Наибольшую угрозу для Иордании представляют не жестокие убийцы, находящиеся на расстоянии сотен километров от границ страны, а обозленные молодые люди в иорданских городах и поселках, радующиеся успехам джихадистов. К такому выводу пришел корреспондент The Foreign Policy, побывавший в этом ближневосточном королевстве. «Лента.ру» предлагает читателям перевод репортажа, подготовленного по итогам этой поездки.
Зарка, Иордания. Шестеро мужчин в возрасте от 25 до 40 лет с гладко выбритыми лицами и зализанными назад волосами за чашкой чая или кофе с печеньем или финиками рассказывают о том, как им живется в этом захудалом городишке к северо-востоку от Аммана, и просвещают меня насчет разрушительной роли Соединенных Штатов и Израиля в ближневосточной политике. Они смеются, говоря о соседе-наркомане и о своих кумирах в западной поп-культуре. «Я сразу про себя прозвал тебя Дэвидом — еще до того, как ты представился, — сказал один из них, кто был помоложе. — Дэвид — прямо как Дэвид Бекхэм!»
Когда я спросил, считают ли они, что сотрудники французского сатирического еженедельника Charlie Hebdo заслужили свою участь, все до единого кивнули в знак согласия. Каждый полагал, что убийство 12 человек 7 января в Париже было оправдано. Ведь журнал оскорбил Пророка.
За городом Зарка закрепилась дурная репутация очага радикального исламизма. В этом городе с бесчисленными узкими извилистыми улицами и обветшалыми бетонными многоэтажками родился экстремист Абу-Мусаб аз-Заркави, лидер иракской «Аль-Каиды». Наш хозяин, представившийся Абу аль-Абедом, показал нам издали, где находится дом семьи Заркави.
Иордания играет активную роль в международной коалиции, собранной против «Исламского государства» (ИГ), наносит авиаудары по группам джихадистов в Сирии и в то же время вынуждена бороться с радикалами на своей территории. По данным лондонского Международного центра по изучению радикализации и политического насилия, полторы тысячи иорданцев покинули родину, чтобы сражаться в Сирии и Ираке. Правительство Иордании — верный союзник США, но большинство населения страны настроено антиамерикански. Опрос, проведенный исследовательским центром Pew Research в 2014 году показал, что только 12 процентов иорданцев положительно относятся к США.
«Они наши друзья и соседи, — говорит 43-летний Джихад, имея в виду тех, кто отправился в Сирию и Ирак и вступил в группировки «Исламское государство» или «Фронт Аль-Нусра» — ответвление «Аль-Каиды». — Джихад — это религиозный долг». В прошлом Джихад был наркоторговцем; по его словам, он провел семь лет в тюрьме, после того как полиция обнаружила в его доме партию марихуаны. Но на вопрос о том, поддержал бы он власть ИГ и введение суровых шариатских законов в Иордании, он кивнул: «Да, если они справедливы».
Во вторник 3 февраля исламисты опубликовали чудовищное видео: на нем, предположительно, запечатлена казнь попавшего в плен иорданского пилота Моаза аль-Кассабеха — его заживо сожгли в клетке. Правительство Иордании подтвердило, что с пилотом, чей самолет разбился во время выполнения задания над территорией провинции Ракка на севере Сирии, расправились 3 января.
Но для правительства Иордании гораздо страшнее мои собеседники в Зарке, нежели палачи в сотнях километров к северу.
«Я не особо беспокоюсь насчет того, что войска "Исламского государства" перейдут нашу границу. Наша армия хорошо подготовлена, и мы справимся с ними, если начнутся боевые действия, — заявил бывший премьер-министр Иордании Тахер аль-Масри. — Но в стране симпатизируют джихадистам, и я думаю, что нам нужно этим заняться».
По результатам опроса, опубликованного в сентябре, 10 процентов населения Иордании не считают ИГ террористической организацией — это примерно 500 тысяч иорданцев возрастом от 15 лет и старше. Убийство Кассабеха, вероятно, ослабит поддержку ИГ, но не стоит рассчитывать на кардинальное изменение. Сторонники джихадистов ведут собственную пропаганду, оправдывая зверскую расправу, и война в Ираке и Сирии продолжится, чтобы группы, подобные ИГ, могли поддерживать пожар ненависти среди своих сторонников-суннитов. В конце концов, мировоззрение людей, собравшихся за столом в Зарке, сформировалось не под влиянием западных СМИ: один из них долго и громогласно рассуждал о том, что террористов своими руками создали США и Израиль, а другой, как выяснилось, не верит в то, что боевики «Исламского государства» обезглавливают людей.
Их мировоззрение формируется не только идеологией, но и бедностью. Безработица в Иордании среди жителей в возрасте от 19 до 24 лет достигает почти 30 процентов; среди тех, кто живет в трущобах, это число, несомненно, больше. Они жалуются на наплыв сирийцев — как заявил во вторник глава МИД Иордании, беженцы сейчас составляют 21 процент населения страны, и винят их в нехватке рабочих мест и высоких ценах на жилье. Люди также недовольны жестокостью иорданской полиции, подвергающей их постоянным унижениям и отправляющей в тюрьмы за мелкие правонарушения.
22-летний Мухаммед видит в джихадистах скорее потенциальных работодателей, нежели идеологических союзников. Он бросил учебу в университете, у него нет шансов получить работу. По словам Мухаммеда, он «живет, чем Бог пошлет». Вступил бы он в ряды боевиков в Ираке и Сирии, если бы там регулярно платили жалование? «Я и украсть, и убить могу, — говорит он негромко. — Если все продолжится в том же духе, я на все пойду».
Менее чем в 20 километрах от Зарки Тахер аль-Масри сидит в своем роскошном доме в Аммане и рассказывает о попытках убедить иорданское правительство, что одними военными действиями джихадистов не победить. За плечами у аль-Масри — долгие годы в большой политике, он был спикером Сената Иордании — ушел с этого поста в октябре прошлого года. «Думаю, мы недостаточно сделали для того, чтобы уменьшить недовольство народа. Необходимы согласованные усилия и стратегическое планирование, а с этим у нас туго», — говорит он.
По словам Масри, он призывал к всестороннему пересмотру иорданского законодательства и системы институтов, уделяя особое внимание борьбе с радикализацией внутри страны. В интервью Foreign Policy он ратовал за реформу системы образования и пересмотр законов, которые позволяют сотням тысяч иностранцев занимать рабочие места, принадлежащие по праву иорданцам.
Порой иорданское правительство достаточно неуклюже пытается парировать пропаганду «Исламского государства». В январе министерство образования разослало по вузам брошюру, озаглавленную «Открытое письмо Ибрагиму аль-Бадри, также известному как аль-Багдади», лидеру «Исламского государства». Составители брошюры поставили себе цель — опровергнуть исламистскую идеологию.
В 32-страничной брошюре говорится о том, что не нужно причинять вреда христианам и езидам. Юным читателям также напоминают, что осквернение могил, пытки и изнасилования запрещены догматами ислама. Но эта, без сомнения, полезная информация изложена высокопарным слогом, присущим исламским юридическим документам, и вряд ли заинтересует юных иорданцев. «Текст тяжеловесен и труден для чтения», — констатирует Хуссейн Хозае, профессор социологии иорданского университета прикладных наук Аль-Балка.
Вряд ли такие брошюры смогут повлиять на мнение моих собеседников из Зарки. Никто из них не отличается особой религиозностью: ни разу разговор не касался вопросов веры, и никто даже не пошевелился, когда прозвучал призыв к молитве. У меня возникло ощущение, что ими движет скорее ярость, вызванная притеснениями — от полицейского произвола до массовых расправ над суннитами в Сирии и Ираке, нежели проблемы толкования религиозных текстов.
Они, например, не видят противоречия в том, что одновременно поддерживают джихадистскую интерпретацию и без того строгих законов исламского права и допустимость употребления наркотиков.
«Мы не принимаем наркотики, — заявил бывший наркоторговец Джихад, но потом пошел на попятную. — Но мы знаем, где приобрести их по дешевке, так что когда они нам нужны, мы можем их достать».
Тут вся компания разразилась громким смехом и начала перечислять самые популярные наркотики: марихуана, амфетамин, каптагон и опиат трамадол. Джихад рассказал историю о том, как он давал своему другу, страдающему от ломки, «антидот» — еще более крупную дозу наркотиков.
Смех стал еще громче, и на секунду «Исламское государство» было забыто. Казалось, передо мной обычная группа собравшихся вместе друзей, ничем не отличающаяся от любой такой же компании в любом месте земного шара.