Глава Отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви и общества (ОВЦО) Всеволод Чаплин направил руководителям пяти регионов письмо с предложением подумать о перспективах формирования института православных банков — кредитных учреждений для нужд бизнеса, работающих, как и в исламском банкинге, без ссудного процента. Это вызвало очередной виток дискуссии о новых формах кредитования в условиях кризиса.
География адресатов отца Всеволода широка: Кемеровская, Белгородская и Псковская области, Ставропольский край, Республика Марий Эл. Пока ни одна из региональных администраций не определилась с ответом и его сроками. Может быть, проблематика православного банкинга уже обсуждалась на уровне регионов? «Разговоров о финансовых институтах с духовной составляющей пока не было», — заверили корреспондента «Ленты.ру» в аппарате губернатора Ставропольского края. То же засвидетельствовали и чиновники в других регионах, отмеченных вниманием главы ОВЦО.
Что объединяет Амана Тулеева, Евгения Савченко, Леонида Маркелова, Владимира Владимирова и Андрея Турчака — пятерых губернаторов, получивших письмо из патриархии? В Московском патриархате (МП) не скрывают того, что обращение направлено тем главам регионов, с которыми у Церкви сложились конструктивные отношения. Все они либо активно жертвуют — прежде всего, в рамках административных полномочий — на богоугодные дела (что не преминул отметить отец Всеволод), либо занимают достойные места в различных рейтингах. Политические старожилы из губернаторской «пятерки ОВЦО» успешно сочетают и то, и другое. В итоговом прошлогоднем рейтинге региональных глав, составленном Фондом развития гражданского общества (ФоРГО) Тулеев делит 3-4-е места с главой Татарстана, а Савченко единолично закрепился на 7-м.
Это с одной стороны. С другой же — нельзя не отметить, что трое из пяти губернаторов (Савченко, Тулеев, Маркелов) удерживаются на посту не меньше полутора десятков лет. Впереди у них — не только неизбежные перемены, но и забота о ярком финале достойной карьеры в регионе. «Приближение срока окончания полномочий. Электоральная усталость. Дефицит достижений. Склонность к эксцентричным публичным выступлениям», — читаем в прошлогоднем рейтинге выживаемости губернаторов от фонда «Петербургская политика», более известном как «рейтинг Минченко», о главе Марий Эл Леониде Маркелове. Пятнадцать лет в одном кресле, с окончанием срока полномочий в январе 2015-го да при дефиците и склонности… Почему бы и в самом деле не пойти на что-то необычное и в то же время четко следующее генеральной линии? Соборность, духовные скрепы, православный банкинг; одно к одному, вполне.
Для конструктивной эксцентрики, впрочем, Марий Эл недостает главного: объективных предпосылок. Инвестиционная привлекательность региона — например, по соответствующим замерам Национальной рейтинговой ассоциации — определена как «умеренная, второй уровень», и этот показатель стабилен в последние годы. Если учесть, что ниже — только «умеренная, третий уровень», где, в частности, расположились до предела дотационные республики Северного Кавказа, то понять о перспективах развития духовно-банковского сектора в отдельно взятой республике можно многое. Назвать же — по нынешней моде — потенциальным драйвером роста необычную, никем не проверенную на практике кредитно-финансовую схему, скорее всего, не придет в голову даже самым верующим экономистам.
А вот Белгородская область, если что, вполне может стать полем православного банковско-инвестиционного эксперимента: высшая степень привлекательности, второй уровень. Еще выше, на первом, — только Москва и Санкт-Петербург. Область же Андрея Турчака в инвестиционном аспекте выглядит немногим лучше республики Леонида Маркелова, зато сам глава Псковщины — в лидерах роста по «рейтингу Минченко». А в классификации ФоРГО Турчак расположился ближе к открытию раздела «высокий рейтинг»: делит с коллегами 30-32-е места.
«Система, основанная и действующая вразрез с христианскими запретами на занятие ростовщичеством, демонстрирует сегодня разрушительные, губительные тенденции, — указывает Всеволод Чаплин в своем письме. — Это требует взращивания новых, более разумных и справедливых принципов и механизмов работы финансовой системы, основанных на традиционных общественных ценностях. Православные нормы жизни, применяемые и в деловой сфере, должны, наконец, решительно встать преградой на пути хаоса, разрушения и анархии».
Из того, что говорят инициаторы и агитаторы православного банкинга, можно понять следующее. Основной принцип — отсутствие «ростовщических» процентных выплат на полученные бизнес-кредиты — впрямую отсылает к исламскому банкингу, давно реализованному в мусульманских странах. При этом деньги населения не привлекаются: православный банк видится организаторам как своего рода пул инвесторов в различные благие бизнес-дела — что, например, исключает производство спиртного и табака, а также финансирование всякого рода безнравственности.
Как же выполнить требования вероучения и при этом соблюсти чисто финансовый интерес? У коллег по кредитной духовности бизнесмен обычно передает исламскому банку управление долей бизнеса, на развитие которого требуется заем. Среди возможных российских ответов — кроме вознаграждений инвесторам, в зависимости от удачи того или иного финансируемого банком дела, — комиссионные за каждую операцию и, учитывая инфляцию, все же не полный отказ от процентов по кредиту. Венчают комплекс предложений равное долевое участие инвесторов-посредников — чтобы ни у кого не было контрольного пакета, — и перспектива перехода на золотой стандарт формирования капитала. Последнее, впрочем, требует еще и крупномасштабных новаций в российском законодательстве — так что с золотым фундаментом православного банкинга придется подождать.
Тем более, что в нынешних условиях привязка банковских пассивов к золоту — довольно рискованная стратегия. Такой локальный переход к «золотому стандарту» создаст дополнительную нагрузку на финансовую систему не только отдельных регионов, но и страны в целом. И в таком виде «православный банкинг» нарушит монополию государства на эмиссию денег. Что, в конечном итоге, приведет к ускорению инфляции.
С другой стороны, такой банк окажется мало привлекательным для самих вкладчиков. Ведь сделки купли-продажи золота в России, в соответствии с законодательством, облагаются налогом на добавленную стоимость дважды. Организация или физическое лицо платит НДС сначала при покупке, а потом еще и при продаже. И вряд ли при такой схеме формирования пассивов инвестпроекты «православного банка» будут приносить доход, покрывающий издержки.
Представители РПЦ не стали комментировать инициативу отца Всеволода, переадресовав вопросы «Ленты.ру» одному из авторов концепции православного банкинга, руководителю процессингового центра Делового клуба ШОС Дмитрию Любомудрову. «От губернаторов официальной реакции мы пока не получали. Зато мы наблюдаем живейшую заинтересованность православных предпринимателей, ведем переговоры. Пока могу назвать только одно имя потенциального участника в уставном капитале: Василий Бойко-Великий, "Рузское молоко"», заявил Любомудров. Он подчеркнул в комментарии, что православные банки ни в коем случае не претендуют на то, чтобы оперировать бюджетными средствами, находящимися в распоряжении регионов: «Мы рассчитываем, что уважаемые губернаторы обратятся к предпринимателям, разъяснят им, что в России появляется возможность сохранить деньги внутри страны, подальше от бурь международного рынка — и при этом участвовать в развитии отечественного бизнеса».
Инициатива ОВЦО вызывает энтузиазм далеко не у всех. «Сама идея создания православного банка в условиях надвигающегося банковского кризиса очень плоха, — считает протодиакон РПЦ Андрей Кураев. — Достаточно велика вероятность того, что банк будет проблемным… Представьте себе обманутых или обиженных инвесторов или клиентов, которые пикетируют православный банк. Одной этой мысли достаточно, чтобы похоронить эту идею». Отец Андрей высказывает и вторую мысль: «Идея банка без процентов не нова — в СССР существовала касса взаимопомощи. К сожалению, история и современность не дают уверенности в том, что все православные руки намагничены не так, что деньги прилипают, а совсем наоборот, отскакивают. Поэтому глядя на наших чиновников, олигархов и других, любящих называть себя православными, не могу, глядя в их честные лица, сказать, что будут сохранены деньги, а не перейдут их детям».
Существуют проблемы и с переносом еще одной несущей опоры исламского банкинга — участия в сделках гарантов от почитаемых общиной представителей духовенства. Практика, особенно в регионах, такова, что православный священник, пользующийся духовным авторитетом, скорее всего, не сможет соответствовать материальным критериям, требуемым от поручителя. И наоборот: священник, вполне состоятельный в миру, едва ли послужит примером благочестия для потенциальных инвесторов и соискателей православных кредитных средств.
«Церковь разве бизнес-контора?» — вопрошает протодиакон Кураев. «Крупнейший банк планеты, как ни странно, — не Ротшильды. А банк Ватикана (БВ)», — напоминает «Ленте.ру» независимый аналитик Мирослав Макстенек, в недавнем прошлом начальник управления оперативного анализа Аналитического центра при правительстве РФ. «Это банк, консервативно держащий обеспечение не в деривативах, а в материальных ценностях. С теми же целями: не кредитование, а посредничество. На кредитовании с тамплиерами обожглись», — объясняет эксперт, ссылаясь на эпоху крестовых походов. В куда более близкое время — по подсчетам Макстенека, три-четыре года назад — «эмиссары БВ активнейшим образом искали точки вложения своих средств на очень выгодных условиях, в том числе и в России. По моим представлениям — не особо успешно... В этом контексте банк РПЦ выглядит несколько вторично».
Вместе с тем эксперт обращает внимание на сам факт возникновения в информационном поле множества вариантов организации финансовой системы, более соответствующей реалиям современного мира: «Само разнообразие идей — от биткоинов и так называемых "отрицательных денег", когда за их неиспользование в конечном бизнесе приходится платить, до обсуждения систем банкинга без кредитов и ссуд — маркер кончины сегодняшнего финансового мира, его конвульсий. И поделом. Считаю идею православного банкинга в предлагаемом виде, во-первых, конъюнктурной, во-вторых, циничной, в третьих, недееспособной и, в четвертых, опоздавшей».
О том, что банковская деятельность в рамках церковных уложений не является приоритетом в развитии бизнеса, сообщили через своих представителей несколько крупных финансистов, позиционирующих себя в качестве православных. В их числе — Константин Малофеев и братья Ананьевы. Их можно понять — вспомнив, например, что самый известный до недавнего времени православный олигарх Сергей Пугачев тоже был чужд нетрадиционным формам банковской культуры.