Генеральный секретарь ОПЕК Абдалла эль-Бадри считает, что нефть подорожает до 200 долларов за баррель. Пока черное золото стоит в 4-5 раз дешевле. Конечно, сейчас такие прогнозы выглядят странно, но причин для нового взлета нефтяных котировок немало. «Лента.ру» оценила главные из них.
В начале нулевых нефтяная отрасль по всему миру пережила настоящий бум капиталовложений. Нефть искали буквально везде, поскольку ее добыча казалась суперприбыльной. Больше других на этом поприще отличились крупные развитые страны, в первую очередь, США и Канада. В Америке очень вовремя подоспели технологии фрекинга и горизонтального бурения (существовавшие давно, но доведенные до ума только в 2000-е).
Это позволило добывать сланцевую нефть, которая раньше по большей части считалась недоступной. К концу 2014 года в США добывалось 9 миллионов баррелей нефти в сутки против 5,5 миллиона в начале десятилетия. В Канаде же тяжелую нефть начали добывать из битумных песков еще раньше.
Однако все это имело смысл при цене в 100 долларов за баррель. Теперь, когда нефть стоит около 50 долларов, добыча куда менее прибыльна. Спор о том, при какой цене сланцевая нефть рентабельна, ведется давно, и ясности тут нет. От месторождения к месторождению себестоимость сильно разнится, но при нынешней конъюнктуре значительная часть скважин все равно выпадет из бизнеса. Вопрос лишь — сколько конкретно. Пока, по данным нефтесервисной компании Baker Hughes, на крупнейших месторождениях сланцевого газа число новых скважин (а скважины при этом способе добычи недолговечны) с октября по декабрь сократилось с 954 до 794, то есть на 15 процентов.
Нужно понимать две вещи: во-первых, уже открытые скважины какое-то время еще будут повышать общие объемы производства. Во-вторых, некоторые компании, оплатившие материалы или работы, продолжат бурение, чтобы добыть хоть какую-то нефть и расплатиться с кредитами. Роль последнего фактора вообще весьма значима, поскольку большинство участвующих в сланцевом буме игроков работают с заемными средствами. И в 2015 году им предстоят существенные выплаты по кредитам. От разорения мелких компаний количество вводимых в строй скважин сократится еще сильнее.
При нынешней отрицательной динамике к концу года следует ожидать ухода с рынка около 2 миллионов баррелей в сутки, что почти в два раза превышает нынешний перевес предложения над спросом, который, собственно, и вызвал обвал цен. И, естественно, вложения в новые проекты резко затормозятся, что даст эффект еще на несколько лет.
Но одними США проблема не ограничивается. Всякая дорогостоящая нефть, не только сланцевая, будет добываться менее активно. Между тем именно дорогие проекты сейчас гарантируют стабильность поставок на глобальный рынок — дешевой нефти в мире все меньше и меньше. Речь идет о шельфовых месторождениях вроде тех, что разрабатываются близ берегов Норвегии, Австралии и Бразилии, а также вышеупомянутых битумных песках (ситуация с ними несколько облегчается тем, что большая часть инвестиций совершается еще при создании добывающего карьера).
Сравнения с нефтяным шоком 1986 года как никогда актуальны. Тогда Саудовская Аравия прекратила соблюдать ограничения ОПЕК, чтобы нанести удар по конкурентам, в том числе по американской нефтяной отрасли. В какой-то мере план сработал — арабы превратились в гегемонов нефтяного рынка, а в США нефтяной сектор получил удар, от которого оправился только в 2000-е. Впрочем, и цены на нефть оставались низкими целых полтора десятилетия. Но в нынешней конъюнктуре есть свои нюансы.
30 лет назад казалось, что нефтяной реке не будет конца. К 1980-м годам заработали на полную мощность месторождения Северного моря, наращивали добычу СССР, Мексика и Венесуэла. Теперь традиционные резервы нефтедобычи выглядят не столь блестяще. Мексика, Норвегия, Великобритания снижают добычу не первый год. Еще до обвала цен в «Лукойле» предсказывали, что производство нефти в России скоро пойдет на спад, пусть и медленно.
В 1960-е годы американский экономист Марион Хабберт предсказал пик добычи нефти, после которого начнется снижение, и мир столкнется с дефицитом ключевого энергоресурса. В США добыча достигла максимума в точности с предсказанием Хабберта в 1970 году. Мировой пик не наступил в 1990-е и 2000-е, хотя первые звоночки прозвенели. О чем Хабберт знать не мог, так это о сланцевой нефти. Но нефть конвенционная не бесконечна, и особого прироста добычи давно не видно.
Сланцевая нефть полностью заменить традиционную не в состоянии. Возможна лишь компенсация ее дефицита — по более высокой цене. Так или иначе, но этот фактор по-прежнему играет на повышение, во всяком случае, в сравнении с текущими котировками на рынке. Впрочем, исчерпанность основных месторождений реально скажется на рынке лишь в среднесрочной перспективе, ближе к концу десятилетия.
Куда важнее для нефтяных цен позитивные сигналы со стороны потребителей. Пока мировая экономика находится в не самой лучшей форме, но это не может длиться вечно. Как заявил на давосском форуме министр экономики и торговли Катара шейх Ахмед бин Яссим аль-Тани, весьма скоро цены поднимутся до 60 долларов за баррель именно за счет роста спроса. «Сотку», по его мнению, можно ожидать не ранее чем через два года.
Самые главные надежды производители возлагают на Китай, который с начала века совершил феноменальный рывок с 7-й позиции по объему ВВП в мире на вторую. И китайцам есть куда расти — по сходной с соседними Южной Кореей и Японией траектории развития.
Темпы роста китайской экономики замедляются, но всем бы так ускоряться, как замедляется Китай. Даже сейчас КНР прибавляет 7,6 процента в год, что для крупной развивающейся экономики превосходный результат. Автомобилизация страны требует все больше топлива преимущественно нефтяного происхождения. Правда, КПК старается ограничить этот процесс, опасаясь экологических рисков, но китайцы все равно будут покупать больше машин.
Есть перспективы и у Индии, чья доля в мировом экономическом пироге стабильно растет. Если 10 лет назад рост индийской экономики на 7 процентов в год в абсолютных цифрах выглядел весьма скромно, то теперь это почти 200 миллиардов долларов. Что опять-таки означает увеличение потребления энергоносителей.
Наконец, есть США. Поколение миллениума, то есть американцы, достигшие совершеннолетия к новому тысячелетию, по своим привычкам считалось наименее американским за всю историю страны. К примеру, они неохотно покупали машины, пользуясь общественным транспортом. Это объяснялось и высокими ценами на нефть, и длительным кризисом американской экономики. С некоторых пор бензин дешев, а доходы, по крайней мере части молодежи, растут. Есть серьезные основания полагать, что автомобилизация Америки возобновится — с соответствующими последствиями для нефтяного рынка.
В прошлом международная нестабильность меняла расклады на нефтяном рынке кардинально — достаточно вспомнить двукратное подорожание нефти на фоне войны в Персидском заливе в 1990 году. Как ни странно, но самый турбулентный с начала века прошлый год цены обрушил. Но это не значит, что не будет возврата, ибо мир балансирует на опасной грани. Практически все крупные конфликты 2014 года происходили в регионах, имеющих прямое отношение к добыче или транзиту энергоносителей: гражданская война на Украине, экспансия «Исламского государства» на Среднем Востоке, противостояние между правительством и мусульманскими радикалами из «Боко Харам» в Нигерии.
Арабский мир продолжает переживать последствия «весны» 2011 года. Вооруженные конфликты в этих регионах в обозримом будущем вряд ли угаснут. А оскудение бюджетов нефтяных монархий создает новый повод для нестабильности. И в перспективе — еще одну угрозу для поставок энергоносителей из Персидского залива.
Разумеется, называть конкретные сроки смены нефтяного тренда — дело неблагодарное. Но полгода назад фантастическими казались прогнозы о двукратном падении топливных котировок. Вряд ли стоит повторять эту ошибку, недооценивая аналитические способности генерального секретаря ОПЕК.