Россиянка Екатерина Юрлова в интервью «Ленте.ру» рассказала, как ей удалось добиться первой для российского биатлона победы на чемпионате мира, начиная с 2009 года, а также отметила, что в минувшем декабре могла завершить карьеру, если бы не поддержка отца.
Лента.ру: На чемпионате мира вы изначально настраивались бежать единственную гонку. Как удалось справиться с эмоциями и не перегореть, имея только один шанс?
Юрлова: Когда я приехала в Контиолахти, то волновалась очень сильно. Но потом отключилась от всего этого. Мой дом близко отсюда, да и друзей много приехало. Прямо чувствовала, как волнение отходит. В гонке у меня даже появился азарт, а нервозность полностью исчезла. Чувствовалась усталость ближе к последним кругам. Думаю, мне удалось удержать тот темп, который взяла, именно благодаря позитивным эмоциям. Все круги я отработала ровно — может быть, только первый прошла чуть сильнее, потому что лучше работали лыжи. Хочу поблагодарить нашу сервис-бригаду — сегодня просто летела по трассе. Я обгоняла всех на спусках, уезжала очень далеко.
Многих российских болельщиков на стадионе потряхивало от напряжения во время вашей решающей стрельбы. Как удалось отработать так хладнокровно?
Я, если честно, видела, что первый выстрел на последнем рубеже был габаритным. Он закрылся еле-еле. Я выдохнула и решила, что нужно собраться еще на четыре выстрела. Подумала, что после этого можно будет трястись и делать все, что угодно. Когда я, наконец-то, стрельнула четыре ноля, сразу заулыбалась.
В курсе, что это золото стало для российского биатлона первым с 2009 года на чемпионатах мира?
Я не знала этого. За статистикой внимательно не слежу. Наверное, первый раз в жизни бежала и не думала о каких-то местах. Просто получала удовольствие. После последнего рубежа мне сказали, что я иду лидером, и тогда включились все силы, которые у меня были. О нуле перед последним рубежом я не думала. Тренеры подсказывали мне отставание. С каждой стрельбой я становилась все ближе к заветному первому месту. После последнего рубежа я выигрывала 30 секунд, после чего сказала себе, что нужно обязательно дотерпеть до конца. Уж столько на финишном отрезке я точно не проиграю. Понимала, что борюсь за золото.
Президент Союза биатлонистов России Александр Кравцов сказал перед гонкой, что ставит именно на вас. А вам он об этом говорил?
Мы с Александром Михайловичем встретились на завтраке. Он спросил: «Ты договорилась там наверху?» Я ответила: «Да! Попросила, чтобы ветер выключили».
Показалось, что ветер действительно был не таким порывистым, как в прошлых гонках...
Девчонки, которые бежали связку спринт-пасьют, — герои. В тех гонках винтовку просто вырывало из рук. Считаю, мне немного повезло с погодой. Трасса была такая, как я люблю. Не слишком ледяная, не слишком мягкая. Очень нравится бегать в таких условиях.
Трасса в Контиолахти вам хорошо известна. Вы ведь здесь много тренировались в межсезонье.
Я провела здесь весь июнь и август во время подготовки. Ничего особенного и секретного не делала. Мы тренировались так же, как и в 2010 году, когда Анатолий Николаевич Хованцев был тренером сборной команды. Тогда те тренировки мне подошли, и сейчас мы сделали все правильно. Система дала результаты.
Как выстраивались взаимоотношения с Хованцевым в подготовительный период? В сборную вы не попали. Почему вы с отцом решили тренироваться именно под его руководством?
Изначально я просто консультировалась у Анатолия Николаевича. С середины лета мы стали работать более плотно. Он в меня верил. Было очень обидно, когда его сняли с должности прямо во время эстафеты на чемпионате мира в 2011 году. Над командой довлел какой-то рок. Тренер тогда был совсем не виноват. Я очень рада, что Хованцев и мой отец помогли мне поверить в себя и не опустить руки.
В межсезонье вы проводили совместные тренировки с Кайсой Мякяряйнен. Финка не пожалела о том, что на одну строчку вниз ее отодвинули именно вы?
Кайса на финише меня обняла, и мы даже вместе заплакали. Она сказала: «Рада, что выиграла именно ты. Катя, ты заслужила эту победу».
А ведь последние сезоны для вас складывались непросто...
С 2012 года у меня был не очень позитивный период спортивной жизни. Все время чего-то не хватало. То были проблемы со скоростью, то стрельба не складывалась. Наконец, настал такой день, что все сложилось: и скорость, и стрельба.
Мыслей о завершении карьеры не возникало?
В декабре 2014 года я серьезно думала об этом. Думала выбрать что-то не связанное со спортом. Родные и близкие отговорили, особенно отец помог. Папа сказал: «Давай еще один старт попробуем, а потом закончишь». Я приехала на соревнования и сразу выиграла спринт. После этого папа произнес: «Ну, куда же ты пойдешь?».
На том старте вы отобрались на чемпионат Европы, где выиграли две медали. Континентальные соревнования сильно помогли?
Чемпионат Европы вселил в меня уверенность. Все, в принципе, реально. Там был хороший уровень и сильные соперницы. Мы соревновались с полькой Вероникой Новаковской-Жемняк и украинкой Валей Семеренко. В итоге взяла на чемпионате Европы медали.
В такой ситуации тренеры не могут не поставить чемпионку мира на эстафету. Получается, в Контиолахти пробежите еще две гонки?
Сейчас не готова говорить о планах на следующие гонки. Надо пережить эту, прочувствовать положительные эмоции. Дальше уже будет тренерское решение. Думаю, в масс-старт я попадаю точно, ведь он формируется не так, как на этапах Кубка мира — по очкам. В нем я буду участвовать как победительница индивидуальной гонки.
После таких радостей есть планы бегать до Олимпиады-2018?
До Олимпиады пока очень далеко. Пока не могу четко анализировать ситуацию. Сейчас даже не могу осознать своего состояния. Просто нет слов!
А для стихов слова найдутся? Вы ведь в биатлонной семье известны как отличная поэтесса...
Пока никаких строчек еще не родилось. Нужно сначала просто прийти в себя! (Улыбается.)