19 января главы МИД стран ЕС должны выработать новую общую стратегию в отношении России. Как выяснилось, некоторые члены сообщества выступают за преодоление кризиса между Москвой и Брюсселем. При этом есть стремление не только разморозить контакты с Россией, но и сблизиться с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). «Лента.ру» решила выяснить, кого Россия могла бы назвать своим другом в Европе.
Наиболее лояльно к России в настоящее время настроены Италия и Греция. Это обусловлено переплетением экономических и политических интересов, культурно-исторических традиций, взаимной симпатией народов. За нормализацию отношений с Россией, по мнению заведующей отделом Центра европейской интеграции Института мировой экономики и международных отношений РАН Надежды Арбатовой, также выступают страны-евроскептики — Чехия, Словакия и Венгрия. «Они критически настроены к руководству ЕС и проводимой им политике. Соответственно, более лояльны к Москве. В Германии и Франции также есть те, кто признает ошибки ЕС, допущенные в осуществлении проекта "Восточного партнерства", и выступает за смягчение позиций», — заявила она.
Одно из немногих европейских государств, сохранивших дружеские отношения с Москвой после начала украинского кризиса, — Сербия. Хотя Белград стремится в ЕС, сербские власти стараются поддерживать диалог с Москвой.
До сих пор Сербии удавалось проводить достаточно независимую политику, умело балансируя между Москвой и Брюсселем. Не отказываясь от курса на евроинтеграцию, Белград в марте 2014 года уклонился от голосования на Генассамблее ООН, где принимали резолюцию о нелегитимности присоединения Крыма к России. Чуть позже Сербия отказалась присоединяться к антироссийским санкциям. Как объяснил премьер-министр страны Александр Вучич, «непонятно, кто возместил бы нам те огромные деньги, которые Сербия потеряет, если введет торговые ограничения против Москвы». От этого решения Сербия, несомненно, выиграла. Теперь Белград поставляет Москве продукты, которые раньше шли с Запада.
Сербские политики не раз заявляли, что страна не собирается выбирать или-или. Однако нельзя исключать, что в будущем Белграду все же придется уступить ЕС. Приезжавший в Сербию в ноябре еврокомиссар по расширению Йоханнес Хан заявил в интервью местной газете «Вечерние новости», что Белград, будучи кандидатом на членство в ЕС, «юридически обязался постепенно согласовывать свою позицию с Брюсселем». В частности, речь шла о сложных политических вопросах, таких как введение санкций против России.
В ответ на это сербский министр по делам евроинтеграции Ядранка Йоксимович заметила, что Сербия как страна-кандидат имеет право на защиту своих особых экономических интересов. Видимо, надеясь, что, когда дело дойдет до вступления в Евросоюз, вопрос о торговых ограничениях будет уже неактуален, Йоксимович акцентировала внимание на фразе «согласовывать постепенно».
Достаточно лояльно к Москве настроены и нынешние венгерские власти: они не хотели присоединяться к антироссийским санкциям и поддерживали проект «Южный поток». Премьер-министр страны Виктор Орбан постоянно призывает ЕС пересмотреть ограничительные меры против Москвы, сравнивая их с «выстрелом себе в ногу». «Санкционная политика, проводимая Западом, то есть нами (...), приносит больше ущерба нам, чем России», — сказал премьер.
Орбан не раз говорил, что ищет союзников, которые могли бы поддержать изменение политики Брюсселя в отношении Москвы. Глава венгерского правительства также жаловался, что из-за сотрудничества с Россией по энергетике на Будапешт сильно давит Вашингтон. После того как власти сообщили о поддержке строительства газопровода «Южный поток», США обвинили некоторых венгерских политиков и бизнесменов в коррупции и ввели против них санкции.
5 января этого года Орбан возложил ответственность на Европейский союз за срыв «Южного потока». «ЕС непрестанно трудился, чтобы подорвать этот проект», — посетовал Орбан. Венгерский политик сравнил борьбу своей страны, активно выступавшей за реализацию «Южного потока», и тех, кто был против, с противостоянием Давида и Голиафа.
Украинский кризис пока не смог рассорить Россию с Финляндией. Премьер-министр Финляндии Александр Стубб во время своего выступления летом прошлого года охарактеризовал отношения между Хельсинки и Москвой как добрые и взаимовыгодные. В июле финские газеты писали, что их страна выступает против антироссийских санкций. А в сентябре Финляндия и вовсе заблокировала их принятие.
Как сообщали СМИ, финские власти хотели уточнить, можно ли отложить введение ограничений в случае, если на Украине будет соблюдаться режим прекращения огня. После того как Хельсинки все-таки присоединился к антироссийским санкциям, глава правительства Финляндии подчеркнул, что это не его самостоятельное решение: «Сейчас у Финляндии не может быть отдельной политики в отношении Москвы в традиционном понимании».
Между тем в СМИ все чаще возникают разговоры о возможном вхождении Финляндии в Североатлантический альянс. Поводом тому послужило интервью президента страны Саули Нийнисте журналистам The Washington Post в конце ноября прошлого года, в котором тот заявил, что «в начале 1990-х страна упустила благоприятную возможность для присоединения к альянсу». При этом Нийнисте отметил, что «теперь для этого не самый подходящий момент».
Правда, другие представители финских властей не раз заверяли Москву, что у Хельсинки нет планов по вступлению в НАТО. А в декабре Стубб особо отметил, что Россия ничем не угрожает Финляндии.
В Хельсинки понимают, что восточный сосед вряд ли обрадуется, получив вместо спокойной границы с нейтральной державой базы НАТО у своих северных рубежей. Кроме того, Финский залив в случае вступления Хельсинки в НАТО окажется под полным контролем альянса, что тоже Москву не устраивает.
Впрочем, присоединяться к НАТО финны пока не собираются не только потому, что хотят сохранить хорошие отношения с Россией, но и потому, что политика самого альянса вызывает в Финляндии подозрения. Так, большинство жителей негативно восприняли вторжение в Ирак в 2003 году. К тому же, как показывают опросы, у финнов растет скептицизм по поводу ЕС, особенно на фоне санкций, от которых серьезно пострадали местные производители.
В прошлом году Италия не раз пыталась продемонстрировать свою лояльность Москве. Бывший глава МИД страны, а ныне главный дипломат Евросоюза Федерика Могерини вначале отстаивала позицию России, выступая против санкций. За это в Европе ее неоднократно упрекали.
Став председателем ЕС во второй половине 2014 года, Италия обещала помирить Москву с Брюсселем и найти союзников, вместе с которыми они добьются отмены антироссийских санкций. Осуществить это не удалось.
Охлаждение отношений с Италией наступило в сентябре, когда Могерини, уже будучи главой МИД Евросоюза, заявила, что стратегическое партнерство с Россией осталось в прошлом.
Между тем итальянцы высказываются за дружбу с Москвой. Активнее всех за сближение с Россией выступает лидер оппозиционного итальянского движения «Лига Севера» Маттео Сальвини. Антироссийские санкции он назвал идиотскими и оценил ущерб, наносимый ими Италии, в пять миллиардов евро. В конце декабря в интервью Radio Anch'io Сальвини и вовсе объявил, что был бы не прочь увидеть в кресле премьер-министра своей страны российского президента Владимира Путина. «Между Путиным и Ренци я бы выбрал Путина. (...) Я бы хотел, чтобы Путин завтра утром стал председателем совета министров Италии», — вот его слова.
Пока лидеры партии «Лига Севера» собирают подписи для создания в парламенте межпартийной группы «Друзья Путина», Сальвини, не особенно надеясь на какие-либо подвижки со стороны итальянского правительства, сам отправился в Россию. Сальвини не только съездил в Крым, но и пришел на заседание российской Госдумы в футболке с надписью «Нет антироссийским санкциям».
Во второй половине 2014 года наметилось неожиданное сближение Москвы и Анкары. Во многом этому поспособствовал визит президента России Владимира Путина в Турцию. Как потом писали местные проправительственные газеты, «российский лидер завоевал сердце турецкой столицы».
1 декабря Москва отказалась от «Южного потока» и решила приступить к сооружению нового трубопровода — в Турцию. Дружба двух стран одним «Турецким потоком» не ограничивается. Укрепляет связи и строительство атомной электростанции «Аккую», о котором стороны договорились еще в 2010 году.
Историю российско-турецких отношений безоблачной не назовешь. И сегодня позиции Анкары и Москвы совпадают далеко не по всем вопросам. Во-первых, это ситуация вокруг Сирии: Эрдоган последовательно и жестко настаивает на том, что Башар Асад должен покинуть президентское кресло. Во-вторых, многие в Турции не одобряют присоединение Крыма к России. Некоторые разногласия есть и по газовому вопросу. В первую очередь это касается транзита энергоносителей из Каспийского региона через территорию Турции в Европу. Также стороны занимают разные позиции относительно маршрутов поставки катарского газа.
Как пишут турецкие СМИ, Анкара «дорожит установившимися с Россией партнерскими отношениями». Однако особо рассчитывать на это не стоит. Анкара хоть и старается не поддаваться давлению извне и проводить независимую внешнюю политику, в случае какого-то серьезного кризиса не пойдет на полноценный конфликт с Вашингтоном или ЕС ради Москвы.
На протяжении многих лет одним из главных партнеров, если не сказать своим союзником в ЕС, Россия считала Германию. В Москве всегда были уверены, что если и возникнут какие-либо разногласия с Берлином, бизнесмены убедят немецкие власти не терять контакта с Россией. Однако в прошлом году ситуация изменилась — Берлин оказался едва ли не главным критиком действий Москвы из-за Украины.
Произошло это в силу целого ряда причин. В частности, отходу Берлина от традиционной линии способствовал антироссийский настрой общества (прежде всего, из-за катастрофы «Боинга» «Малайзийских авиалиний» под Донецком). Игнорировать общественное мнение правительство государства с развитыми демократическими институтами не может, поэтому капитанам бизнеса разъяснили, что в сложившейся ситуации политические соображения важнее экономических.
В то же время, по словам председателя Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) Федора Лукьянова, разлад в отношениях между Москвой и Берлином связан не только с украинским кризисом, но и с эволюцией самоощущения немцев. С середины ХХ века в основе политики ФРГ в отношении СССР, а потом и России лежал комплекс вины за трагедию Второй мировой войны. По мнению Лукьянова, сегодня у немцев возникает уверенность в том, что они больше не должны нести ответственность за события, произошедшие в 1939-1945 годах.
«Сейчас Германия формулирует свою новую позицию, как там говорят, новую ответственность. Берлину кажется, что Россия разрушает многие принципы европейского устройства. Это системный сдвиг, который, к слову, не означает, что Германия превращается в оголтелую антироссийскую силу. Интересы, существовавшие ранее, — а это экономические связи, газ, рынок, — сохраняются. Но в настоящее время первична политика, все остальное — вторично. Бизнес, хранящий сейчас молчание, еще напомнит о своих интересах. Однако модель, основанная на приоритете экономических выгод, уходит в прошлое. Союзником России Германия никогда не была. Даже если считать, что раньше Германия была дружественно настроенным государством, теперь это не так. Общественное мнение и политическая элита настроены против всего, что исходит от России. Германия останется страной, у которой будут особые отношения с нами. Но это будут уже другие отношения», — полагает председатель СВОП.