Случаи членовредительства, самострелы и умышленное заражение болезнями были широко распространены во время Первой мировой войны во всех воюющих армиях. В России на самоповреждения и разнообразные симуляции военные врачи обратили внимание уже в первые месяцы боев как на самом фронте, так и в призывных комиссиях.
Наиболее распространенным видом членовредительства были самострелы («самопалы»). Командование считало самострелы феноменом, означавшим распространение практики на широкие слои воинского контингента. Самострелы в царской армии случались еще во время Русско-японской войны, но массовый характер они в то время не носили.
В Первую мировую войну «самопалы», как правило в ладонь, появились уже в первые месяцы военных действий. Такие случаи воспринимались как проявления упадка духом, трусости, паники, попытки скрыться в госпитале. Кадровые военные связывали их с тем, что теперь в армии «не настоящие солдаты, а бог знает кто».
Осенью 1914 года с фронтов сообщали уже о значительном количестве саморанений. По свидетельству полковых врачей, самострелы составляли до пяти человек в полку ежедневно.
Большей частью стреляли в пальцы, «кто поумнее» — в указательный палец правой руки, большинство же в левую руку. Согласно свидетельствам, основным способом саморанения являлось умышленное высовывание из окопов левой руки, чтобы пули попали в пальцы. Командование считало это явление если не массовым, то все же заразительным, захватившим даже кадровых офицеров. Появился специальный термин — палечники.
Свидетели с мест указывали на значительное количество подобных ранений. Иногда до 25 процентов от всех раненых. Были выявлены и некоторые характерные приемы для нанесения самоповреждений. Так, при выстрелах обертывали руку мокрой тряпкой, чтобы не оставлять ожогов, или стреляли через доску, а то и две доски, в результате чего получался гладкий огнестрельный канал. Другие проделывали дырку в жестяной коробке, приставляли ее к руке и сквозь дырку направляли дуло. В госпиталях при расспросах палечники часто путались в показаниях или слишком картинно стонали. Особенно странно было появление массы палечников в периоды, когда никаких боев не происходило.
Военное начальство быстро осознало проблему членовредительства и симуляции и попыталось решать ее законодательными средствами. 10 октября 1914 года главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал Н.И. Иванов запросил Верховного главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича о «принятии решительных мер против развившегося среди нижних чинов армии, по-видимому, умышленного членовредительства путем огнестрельных поранений в руки». И уже 16 октября был издан приказ №104 об изменении соответствующей статьи (245-2) Воинского устава о наказаниях.
Вот текст этого приказа, опубликованный в журнале «Разведчик» (Петроград) 16 декабря 1914 года.
Высочайше повелеваю:
Дополнить кн. XXII С.В. II. 1869 г., изд. 4-е, новою 245-2 статью, изложить ее в следующей редакции:
«За умышленное причинение себе непосредственно или через другое лицо, с целью уклонения от участия в военных действиях, огнестрельных и других ранений, повлекших за собою увечие или повреждение здоровья, хотя бы даже лишь временно воспрепятствовавшее исполнению служебных обязанностей, виновный подвергается:
а) Во время войны в районе военных действий — лишению всех прав состояния и смертной казни или ссылке в каторжные работы от четырех до двенадцати лет, или без срока.
б) В виду неприятеля — лишению всех прав состояния и смертной казни.
Тем же наказаниям подвергается и тот, кто с намерением вышеуказанным способом изувечит другого или повредит ему здоровье или окажет ему в этом содействие».
Согласно испрошенному особому Высочайшему повелению, настоящий закон должен почитаться подлежащим применению с 16 октября 1914 года, когда подобная мера была уже принята по существу приказом Верховного Главнокомандующего за №104.
9 ноября 1914 года было получено одобрение императора Николая II об утверждении этой меры в законодательном порядке.
Однако на практике грозные статьи военно-уголовного законодательства не работали. Доказать факт умышленного членовредительства оказалось чрезвычайно сложно. Сохранилось всего лишь несколько сот военно-судебных дел о членовредительстве, большинство из которых вообще не были закончены к Февральской революции, когда эти дела были просто прекращены или по этим делам выносились оправдательные приговоры.