Тегеран и Вашингтон в эти дни продолжили обсуждение иранского ядерного вопроса. Переговорному процессу, который и так протекает с большими трудностями, пытаются помешать, с одной стороны, ключевой ближневосточный союзник США — Израиль, с другой — республиканцы, получившие большинство в американском Конгрессе. В свою очередь иранское руководство во главе с духовным лидером страны — Али Хаменеи — впервые с революции 1979 года вынуждено играть не против президента США, а в одной с ним команде.
Все внешнеполитические решения в Иране, будь то отношения с США или ядерная программа страны, принимает высший руководитель республики (рахбар) Али Хаменеи, Великий аятолла. Как пишут израильские газеты, «президент Ирана Хассан Роухани может немного импровизировать, произнося те или иные фразы, но не стоит забывать, что каждый эпизод этого сценария написан рахбаром Хаменеи».
Западные журналисты не раз отмечали, что ему, в отличие от бывшего иранского духовного лидера Рухоллы Хомейни, не хватает харизмы. Хаменеи и правда держится немного в тени: он не любит попадать в объективы фотокамер и давать интервью.«Великий аятолла выступает только на пятничных молитвах или на каких-либо официальных церемониях, — отмечает проживающий в США иранский писатель Хуман Мадж. — Хаменеи принимает у себя только мусульманских лидеров, принципиально не встречается с западными руководителями и не покидает страну. Если кто-то хочет с ним повидаться, ему придется полететь в Иран».
Свою непубличность аятолла компенсирует тем, что в его руках сосредоточен полный контроль над тремя ветвями власти, аппаратом разведки, полицией и военными. Вместе с парламентом он определяет состав Совета стражей конституции (специального органа власти, обладающего правом вето на все государственные решения). С санкции депутатов великий аятолла имеет право объявлять войну. Главнокомандующий вооруженными силами и главный идеолог страны, Хаменеи — беспрекословный авторитет для СМИ. Аятолла лично назначает главу государственной телерадиокомпании страны «Голос Исламской Республики Иран».
Он родился в семье азербайджанского богослова в городе Мешхед на северо-востоке Ирана в 1939 году. Еще в детстве решив пойти по стопам отца и двоих братьев, окончил семинарию в городе Кум. В 1962-м вступил в ряды оппозиционного религиозного движения аятоллы Рухоллы Хомейни, будущего основателя Иранской Республики. Внимательно читал труды идеологов «Братьев-мусульман», в частности, египтянина Сайида Кутба. Некоторые его работы впоследствии перевел с арабского на фарси.
Шах Реза Пехлеви, которого считали американской марионеткой, был свергнут исламской революцией 1979 года. К власти пришел Хомейни, и один из его ближайших соратников — Али Хаменеи — вошел в Совет исламской революции. Кроме того, он стал заместителем министра обороны, исполнял обязанности председателя элитного военно-политического формирования Корпуса стражей исламской революции (КСИР), а также представлял Хомейни в Верховном совете обороны.
Через несколько лет Хаменеи, набрав 95 процентов голосов, занял президентское кресло. Хомейни хотел видеть на этом посту человека со светским образованием, однако пересмотрел свои взгляды, согласившись с кандидатурой своего соратника. После кончины Хомейни в 1989 году Хаменеи избрали Великим аятоллой Ирана.
Консервативный правитель, Хаменеи тем не менее поддерживает западную науку и технологический прогресс. Так, он первым из представителей исламского духовенства одобрил исследования в области стволовых клеток и терапевтического клонирования.
«Западная культура — это сочетание прекрасного и уродливого. Разумный народ и отдельные люди должны позаимствовать все хорошее и добавить это к своей культуре, чтобы обогатить ее, отвергнув все плохое (…). Запад все видит лишь в одном измерении, для него важно только материальное благосостояние», — заявил он во время беседы с иранской молодежью в феврале 1999 года. Общаясь со студентами, аятолла признался, что любит не только иранских авторов, но также высоко ценит Льва Толстого и Михаила Шолохова, Оноре де Бальзака и Мишеля Зевако, однако лучшим писателем считает Виктора Гюго. «Мне кажется, что "Отверженные" Виктора Гюго — лучший роман за всю историю литературы, настоящая жемчужина. Это история, социология, критика, история любви и человеческих чувств в одной книге», — объяснил он.
Впрочем, любовь к литературе и искусству не помешала Хаменеи издать фетву о том, что музыка развращает умы детей: «Как западная, так и традиционная иранская музыка в школах противоречит исламскому учению». В стране тут же были закрыты многие музыкальные учебные заведения.
Он издал фетву и о том, что производство, накопление и применение ядерного оружия запрещено исламом. Однако позднее
одобрил мирную ядерную программу, отметив, что «запасы нефти и газа небезграничны».
Все эти десятилетия Хаменеи постоянно критиковал Соединенные Штаты Америки, которые в Иране называют «большим сатаной». В своих речах Великий аятолла периодически вспоминает, как американцы в 1980 году отказались осудить нападение Саддама Хусейна на Иран. И то, как американцы в 1988 году сбили ракетой пассажирский самолет над Персидским заливом. В той авиакатастрофе погибли 290 человек, включая 66 детей.
Но резкость риторики рахбара постепенно слабела. К примеру, выступая перед иранским правительством в 2000 году, он провозгласил: «Американцы разработали всеобъемлющий план развала исламского республиканского устройства... Его можно назвать точной копией плана по уничтожению СССР». А уже через несколько лет на встрече со студентами в городе Язд Хаменеи уточнил: «Основа нашей внешней политики — прекращение отношений с США. Но мы никогда не заявляли, что отношения прерваны навсегда».
В марте 2009 года только что избранный президент США Барак Обама объявил о новом этапе в дипломатических отношениях Вашингтона и Тегерана. В ответ на это Хаменеи сказал: «Мы посмотрим и решим. Если вы изменитесь, то изменится и наше поведение». Об оттепели в отношениях двух государств заговорили после традиционного выступления Хаменеи в Мешхеде в первый день весны в 2014 году. Привычно отметив отсутствие оптимизма по поводу прямых контактов с США, аятолла неожиданно добавил: «Но я и не против них».
Как рассказал «Ленте.ру» главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Георгий Мирский, Ирану сейчас приходится идти на некоторые уступки Западу, хотя это не нравится рахбару. «Политика каждого правителя зависит от обстоятельств. Экономика Ирана находится в тяжелом положении. Хаменеи должен с этим считаться, а также с мнением своей элиты (духовенства и КСИР). Конечно, если бы все зависело только от Хаменеи, он был бы против всякого сближения с Западом. Великий аятолла не раз говорил, что если бы Иран примирился с США, "страну наводнили бы западные шпионы". Основатель Иранской Республики Хомейни также все время повторял: "Мы опасаемся не западных армий, а западных университетов"», — объясняет эксперт.
В июне 1981 года леворадикальная партизанская организация «Моджахедин-е Халк» совершила покушение на Али Хаменеи. В магнитофоне спрятали бомбу, взорвавшуюся рядом с политиком на пресс-конференции. В результате у него перестала работать правая рука.
После того как ЦИК Ирана объявил летом 2009 года результаты президентских выборов (победу на них одержал Махмуд Ахмадинеджад, набрав 63 процента голосов), по стране прокатилась волна протестов. Участники демонстраций, получивших название «Зеленое движение», скандировали «Кто украл мой голос?» и «Долой диктатуру!». Одиннадцать протестующих были убиты, сотни задержаны.
Через некоторое время в Совет экспертов (государственный орган, избирающий высшего руководителя страны) попало несколько анонимных писем. В одном из них требовали разобраться, имеет ли Хаменеи право управлять страной, в другом — некие представители духовенства называли рахбара диктатором и требовали его отставки. На улицах Тегерана, как писала The New York Times, даже появились граффити с призывом «Смерть Хаменеи».
На Западе Великого аятоллу не особо жалуют. Немецкий журнал Focus несколько лет назад утверждал, что Хаменеи владеет бизнес-империей стоимостью в 100 миллиардов долларов. То есть он богаче свергнутого в 1979 году шаха Пехлеви. По данным издания, бизнес-активы сосредоточены в холдинге под названием Setad (переводится как «Штаб-квартира для исполнения распоряжений имама»), присутствующем практически в каждом секторе иранской экономики, «включая нефть, финансы, телекоммуникации и даже разведение страусов».
Setad создавался для помощи бедным и ветеранам. Однако взялся за управление недвижимостью и нарастил доли в десятках иранских компаний. Информация о холдинге закрыта. Однако, по некоторым данным, общая сумма активов оценивается в 95 миллиардов долларов, что на 40 процентов превышает годовой экспорт иранской нефти.
В сентябре 75-летний Великий аятолла попал в больницу, где перенес серьезную операцию. О плохом самочувствии Хаменеи говорили давно. Теперь это было признано официально. В иранских теленовостях рассказывали о здоровье рахбара. По стране поползли слухи, что пора искать преемника.
Сам аятолла заверил соотечественников, что не стоит опасаться по поводу его здоровья, однако попросил молиться за него, а также «сохранить единство нации», намекнув тем самым на вероятность внутриполитической борьбы после его смерти. В СМИ просочилась информация, что состояние здоровья Хаменеи ухудшилось. В больнице его посетили все представители власти, включая и бывшего президента Махмуда Ахмадинеджада, с которым у Великого аятоллы были непростые отношения.
Кто станет преемником Хаменеи, пока неясно. Вопрос о новом духовном лидере будет решаться духовенством, светскими политиками и КСИР. Не исключено, что преемником окажется неизвестная широкой публике фигура. Ведь и сам Хаменеи, как напоминают СМИ, в свое время занимал лишь 14-е место в общем списке претендентов. «Он был в числе самых приближенных лиц Хомейни, но не под номером один, — рассказал Мирский. — Вероятно, рахбар не ставил на Али Хаменеи и его не называли преемником. Конечно, в тот момент были люди выше него по статусу. Возможно, ему просто удалось заручиться чьей-то поддержкой. Может быть, он сам был достаточно ловким манипулятором».
Вне зависимости от того, кто придет после Хаменеи, не стоит особо рассчитывать, что внешняя или внутренняя политика страны сильно изменится. Иран со своей консервативной элитой не терпит резких движений.