2014-й начинался под сочинское «Нас не догонят», но главный саундтрек года — «Невозможное возможно». В феврале любители красивой жизни еще потешались над запретом кружевного белья: борьба с вредоносной синтетикой оказалась как нельзя на руку производителям ситца и текстиля из стран Таможенного союза. А в августе российским гурманам пришлось смириться с тем, что невъездными стали не только европейские деликатесы, вроде хамона, пармезана и фуа-гра, но и вполне демократичная Viola.
Ожидали еще и автоэмбарго, но оно не понадобилось. Двукратная девальвация рубля и так превратила иномарки из средства передвижения в роскошь. По этой же причине сами собой рассеялись страхи, что летнее веерное банкротство туркомпаний — предвестник «железного занавеса». Своеобразный намек гражданам отдыхать дома и греться на солнце исключительно в Сочи или во вновь обретенном Крыму, подобно высокопоставленным фигурантам западных санкционных списков. Теперь курс доллара и евро автоматически делает постсоветский сервис черноморских здравниц намного милее турецкого all inclusive.
Падение национальной валюты никак не назовешь из ряда вон выходящим явлением. Да и обвал нефтяных котировок, который, собственно, и вверг рубль в новое пике, — тоже в современной российской истории случается не первый раз. Но еще в июле, на фоне эскалации конфликта на Украине, МВФ предрекал «значительное повышение цен на энергоносители» из-за возросших геополитических рисков. А в сентябре казалось, что аналитики Bank of America Merrill Lynch, утверждавшие, что в обмен на американскую помощь в борьбе с ИГ Саудовская Аравия может опустить стоимость барреля до 85 долларов, переборщили с чтением Стивена Кинга.
Однако геополитике не удалось побороть Федеральную резервную систему США, которая как раз осенью окончательно свернула свою программу «количественного смягчения», запущенную еще после кризиса 2008 года. Накачка долларами американской, а следовательно и мировой экономики, прекратилась, и лишенные столь мощного допинга цены на нефть поползли вниз.
Кстати, российский Центробанк в уходящем году тоже попытался проявить финансовую жесткость, неоднократно повышая ключевую ставку. Однако сдержать темпы инфляции Неглинной не удалось. По данным Росстата, с начала года цены в стране выросли на 10,4 процента.
В конце лета — начале осени кошельки россиян худели из-за подорожания продуктов, чьи крупнейшие поставщики попали под контрсанкции. Потом в группе ценового риска оказался хлеб — гражданская война на Украине взвинтила мировые цены на зерно, и российским аграриям стало намного выгоднее поставлять свою продукцию за рубеж, а не местным хлебокомбинатам. Добавили в инфляционный огонь масла, а точнее — бензина, и нефтяники. Топливо за год тоже подорожало почти на 10 процентов. При том, что нефть подешевела на 40. По утверждению Минэкономразвития, всему виной сокращение поставок, вызванное плановыми ремонтами и авариями на НПЗ. Сами нефтяники признают: и впредь российским автовладельцам не следует ждать, что цены на бензин отправятся вслед за котировками барреля. С нового года из-за налогового маневра в нефтянке повышаются акцизы, и некоторые виды топлива могут подорожать сразу на 1 рубль.
А почти «под елочку» скачок обменного курса обеспечил инфляции рекордные 0,9 процента за неделю. Как раз за ту, которая началась с лавинообразного обвала рубля. Дабы остановить разрастание валютного кризиса, ЦБ в ночь с 15 на 16 декабря сразу до 17 процентов годовых поднял ключевую ставку. Остановить спекулятивные игры с валютой эта мера, возможно, и помогла. А вот цены — едва ли. Тем более что банки тоже повально принялись повышать проценты по кредитам. Некоторые пересматривают условия по уже выданным займам. И значит, настал черед менять ценники не только импортерам, но и отечественным производителям. Министр промышленности и торговли Денис Мантуров в интервью ТАСС заявил даже, что в случае необходимости власти могут заморозить цены на социально значимые товары.
Пока же, глядя на такой ценовой фейерверк, грех не восхититься прозорливостью правительства, которое еще летом решило изъять в бюджет очередную годовую порцию пенсионных накоплений. А чиновники из социального блока кабмина вообще заговорили об отказе от накопительной пенсионной системы в принципе. Дескать, компании, управляющие этими средствами, все равно не в состоянии обеспечить гражданам доход, превосходящий темпы инфляции. Теперь-то уж точно сделать это весьма непросто.
Другой вопрос — не могли бы пенсионные деньги, не изымай их правительство уже второй год подряд, поддержать рынок гособлигаций, когда он падал после взлета ключевой ставки ЦБ? Ведь на смену валютному кризису вполне мог прийти банковский. У многих кредитных учреждений зазияли многомиллиардные дыры в балансах из-за того, что котировки самых надежных ценных бумаг рухнули до «мусорных» уровней.
В итоге правительству пришлось выделять 1 триллион рублей на докапитализацию крупнейших банков. Насколько это существенно для казны, показывают выкладки министра финансов Антона Силуанова, который предлагает на ту же сумму сократить иные расходы, в том числе и оборонные, на 70 процентов использовать Резервный фонд, но при этом все равно увеличить дефицит бюджета 2015 года до 3,5 процентов ВВП.
Правда, в то же время вице-премьер Дмитрий Рогозин считает важным финансирование поиска внеземных цивилизаций. Невозможное по-прежнему возможно.