В отношениях Москвы и Варшавы постоянно возникают новые раздражители. За провокационными заявлениями главы польского МИД последовало решение российского суда о выселении польских дипломатов из занимаемого ими в Петербурге особняка. Обмен подобными колкостями говорит о том, что двусторонний диалог практически лишен реальной повестки. Более того, похоже, что Москва вообще решила свести контакты с Варшавой к минимуму. Однако это может оказаться невыгодным для обеих сторон.
3 февраля суд принял решение о взыскании с польской стороны 74 миллионов рублей и выселении дипломатов из занимаемого ими старинного особняка купца Осипа Иванова в Петербурге. Ответные меры не заставили себя долго ждать — аналогичные претензии уже предъявлены к российскому консульству в Гданьске.
Поводы для ссор между двумя странами с традиционно очень непростыми отношениями постепенно мельчают. В недавнем прошлом это были торговые войны и дискуссии о размещении американской ПРО у российских границ, а также активное вмешательство Варшавы в украинскую политику. Нынешний же дипломатический кризис вызван провокационными заявлениями польского министра иностранных дел Гжегоша Схетыны. Создается впечатление, что реальная повестка окончательно ускользает из российско-польского диалога.
Насколько можно судить, коренной перелом произошел в конце октября минувшего года, когда российские власти стали использовать прежде нехарактерные для них провокационные приемы. В частности, министр культуры Владимир Мединский выступил с инициативой сбора средств на памятник красноармейцам, погибшим в польских концлагерях в 1920-1921 годах. Вскоре состоялась нашумевшая взаимная высылка дипломатов нон грата из Варшавы и Москвы, на чем все вроде должно было успокоиться. Но почти одновременно с этим скандалом (в ноябре) в Петербурге приступили к рассмотрению дела о долге генконсульства Польши за аренду того самого особняка.
В новом году с польской стороны несуразные заявления льются как из рога изобилия. Схетына начал с утверждения, что Освенцим был освобожден украинцами, а продолжил недавним предложением отметить день окончания Второй мировой войны в Польше, на Вестерплятте в Гданьске, где велись первые бои Второй мировой. Реакция Москвы не заставила себя ждать, а политические соперники польского министра с радостью рассматривали русские карикатуры на него.
Следует заметить, что Схетына всегда внимательно следил за своими словами. Он и в прошлом занимал публичные должности, некоторое время был маршалом Сейма, а после смерти Леха Качиньского исполнял обязанности президента Польши. Однако затем случился коррупционный скандал, связанный с игорным бизнесом и личными интересами в нем Схетыны. После этого он ушел в тень, став «серым кардиналом» одной из двух крупнейших депутатских групп «Гражданской платформы» в Сейме.
Странные высказывания шефа польской дипломатии об освобождении Освенцима украинцами или необходимости изменить место празднования юбилея победы во Второй мировой войне не стоит рассматривать как признак его необразованности. Схетына, так же как президент Бронислав Коморовский и бывший премьер Дональд Туск, историк по образованию. Причем он учился еще по учебникам социалистической поры. И совершенно точно Схетына в курсе казуса, случившегося с американским дипломатом в Белграде, сообщившем, что сербскую столицу освобождали украинцы. Однако если предположить, что скандальные заявления предназначались западной аудитории, то все встает на свои места. Дело в том, что за пределами России, а теперь в какой-то мере и в Польше, распространено убеждение, что не СССР победил во Второй мировой войне, а союзники, высадившиеся в Нормандии; к тому же там не все понимают, почему из всех постсоветских республик только Россия считает себя полноправной наследницей Советского Союза.
Поток провокационных высказываний из Варшавы в ближайшем будущем точно не иссякнет — ведь в самом скором времени, 10 мая 2015 года, в Польше состоятся президентские, а затем и парламентские выборы. Кандидаты всего политического спектра выступают с нежизнеспособной политической бравадой, заставляя польского президента Коморовского и премьера Копач устало опровергать возможность помощи Украине вооружениями или даже посылку войск в Донбасс. С таким предложением, в частности, выступил кандидат в президенты от «Права и справедливости» Анджей Дуда, пытающийся избавиться от образа пропахшего офисной пылью бюрократа.
Несмотря на фактор выборов и наличие идеологической дистанции между ключевыми польскими партиями, когда дело касается России, они проявляют удивительное единодушие. Лишь представители правящей «Гражданской платформы» несколько сдержаннее в риторике, а остальные пустились во все тяжкие. Даже всегда умеренный Валенса настроен покарать Путина в Гаагском трибунале.
Консенсус элиты по «русскому вопросу» не вполне разделяется в польском обществе. Недавние протесты крестьянства были вызваны тем, что польские власти согласились предоставить Украине кредит в 100 миллионов евро, тогда как на нужды собственного сельского хозяйства денег не хватает. И, в конце концов, быть передовым постом НАТО на Востоке далеко не всем по душе. Но с точки зрения руководства любой политической масти, конфликт России с Европой и США открывает для польской дипломатии блестящие перспективы. В Варшаве уверены, что никто на Западе не разбирается лучше них в мотивах и повадках Кремля. Продолжая мыслить геополитическими категориями прошлого века, польские политики усматривают для себя особую роль в контактах или конфронтации с восточным соседом.
Над претензиями Польши в Москве прежде было принято подшучивать, но теперешняя реакция российского руководства свидетельствует о начале нового этапа, в котором для юмора нет места. А обращение обеих сторон к легковесному провокационному стилю — признак такого обеднения двусторонней повестки, что всерьез говорить вообще больше не о чем.
Для Польши сворачивание диалога с Россией означает, что страна, безусловно, утратит возможность обсуждать международные вопросы непосредственно с восточным соседом. Варшава, вероятно, будет исключена из круга политического общения Москвы и европейских столиц, что сузит ее перспективы во внешней политике. К этому сомнительному достижению польские дипломаты шли достаточно долго, еще с тех пор как заблокировали в 2006 году переговоры по Соглашению о партнерстве между Россией и ЕС. Среди европейских лидеров уже тогда стало складываться мнение, что Варшава — помеха в общении с Москвой.
Тенденция постепенно усиливалась — вопрос размещения компонентов американской ПРО на территории Польши обсуждался исключительно с США, и это воспринималось как норма, хотя так быть не должно. Польша, важный партнер для Украины, достаточно серьезно вовлечена в региональные дела, но даже союзники отказали ей в присоединении к нормандскому формату, несмотря на настойчивое желание Варшавы включиться в переговорный процесс.
В конце концов Россия пришла к выводу, что единственная цель отношений с Польшей — сделать так, чтобы она не мешала диалогу с другими странами. Сейчас на фоне общей конфронтации с ЕС скрытый дефицит реального участия Варшавы в международных делах может быть не очень заметен, но когда придет время разрядки между Россией и Западом, польским политикам придется стоять в заднем ряду.
С другой стороны, вряд ли сведение контактов с Польшей к нулю можно считать оптимальным вариантом. Способность влиять на позицию Варшавы уменьшится, а польская сторона будет стремиться провокациями навязать контакт, от которого в Москве теперь стараются уклониться. Поэтому возвращение дипломатии в фазу контролируемого конфликта представляется хоть и не идеальным, но все же лучшим вариантом. Aequo animo — равнодушно и терпеливо — это, пожалуй, лучший рецепт для отношений с Польшей во все времена.