На пост главы департамента культуры города Москвы 10 марта назначен Александр Кибовский, прежде занимавший должность руководителя столичного департамента культурного наследия. Ему предстоит решить задачи, не нашедшие решения при Сергее Капкове. Об этом «Лента.ру» решила поговорить с одним из важнейших российских культурных деятелей — директором Мультимедиа Арт Музея и основателем Московского дома фотографии Ольгой Свибловой.
Капков много сделал, мы все это видим. Он сделал культуру гораздо более привлекательной. Однако не решены базовые проблемы. Если департамент занимается культурой, то он должен понимать, что ее движущей силой являются деятели культуры, конкретные личности. Я могу говорить о том, что близко мне, то есть об искусстве пластическом.
Сегодня в нашем городе нет среды для работы художников, и это прежде всего мастерские. Если мы говорим о Берлине, Вене, Лондоне, Париже, Дюссельдорфе — любой город помогает художникам получить мастерские на очень выгодных условиях. У нас этого нет, а это значит, что мы обрезаем веточки, которые могут стать деревьями. Искусство стоит на конкретных художниках. И они должны иметь мастерские. Это первый нерешенный вопрос.
Мы говорим о культуре, как об экосистеме, поэтому второй вопрос — это галереи. Без арт-рынка художники не выживут в своей стране, они в лучшем случае уедут, в худшем — сменят профессию. Я, как музей, не могу прокормить всех художников. Для того, чтобы были галереи, город должен дать им льготную аренду, потому что арендовать пространство по рыночным ценам галереи физически не могут.
За последние два года закрылось огромное количество галерей. Мне ближе фотогалереи, поэтому могу говорить о них. Замечательные галереи «Победа» и «Глаз», например, были вынуждены съехать. И одновременно город увеличил количество выставочных залов. А они могут работать только тогда, когда у них хорошая программа, а чтобы она была, нужно вкладывать в это деньги. Может быть иногда какое-то количество освободившейся площади лучше отдавать галереям? И говорю это я, как человек с другой стороны баррикад. Я понимаю, что произойдет, если у художников не будет галерей. Кроме того, это еще и вопрос малого и среднего бизнеса в нашем городе (а именно так относятся к галереям в цивилизованных культурных столицах). Необходимо не только давать им льготную аренду, но и помогать вывозить наших художников на зарубежные ярмарки.
Город Дюссельдорф, например, думает о том, что художник должен жить и работать: там есть мастерские и стипендии. Они думают о художественном процветании своего города. Ведь есть туризм, а есть культурный туризм, и он идет туда, где есть определенная художественная ситуация. Мы не можем жить, только опираясь на наследие художников, которые уже ушли из жизни, мы должны думать о будущем. Парки — это отлично, мы все ходим туда гулять. Здорово, что из свалки и криминогенной зоны парк превратился в процветающее место в городе. Но парки — это одно, а галереи — совсем другое. Если их не будет, то музеи, которые практически лишены денег на закупки, не смогут обеспечить художников. Умные музеи покупают то, что сегодня стоит дешево, завтра — дороже. Это называется ликвидностью музейных коллекций. В Москву едут прежде всего за русским искусством. У нас нет возможности работать с интернациональным материалом, как в Центре Помпиду в Париже, потому что для этого нужны средства. И важно не строить новые здания для культуры, а сделать так, чтобы те здания, которые уже есть, работали на полную отдачу.
Есть еще один важный вопрос, который давным давно стоит на повестке дня, — это вопрос музейного хранения. Городские силы должны объединиться с федеральными, поскольку это единая проблема хранилища. Разговор об этом был, но ни к чему не привел. Важно его возобновить. Построить единое хранилище с общими климат-контролем, охраной и прочим — гораздо дешевле, чем каждому музею строить отдельно. Музеи сегодня не могут покупать искусство по трем причинам: не хватает средств, новые директивы о закупках просто абсурдные и им негде хранить коллекции. Нам в Мультимедиа Арт Музее уже не хватает места на хранение, я уже не говорю о Московском музее современного искусства. Это проблема каждого музея.
Существуют мировые аналоги, на них нужно равняться. В этих хранилищах могут быть боксы для частных коллекционеров, которые будут сдаваться в аренду и таким образом частично оплачивать обслуживание этих хранилищ. Коллекционеры и так в шоке в связи с экономической ситуацией, плюс им еще и хранить негде: они забили свои дома, гаражи и подвалы. Кроме того, по льготным ценам можно сделать боксы, которые могли бы снимать художники. Ведь есть авторы, которые работают с крупными форматами или инсталляциями. Часто боятся создавать крупноформатные работы, потому что непонятно, где их потом хранить. Если приезжают специалисты из-за рубежа и хотят посмотреть работы наших авторов, их некуда вести: мастерских и хранилищ нет, и художникам негде показывать свои работы. Можно было бы это осуществить, тогда наше искусство было бы известно в мире. А мы все время только говорим о, что называется, «культурной дипломатии».
Это все предстоит решить Кибовскому. Задач много, но я думаю, что это назначение очень позитивное. Этот человек знаком со сферой культуры со стороны закулисья. Кибовский пришел работать в департамент культурного наследия, и мы видим результат. Пришло понимание того, что культурное наследие надо сохранять. Кибовский доказал, что он человек результата. Огромное количество энергии у руководителя департамента съедает техническая сторона процесса, которую не видно. Я знаю, как работает департамент: с восьми утра до поздней ночи все на работе. У Кибовского есть эта любовь к делу и понимание того, что нет черновой работы. Культура должна радовать людей, дарить им праздник или переживания, но это только фасад. Внутри эта сложнейшая технология должна работать.