Поэт, музыкант и общественный деятель, известный как Вася Обломов, рассказывает о новом альбоме «Многоходовочка», о ростовской романтике и о том, что выражение «унылое говно» невозможно перевести с русского.
Концерт в Москве — мероприятие весьма ответственное. Публика здесь требует, чтобы ее удивляли, и это иногда превращается для артиста в большую проблему. Ты ее для себя уже решил?
Несколько дней назад я посетил концерт Дэймона Албарна в лондонском Royal Albert Hall и обратил внимание, что никаких экранов, хлопушек и других спецэффектов там не было. Там просто круто исполняли его песни в сопровождении специально приглашенных гостей. Но я не Дэймон Албарн, и поэтому впервые за всю историю проекта «Вася Обломов» у нас будет экран с картинками. Надеюсь, что мы успеем сделать к концерту видеопроекцию. Звук тоже будет не совсем таким, как на нашей пластинке. Мы добавим несколько инструментов: саксофон, флейту, аккордеон. Надеюсь, все получится живее и интереснее. Хороший должен быть концерт.
Так получилось, что предыдущие пластинки, выпущенные под именем Вася Обломов, создали тебе репутацию автора строчек, что потом растаскивают на цитаты. Приятно чувствовать себя артистом, от которого чего-то ждут?
Для меня это не очень понятно. Я же никому не давал никаких обещаний и не создавал поводов, чтобы от меня что-то ждали. Просто сочинял песни, которые получились такими, какие они есть. Поэтому я не очень понимаю, как могу оправдать или не оправдать чьих-то ожиданий. У каждого они свои. По моим ощущениям, новая пластинка получилась не хуже предыдущих. Может, вышла более грустной, более живой. Она называется «Многоходовочка», на ней 13 треков: один дуэт с Гариком Сукачевым, одна песня на стихи Есенина, еще одна на стихи Бродского, все остальное — мое.
Новый альбом станет твоим четвертым сольным релизом. Означает ли это, что история группы «Чебоза» закончена и рок тебя больше не интересует?
В этом году, кстати, исполнилось десять лет с момента выхода первой пластинки «Чебозы». Я ее даже переслушал, она звучит ужасно. По крайней мере, по моим современным представлениям о музыке. Тему рок-группы я закрыл временно и по разным причинам. Одна из них — экономическая. Мы никогда не получали больших гонораров, и работать себе в убыток мне в какой-то момент стало неинтересно. А еще рок-музыка как таковая, как мне кажется, стала совсем неактуальной и скучной. Мне неинтересно слушать песни, продолжение которых я могу предсказать. В то же время Вася Обломов — это проект, у которого нет определенных творческих рамок. Например, в новом альбоме у меня звучат и живые скрипки, и акустические гитары, и «советские» бас-гитары, так что свои предпочтения в музыке я старался туда вложить. Тем не менее не исключаю, что однажды проснусь утром и захочу снова играть рок.
Вася Обломов
Фото: Василий Шапошников / «Коммерсантъ»
Это был просто романтический порыв, когда в конце 90-х в Ростове ты начал играть брит-поп?
Юноши не склонны к тому, чтобы вообще о чем-то серьезно думать. Конечно, мы ни на что не рассчитывали и при этом рассчитывали на все. Насмотревшись фильмов про Metallica, Oasis и Nirvana, мы были уверены, что, если что-то делаешь с душой, то это будет кому-нибудь нужно, и лет через пять с нами произойдет чудо. И отчасти это случилось. Через пять лет после того как я 15-летним вышел на сцену ростовского рок-клуба, мы выпустили первый альбом и выступили на самом большом рок-фестивале в стране. Но те гастроли, о которых мы мечтали, были не совсем похожи на те, что мы получили.
Ты имеешь в виду бытовые неудобства?
Не только. Все, вообще, в итоге выглядит не так, как ты себе представляешь. Можно сказать, что тогда группа «Чебоза» была нашим протестом против ростовской действительности, против дешевой советской эстрады и скудоумного шансона. Мы думали, что, когда вырастем, все плохое схлынет, в продуктовом магазине по радио будет звучать Blur, а на Новый год по «Первому каналу» покажут, как Ноэл Галлахер, Роджер Уотерс и Пол Маккартни исполняют свои старые песни о главном. И вот мы выросли, но, по большому счету, на смену раздражающим нас старым артистам пришли новые, которые оказались ничуть не лучше. Недавно ехал в такси по Петербургу и минут 40 слушал радио. Увы, но похоже, никаких изменений за эти годы не произошло. Даже страшно стало.
В то же время сам ты явно изменился. Иногда кажется, что Василий Гончаров из «Чебозы» и Вася Обломов — два совершенно разных музыканта. Как у тебя это получилось?
Жизнь иногда сама подсказывает, чем тебе лучше заниматься. Я всегда сочинял песни разговорного жанра, они давались мне легко, хотя всерьез их никогда не воспринимал. И вот однажды мне все осточертело, и я сочинил «Еду в Магадан». При всем юморе она довольно злая, и я был уверен, что это проклятье всему миру услышат только мои друзья. Я сочинил ее в 2009 году, через год дал послушать другу, который впоследствии стал моим менеджером, мы сделали мультипликационный ролик, который набрал немало просмотров, и на протяжении этого времени никакого музыкального проекта «Вася Обломов» не было. Все ограничивалось роликом, который стал нашим путешествием в русский шоу-бизнес с хитом, высмеивающим происходящее вокруг. А потом я вдруг понял, что стою перед камерой с бокалом шампанского, с дипломом «Песня года», поздравляю всех с наступающим и замечаю, что раз я здесь, то все в моей песне правда. Так я попал в так называемый другой лагерь артистов, и находиться в нем на экскурсии было очень интересно. Меня там любили, потому что песня удивительным образом нравилась всем. И чем больше медиаподдержки получал «Магадан», тем более абсурдной становилась ситуация. Чем-то все напоминало акцию из мира современного искусства. А потом я написал песню про милиционеров. Ко мне стали приходить журналисты, и я уже не стеснялся в выражениях и проклинал всех, кого считал нужным.
И все эти проклятья и черный юмор не помешали пробиться на радио, причем, видимо, совершенно бесплатно…
Было очень весело, когда радиостанции обращались к нам за песнями, потому что хозяин где-то услышал и потребовал поставить в эфир. Как-то в самом начале нас позвали выступить на корпоративе «Профмедиа». «А зачем мне у вас выступать, вы же мои песни не крутите», — ответил я тем, кто приглашал. Через 40 минут песни зазвучали в их эфирах, мы в итоге выступили с одним номером под минус. У меня все это вызывало чувство жуткой неловкости.
Вероятно, со временем оно прошло. Все-таки сейчас твой коллектив является крепким гастрольным механизмом…
Ну тогда, в самом начале, без музыкантов под голый минус это выглядело совсем нелепо. Сейчас же все живее, мы довольно убедительно звучим и наши концерты проходят в весьма веселой атмосфере. Мы шутим и не стесняемся смеяться, в том числе и над самими собой. Однажды играли в Белостоке, в Польше, где проходил большой музыкальный фестиваль. Состав был очень странный: группа из Нью-Йорка, оркестр из Варшавы, люди вокруг, включая техников, говорят только по-английски, и все в таком духе. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что если слушать песни Васи Обломова, не понимая их, то впечатление будет чудовищным. Когда мы вышли на сцену, а нам предложили стать хедлайнерами одного из дней, то первым делом спросил: «Кто-нибудь понимает по-русски?» На что весь зал крикнул: «Да!» Все прошло хорошо, но после концерта ко мне подошел барабанщик американской инди-группы, играющей в духе Radiohead, и попросил перевести припев одной из песен, который зал исполнял хором. А припевом было «любит наш народ всякое говно». Я перевел, он изумился тому, что эти строчки пели как гимн. Пришлось говорить что-то про русский юмор и самоиронию. По-моему, он не понял, но попросил перевести еще один припев, который тоже шел на ура. В этом припеве были слова «унылое говно». Здесь уже я сослался на непереводимую игру слов, чтобы уж совсем его не смущать. Это я к тому, что нужно уметь смеяться над собой, иначе легче удавиться.
Не так давно ты снялся в фильме «Корпоратив», который некоторые критики уже успели назвать беспощадной русской комедией. Не жалеешь, что согласился?
Нет. Когда я прочитал сценарий моего эпизода, то мне это показалось смешным. Меня там материт спятившая женщина, а я вежливо терплю и взываю к разуму. Все как в жизни. За две ночи мы все сняли, я уехал. На премьере, конечно, порадовался, что мой эпизод один из лучших. Если серьезно, то на бумаге было смешнее, чем получилось на экране. Не знаю, почему так получается, но все-таки заступлюсь за ребят, которые делали этот фильм. Я бы не назвал его беспощадной русской комедией, у него даже финал печальный. Конечно, я бы многое изменил в нем, что-то совсем удалил, но, в общем, есть фильмы куда более беспощадные и я рад, что этот таким не получился. Я посмотрел его до конца и погрустил вместе с главным героем.
Насколько я понимаю, в киноиндустрии ты работаешь еще и за кадром, когда пишешь музыку для фильмов…
Не скрою, мне этим нравится заниматься, потому как речь идет об относительно новом для меня жанре. С песнями многое понятно, и больших открытий здесь я для себя уже не сделаю. А с музыкой для кино все сложнее и интереснее. Я писал музыку для сериала Паши Бардина «Салам, Москва», который, надеюсь, все-таки покажут. И в процессе понял, что эпизоды фильма совершенно по-разному работают в зависимости от того, какая музыка в них звучит. Наверное, это и есть магия кино. Для меня киномузыка стала идеальной работой — никто из посторонних людей меня не дергал, не давал никаких бессмысленных указаний. Паша показывал мне серию и излагал свое видение того, что должно в ней происходить с точки зрения музыки, а я потом сидел и сочинял. В процессе работы, когда создаешь что-то по-настоящему интересное, испытываешь именно эмоции, ради которых вообще стоит заниматься творчеством. Было классно. Я еще писал музыку для «Джентльменов удачи», но там все было сложнее, потому что далеко не все мне было отдано на откуп. Просто я сочинил несколько музыкальных тем, а ребята несколько из них выбрали для разных эпизодов фильма.
Ты быстро пишешь?
По-разному. Проблема не в быстроте. Главное, чтобы обходилось без ужасных дней, когда ты сочиняешь, а вечером все выбрасываешь в корзину.
При всей твоей занятости ты совершенно не похож на человека, который много работает. Как это удается?
Я не могу сказать, что прямо измучен работой. К тому же я занят тем, чем мне нравится заниматься. Сейчас у меня нет жуткого аврала, связанного с гастролями. Я и альбом решил записать и выпустить, потому что появилось некоторое количество свободного времени. Началась информационная война, народ озверел, и мне показалось, нужно помолчать и посочинять. Вот и насочинял, правда, несколько совсем уж злых песен решил в альбом не включать. Сейчас все настолько остро воспринимается, что только чиркни спичкой. По большому счету, мне всегда было плевать, но в данной ситуации я не могу себе позволить, например, выпустить песню «Горите в аду». К тому же текст этой песни до сих пор не кажется мне законченным, я часто в него что-то добавляю. Может быть, пройдет некоторое время и все это выйдет, но не сейчас.