Дежурное заседание генсовета Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), прошедшее 14 октября текущего года, совершенно неожиданно для всех участников произвело эффект разорвавшейся бомбы. В своем выступлении лидер профсоюзов Михаил Шмаков напомнил о прошлогоднем законопроекте Минтруда, согласно которому минимальный размер оплаты труда (МРОТ) к 1 октября 2018 года должен сравняться с прожиточным минимумом в соответствующем регионе.
Министерский проект фактически предполагал ликвидацию единого МРОТ, установив жесткую региональную привязку. Согласно этому проекту все существующие надбавки — в том числе и «северные» — включаются в состав МРОТ. С одной стороны, предложение выглядит разумным и логичным. На Ямале, скажем, прожиточный минимум отличается от Брянской области. В свою очередь, данный показатель обоих регионов отличается от Москвы. С другой стороны, чудовищно запутывается экономическое планирование и бюджетирование регионов в целом. Единый МРОТ с районными коэффициентами, при всех их недостатках, позволял выстроить достаточно стройную и прозрачную схему финансирования и отчетности.
ФНПР изначально выступала против законодательных новаций Минтруда и изменений в ее позиции не предвиделось. Было очевидно, что профсоюзные боссы некоторое время будут вяло препираться с министерством и, в конечном счете, придут к некоему компромиссу. Собственно, вопрос коэффициентов Шмаков и поднял в очередной раз — мол, к этому вопросу надо отнестись со всем вниманием. Однако ответная реплика министра была воспринята вполне однозначно. Позволим себе процитировать ее полностью: «Если работодатель в Магадане платит работнику достойную зарплату, почему он должен вычленять из этой суммы надбавку, отдельной строкой ее прописывать? Это лишняя нагрузка на бухгалтерию».
Слова Топилина в мгновение ока были растиражированы средствами массовой информации, что породило вторичную информационную волну уже в северных регионах. Ситуация накалилась настолько, что пресс-служба Минтруда была вынуждена спустя почти две недели оправдываться за слова своего шефа, распространив его заявление. «Минтруд России не предлагает отменить "северные" надбавки. Решение по этому поводу не принималось». Более того, вопрос с районными коэффициентами перенесли вообще на 2015 год, сославшись на необходимость консультаций с общественностью, работодателями и научным сообществом.
Капитуляция Минтруда была вполне предсказуема: ведь отмена «северных» даже с самыми благими намерениями грозит вылиться в серьезные социальные волнения. С учетом того, что в ряде северных регионов осенью 2015 года состоятся губернаторские выборы — перспектива не из лучших. Полпред президента России в Уральском федеральном округе Игорь Холманских на пресс-конференции, прошедшей 23 октября, ответил на вопросы корреспондента «Ленты.ру» о перспективах отмены «северных».
«Действующие ныне коэффициенты вводились в 60-х годах прошлого века, и у меня большие сомнения, что в постановлении от 1967 года в полной мере отражены все реалии сегодняшнего дня. Поэтому нормативную базу мы должны поменять», — заметил полпред. По его словам, люди должны получать надбавки за то, в каких условиях они трудятся, а не за место «прописки» их работодателя, как это обстоит сейчас. Очевидно, что даже несмотря на вполне четкий конкретный ответ полпреда, в отличие от реплик министра труда, тема «северных» на выборах в Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском округах станет одной из ключевых.
Если обратиться к первоисточнику, а именно к постановлению Совмина СССР от 10 ноября 1967 года со всеми изменениями и дополнениями на данный момент, становится ясно, что под действие повышающих районных коэффициентов попадают предприятия, зарегистрированные на соответствующих территориях, а отнюдь не конкретные физические лица. Здесь-то и зарыт, скажем так, песец.
Дело в том, что крупные предприятия нефтегазовой отрасли, составляющие львиную долю работодателей «на северах», сильно отличаются от своих советских предшественников. Роскошные офисы в Москве и Петербурге, множество сотрудников, видевших Север лишь на экране корпоративного ноутбука — все это с позиции постановления 1967 года лишь часть предприятия, работающего в суровых северных условиях. Соответственно, все эти люди получают пресловутые «северные» к своим и без того приличным окладам, а это, заметим, коэффициент 1,7. Ну и про льготные сроки исчисления пенсионного возраста тоже не следует забывать.
Очевидно, что старая советская схема в нынешних условиях не только действует далеко не так, как было задумано почти полвека назад, но еще и является очень удобным инструментом для разного рода финансовых манипуляций, причем формально вполне законных. Однако предложенная ведомством Топилина схема, о которой говорилось в начале статьи, еще хуже. В силу того, что потребительская корзина разнится не только от региона к региону, но и внутри самого региона, возникает масса поводов с одной стороны для недовольства, а с другой — для махинаций.
При этом для людей, действительно работающих на Севере России, вопрос надбавок остается весьма болезненным. Дело даже не в «нагрузке на бухгалтерию», а в психологическом аспекте — «северные» коэффициенты и пенсии воспринимаются далеко не в последнюю очередь как показатель необходимости этих регионов для российского общества. Учитывая анонсируемые правительством программы по развитию русской Арктики, строительству Северного широтного хода, восстановлению полноценного функционирования Северного морского пути, вопрос мотивации людей оказывается весьма важным для реализации всех этих идей.
Система надбавок и компенсаций для людей, работающих в экстремальных условиях, безусловно, должна быть разработана заново — с учетом советского опыта и современных реалий. При этом какая-либо суета в решении этого вопроса недопустима. Ведь отток российской рабочей силы с Севера и замена ее гастарбайтерами уже привел к возникновению межнациональной и социальной напряженности в ряде регионов. Резкая смена системы компенсаций без предварительного обсуждения и анализа возможных последствий может поставить крест на всех амбициозных планах. Потому что придумать — это одно. А реализовывать — совсем другое.