50 стран Европы, Азии и Америки.
Можно долго и кропотливо работать над имиджем страны, а потом случается какой-нибудь скандал, который все усилия сводит на нет. Например, по имиджу Китая нанес удар арест художника Ай Вэйвэя. Для России таким ударом стало дело Pussy Riot.
Я не согласен, что такие инциденты обнуляют нашу работу. Скандалы бывают в любой стране, но рано или поздно о них забывают. Но в то же время мы видим, что скандалы, случающиеся в России, максимально раскручивают и удерживают на первых страницах газет. Есть официальная политика некоторых стран и есть восприятие инцидентов, вроде той же провокации Pussy Riot, или неизмеримо более серьезной ситуации с возвращением Крыма в состав России, на уровне гражданского общества. Государственная риторика по этим вопросам в ряде случаев очень сурова. Но если посмотреть, что пишут в соцсетях, или изучить почту, которую получает Россотрудничество, или доклады, которые для нас составляют на основе контактов с гражданским обществом той или иной страны, становится понятно, что обычные люди воспринимают все не так однозначно. И совершенно точно очень много и тех, кто, несмотря на местную пропаганду, продолжает симпатизировать России.
А как получилось, что сейчас на Украине не то, что не любят Россию как государство, а зачастую буквально ненавидят ее граждан?
Во-первых, в этом виноваты нынешние украинские власти. Как я уже говорил, они пытаются превратить Украину в моноэтническое националистическое государство. Во-вторых, ответственность лежит на союзниках Майдана с Запада. Пример Украины убеждает лишний раз в том, что пресловутые европейские ценности — это не более, чем прикрытие для достижения геополитических целей. Вспомните, как ругали Вашингтон и Лондон президента Югославии Милошевича за его сербский национализм. Или как сегодня Брюссель критикует лидеров той же Венгрии и Словакии за то, что они проводят собственную национальную политику. В то же время, когда Киев возводит в ранг государственной идеологии не то что национализм, а чистой воды шовинизм — «Украина для украинцев», а «кто не скачет, тот москаль» — это ни у кого из европейских руководителей отторжения не вызывает! Напротив, украинским властям оказывается поддержка. Дело все в том, что такой национализм выгоден Евросоюзу, поскольку антагонизирует Украину и Россию.
Но я уверен, что это временное явление и что украинское общество рано или поздно объединится на значительно более здоровых началах, позволяющих сохранять добрые отношения с Россией. И полагаю, что пока этого не произошло, проблемы на межгосударственном уровне все равно не должны влиять на отношения между народами. Здоровое понимание того факта, что мы соседи, мы никуда друг от друга не денемся и, стало быть, нам надо поддерживать нормальные отношения, на Украине сохранилось.
Можно ли сказать, что Россия сделала все, чтобы не допустить такого развития событий на Украине? Работали ли мы, например, с гражданским обществом?
С сожалением надо признать, что настолько же эффективно, как наши соперники, мы этого не делали. Для Россотрудничества это тоже очень важный опыт. Виктория Нуланд озвучила цифру — пять миллиардов долларов — столько Вашингтон вложил в «демократизацию» (читай — в геополитическую переориентацию) Украины с начала 90-х. По сути, эти деньги шли на поддержку лояльных США структур: СМИ, неправительственных организаций. Россия тем же в сопоставимом объеме не занималась. Мы оказывали помощь Украине в других сферах — экономике, социальной политике, предоставляли скидки на энергоресурсы и льготные кредиты. Наша помощь была более реальной и объемной, но, увы, менее очевидной для населения. Иными словами, мы сделали для Украины в разы больше, чем американцы, но они сумели свою помощь более эффектно «подать». Это и есть ресурс «мягкой силы».
Евразийская интеграция — главный внешнеполитический проект России. Как в нем участвует Россотрудничество?
Агентство очень активно занимается этой тематикой. Буквально в эти дни, 28 октября, мы проводим фестиваль молодежи и студентов «Евразия — это мы!». Он пройдет в Москве и Рязани. По линии Россотрудничества приезжает 50 человек из-за рубежа плюс приглашаем студентов, которые учатся в Москве и Рязани. Надеемся, что фестиваль станет регулярным. Кроме того, уже второй год мы проводим для более взрослых людей общественный форум по евразийской тематике. В прошлом году он прошел в Казани с участием председателя Госдумы Сергея Нарышкина. В этом году он пройдет в конце ноября, тоже в Казани. Надеемся, в нем примет участие руководство Совета Федерации Федерального Собрания. Ну, и, разумеется, через российские центры науки и культуры за рубежом мы ведем активную разъяснительную работу, рассказывая, что представляет собой Евразийский экономический союз. Это важная работа особенно сейчас, на этапе становления, поскольку данному проекту приписывают совершенно несвойственные ему черты, пытаются представить чуть ли не возрождением СССР. То есть вновь дискредитируют проект, который несет в себе исключительно созидательное начало и который может быть таким же конструктивным элементом решения глобальных проблем, как и многие другие интеграционные структуры, не находящиеся в плену мышления времен холодной войны.