Еще недавно Мьянма, управляемая военной хунтой, считалась на Западе страной-изгоем. Однако после того, как там провели ряд демократических преобразований, прошли первые за 20 лет выборы и были освобождены политзаключенные, это государство оказалось в центре внимания крупных мировых игроков. Если в прошлом едва ли не единственным партнером Нейпьидо был Пекин, то сейчас, после снятия санкций, в борьбу за богатства Мьянмы вступили компании из США и ЕС. Наладить близкие отношения с бывшей диктатурой хочет и Индия. О том, кто и почему рвется в лучшие друзья Нейпьидо, читайте в статье, подготовленной агентством «Внешняя политика».
Одна из крупнейших стран АСЕАН — Мьянма, она же Бирма — до недавнего времени считалась одной из наиболее запущенных и бесперспективных. В стране царила военная диктатура, а мир знал ее преимущественно как государство, где держат под замком известную правозащитницу Аун Сан Су Чжи, как место действия фильма «Рэмбо-IV» и как верного вассала Китая, который, в отличие от Запада, не читал Нейпьидо нотаций по поводу ущемления прав человека.
Китайские руководители называли свои отношения с хунтой чуть ли не братскими, но в их основе лежали не родственные чувства, а трезвый расчет. Бирма как союзник представляет для китайцев не просто важное, а принципиальное значение. Не секрет, что США объявили программу сдерживания Китая своей основной задачей на начало XXI века. Пекин отчаянно сопротивляется, и ему пока удается препятствовать антикитайским инициативам американского руководства — региональной системе коллективной безопасности и Транстихоокеанской зоне свободной торговли. Однако он ничего не может поделать с конгломератом американских союзников вблизи своих границ: Южной Кореей, Японией, Тайванем, Филиппинами и присоединяющимся к ним Вьетнамом. Эта цепь в лучших традициях Альфреда Мэхена и его «принципа анаконды» перекрывает восточную границу Китая и его выход к морским пространствам. В случае конфликта морская блокада Поднебесной перекроет торговлю и ударит по обеспечению энергоносителями (сейчас с Ближнего Востока через Малаккский пролив идет почти 85 процентов нефтегазового импорта КНР). Да, китайцы пытаются решить проблемы через импорт энергоносителей из России и создание «Экономического пояса Шелкового пути» для торговли с Европой по суше. Однако на российские углеводороды переключиться полностью не получится из-за все более увеличивающейся потребности КНР в газе (страна запустила масштабную программу по переводу промышленности с угля на более экологически чистое голубое топливо), а «Экономический пояс Шелкового пути» пройдет через нестабильные страны Центральной Азии.
Мьянма же сильно облегчает Пекину жизнь. Протянутые через ее территорию коммуникации и инфраструктура давали Китаю прямой выход в Индийский океан. Так, в 2013 году был введен в строй газопровод пропускной способностью 12 миллиардов кубометров, по которому пущен как ближневосточный природный газ, доставляемый к берегам Мьянмы, так и газ с местного месторождения Шве, уже законтрактованный Китаем. 30 января 2015 года заработал и принадлежащий китайской компании CNPC нефтяной терминал. Совокупный объем нефтехранилищ в порту вмещает до 7,5 миллионов баррелей нефти, а ежегодная пропускная способность трубы после окончательного завершения проекта составит примерно 120 миллионов баррелей (22 миллиона тонн).
Проекты не только сократили издержки по транспортировке ближневосточных углеводородов за счет уменьшения пути доставки на тысячи километров, но и сделали этот процесс более безопасным. Более того, развитие транспортного коридора через Мьянму позволило Китаю решать иные задачи, например развития внутренних провинций страны, не имевших раньше выходов на внешние рынки.
В Вашингтоне понимали игру Пекина и стремились вывести Мьянму из-под китайского влияния. Это нашло отклик у правящей хунты — генералов не устраивала ни тотальная зависимость страны от Китая, ни тем более режим ее блокады. В 2008 году власти Мьянмы приняли новую Конституцию, в которой страна именовалась «дисциплинированной процветающей демократией». В 2010-м на свободу вышли сотни политических заключенных, в том числе находившаяся под домашним арестом Аун Сан Сук Чжи. Провели демократические выборы, выигранные лояльной хунте партией (кроме того, по закону армия резервировала за собой 25 процентов мест в Законодательном собрании). В 2011 году парламент избрал президента, которым стал сменивший мундир на цивильный костюм бывший премьер-министр хунты Тейн Сейн. В ответ американцы и Европа сняли значительную часть санкций, а в 2011-м страну впервые за более чем полвека посетила американский госсекретарь Хиллари Клинтон. Уже в следующем году в Мьянме принимали президента Барака Обаму. Второй раз он приехал туда в конце 2014-го, таким образом посетив эту маленькую страну дважды за столь короткий период времени.
В свою очередь, руководство Мьянмы оправдало высокое доверие и притормозило новые инфраструктурные проекты Пекина. Осенью прошлого года президент Мьянмы последовательно отказал КНР в подрядах на строительство железной дороги, дамбы и других объектов. Мотивами послужили экологические риски, а также серьезные антикитайские настроения в обществе. Это, впрочем, не означает, что теперь Мьянма закрыта для китайских инвестиций. Просто отныне Нейпьидо берет деньги не только у Поднебесной, но и у США. Если в 2013 году общий товарооборот между Мьянмой и Китаем составил 10 миллиардов долларов, то за первые 9 месяцев 2014-го он превысил 17 миллиардов.
Для американцев сделка с мьянманцами имеет большое значение не только как элемент стратегического окружения Китая. Вашингтон приобретает серьезные пропагандистские и экономические бонусы. С идеологической точки зрения то, что Нейпьидо больше не ориентируется исключительно на Пекин, стало, пожалуй, первым серьезным поражением китайцев американцам в битве за страны третьего мира. Вашингтон намерен развить успех и превратить Мьянму в образец для всех авторитарных стран третьего мира. Все должны увидеть, что раскаявшийся «блудный сын», возвращающийся в дом к отцу (то есть «цивилизованному Западу» и его ценностям), получает лучшую одежду, перстень, обувь и откормленного теленка в виде инвестиций. Президент Мьянмы Тейн Сейн был даже приглашен на заседание «Большой двадцатки» в Брисбене в качестве поощрения за успехи на пути демократизации. Однако эксплуатировать тему мирной трансформации диктатур американцам будет непросто, поскольку авторитарные лидеры прекрасно помнят, что произошло с Муаммаром Каддафи, хотя тот и покаялся за теракт над Локерби и свернул ливийскую ядерную программу.
Мьянма очень привлекательна для инвесторов. Дело не только в том, что речь идет о рынке в 50 миллионов потребителей. В недрах Мьянмы скрыты залежи полезных ископаемых: нефть, газ, медь, цинк, олово, вольфрам, сурьма, золото, серебро, уран, нефрит, рубины, сапфиры. Однако пока компании из США почти не участвуют в дележе этого пирога. К августу 2014 года общий объем американских инвестиций в Мьянму не превышал 250 миллионов долларов (для сравнения, по состоянию на июль 2014-го объем прямых иностранных инвестиций Китая в Мьянму достиг 14 миллиардов). Некоторые аналитики объясняют это гражданской нестабильностью в стране, однако есть и другие причины. В 2012 году Обама разрешил инвестировать в Мьянму, но запретил иметь дело с компаниями, связанными с военными. Это проблема, поскольку в Мьянме все серьезные активы, особенно в сфере добычи природных ископаемых, имеют отношение к армии. Нарушение запрета карается штрафом в размере до миллиона долларов или тюремным заключением сроком до 20 лет. Правда, эту норму можно обойти: американские бизнесмены регистрируют компании в Сингапуре и затем вкладывают сотни миллионов долларов в Мьянму. Компании из других стран таких проблем не испытывают, поэтому приходят в Мьянму сами. Например, в 2015 году тут запускает производство японский «Ниссан». Специально под ожидаемый предпринимательский и инвестиционный бум власти страны открывают в октябре этого года биржу.
Впрочем, далеко не все американские политики понимают ценность Мьянмы и поддерживают стремление президентской администрации наладить с ней диалог. В Соединенных Штатах критикуют Обаму за недостаточное внимание к ситуации с правами человека в этой стране. Утверждается, что тамошние власти строят «фасадную демократию», продолжая при этом подавлять оппозицию. Президент вынужден прислушиваться к критикам и демонстрировать неприятие хунты и ее наследия. В частности, он требует изменить Конституцию и предоставить лидеру оппозиции Аун Сан Су Чжи возможность участвовать во всеобщих президентских выборах (статья 59, пункт F запрещает претендовать на пост президента тому, кто состоит в браке с иностранцем или имеет детей с иностранным гражданством, а дети лидера оппозиции — подданные Великобритании). «Конституционные поправки должны отражать скорее политику включения, а не изоляции. Так, например, невозможно понять дополнение, ограничивающее право гражданина быть избранным на президентский пост из-за статуса собственных детей», — заявил Обама.
Мьянманцы на конфликт не идут и на требование Обамы соглашаются, но поступают хитро. Референдум о внесении изменений состоится в мае, а выборы — в ноябре. «Мы не можем выполнять конституционные поправки сразу же после референдума», — пояснил спикер парламента Шве Манн. Однако не исключено, что при продолжении давления со стороны Соединенных Штатов Мьянма начнет сворачивать диалог с Вашингтоном.
Если события действительно станут развиваться по этому сценарию, то это все равно не будет означать, что Нейпьидо откажется от политики многовекторности. Из глобальных игроков на статус важного партнера Мьянмы претендует Индия. В Дели давно поддерживали рабочие отношения с хунтой, а сейчас рассчитывают использовать Мьянму как ворота в АСЕАН. Индийский премьер Нарендра Моди модифицирует политику «смотри на Восток» (Look East policy была провозглашена премьером Памулапарти Венката Нарасимха Рао в 1991 году) в «действуй на Востоке». И дело не только в экономике и желании вывести индийских производителей на перспективные рынки региона, к числу которых, безусловно, относится Мьянма. Дели в принципе пытается конкурировать с Пекином в регионе. Индия с беспокойством наблюдает за активизацией сотрудничества между Китаем и Бангладеш и отвечает на это контактами со странами, находящимися в сфере влияния Китая, прежде всего Мьянмой, а также Таиландом и Вьетнамом.