Иван Алексеев, более известный как Noize МС, в марте отпраздновал 30-летие. Всего-то! А кажется, что Noize МС с нами целую эпоху. Впрочем, так и есть. Он — звезда нулевых и голос поколения. 20 марта по поводу юбилея «неправильного рэпера/рокера» в московском клубе «Stadium Live» пройдет большой концерт, который заодно презентует лимитированное переиздание последнего альбома. Острослов, мастер фристайла (импровизированной поэзии) в прошлом году выпустил новый альбом Hard Reboot. Согласно названию, Иван сам ощутил «жесткую перезагрузку» — мировоззренческую и музыкальную. Об этом, а также о полиции, политике и непреходящей ценности группы Nirvana Иван Noize MC рассказал «Ленте.ру».
«Лента.ру»: Мужчины не любят дни рождения. Но артистам от дат и юбилеев никуда не деться. Какие чувства у тебя, разменявшего четвертый десяток?
Noize MC: У меня ощущение, что начинается все самое интересное. Честно! Я более осмысленно делаю свое дело. Я разобрался в вопросах, которые меня мучили и казались трансцендентными. То есть пока что сплошные плюсы.
Ты прославился довольно рано и внезапно. Каково это — прожить всю юность в звездном статусе?
Ну, на самом-то деле это со мной произошло не так уж и рано. Бывает и раньше, и вот это действительно опасно. Но мне сложно ответить, потому что сравнить не с чем. Так я ни о чем не жалею. По-моему, я нашел отличный способ провести третий десяток (смеется).
Коллектив Noize MC собрался из тусовки друзей. Вы до сих пор вместе?
Практически да. Но летом пришел новый барабанщик, предыдущий ушел по личным причинам. Это не связано с музыкальными вопросами, просто так иногда случается — люди перестают понимать друг друга, совершенно. Еще какое-то время играют, но потом совместная работа становится совсем невозможной.
Для тебя важны люди: ты даже группу собрал из друзей, не умеющих играть...
Да, и долгое время мы играли просто ужасно (смеется). Спустя год-полтора непрерывных туров все стало более или менее прилично звучать. До того брали только энергией. Панк-роком!
Тоже неплохо.
Да. Я сам видел много профессиональных коллективов, отлично играющих, от которых не исходило никакой энергетики. Вот это, по-моему, и есть настоящий провал! Плохо играющие единомышленники «в потоке» интереснее профессионалов, которые не могут качать публику. Я все-таки надеюсь, что мы чего-то достигли и в качестве игры (смеется).
Hard Reboot не очень похож на предыдущие альбомы. Как он создавался?
Например, «Сгораю» и «Говорящие головы» были написаны еще в 2012 году в Нью-Йорке. При необычных обстоятельствах. Мы туда поехали с моей женой Аней и нашим младшим, Мишей. Ему тогда было чуть больше полугода, он отказывался перестраиваться на местное время. Так что у меня в 3 часа ночи начиналась вахта. Я сажал Мишу в специальный детский рюкзак или в коляску и шел гулять. Но чаще всего выходил на крышу (мы жили в пентхаусе). Там я играл Мише на гитаре. И сочинял. Сперва появилась «Сгораю», 11 сентября... Вот эти две песни и задали тон пластинке. В марте 2013 года, когда мы праздновали мой день рождения, мой приятель Андрей Кудиненко, режиссер «Розыгрыша», предложил снять о группе фильм с названием Hard Reboot. Я согласился, летом стали снимать собственными силами. Интересный процесс был!
О чем фильм?
Задача была: вытащить все наши противоречия в группе на камеру. Но при этом существовал некий сюжет. Это был интересный опыт. Когда попытались отснятый материал превратить в кино, то ничего не получилось. Я не уверен, что стоит это кому-то показывать. Но во время съемок писались песни, которые потом и составили альбом Hard Reboot. Настроение же задано: человек на грани, в переходном периоде. Герой решает сложный вопрос, каждый выбор отягощен проблемами, возможен только один вариант, причем не простой. Что касается музыкальных жанров — то мы любим экспериментировать. И в этом альбоме лирика существует рядом с хардкором. Но вообще Reboot, на мой взгляд, самая цельная наша работа. Я всегда старался записывать концептуальные пластинки. В этот раз удалось лучше всего.
Что это значит для тебя — концептуальность?
Вот в русском рэпе все от первого лица, песня неотделима от автора-исполнителя. У меня все наоборот: в лирических, по крайней мере, песнях самые разные персонажи. Помню смешной отзыв на первый альбом: «Да ну, слушать 20 песен, как будто написанных разными людьми...» Мне это нравится. Сочинить что-то, что можно напеть под нос, — это тоже для меня не табу.
А если говорить о музыке? Ты же любишь эклектику.
Меня интересует современная электроника, так сказать, с человеческим лицом. Редко электронщики делают то, что воспринимается именно альбомами, а не треками и сетами. Обычно человек находит крутой пресет (набор звуков) и всю карьеру работает с ним. Или у группы одна песня, только они ее выдают за разные. Я такого не хочу.
То есть у тебя пресета, песни-схемы, нет?
Есть! У меня таких песен-пресетов штук семь, и все время пытаюсь написать восьмую (смеется).
Как ты их классифицируешь?
Например, «рэп обыкновенный» (смеется). 90 ударов в минуту, речитатив-сэмпл-минус. Есть формула, которая во многом отсылает к хиту Faint группы Linkin Park: темп примерно 130 ударов в минуту, гранжевый припев, быстрая читка в припевах. Это «Мизантроп-рэп», «Устрой дестрой», «Жизнь без наркотиков», Yes Future!. В определенный момент, на той же Yes Future!, кажется, я понял, что это уже формула и надо избегать появления новых песен-близнецов. Так что сознательно изменяю траекторию.
А электроника в этом может помочь?
Ну как сказать... Для меня ценным был опыт общения с Сашей Петруниным, известным под псевдонимом Mewark. Он рано умер. У него был совершенно нестандартный подход к музыке. Писал такую, я бы сказал, idm-классику. Композиции с линейной формой развития. Это как Aphex Twin, только мелодичный. Или электронный Рахманинов. У нас есть совместные работы с Mewark: финальная версия песни «Жвачка», «Не туда», «Кантемировская» — все это его музыка. Я стремился не изменять формы его пьес, подгонял припевы и куплеты. Гранжевый подход к песням тоже классный, это здорово звучит на концерте. Но если не обрамлять никакими свежими решениями, то опять приходим к одной песне. Или надо сам гранж развивать — например, как Alice in Chains писать в сумасшедших размерах и уходить в авангард.
Я люблю Alice in Chains, но они в этом своем подходе тоже как-то запутались и потерялись...
Мне они нравятся до сих пор. Песня Angry Chair — навсегда. Но в целом играть такое и только такое душа не лежит. Кстати, как бы истинные ценители гранжа ни плевались, но я люблю Nirvana. Как и вообще все то, что изначально было андеграундом, а потом стало популярным. Многие комплексуют. Я — нет. Я лично именно в такой популярности не вижу ничего плохого.
Ты сейчас фристайлишь на всякие опасные темы, вроде политики?
Да, бывает. Но в целом, кажется, наступает время эзопова языка. Потому что противодействие прямому высказыванию становится настолько тупым, беспощадным и однозначным, что, совершив пару таких высказываний, ты оказываешься отрезанным от возможности высказываться вообще. Сейчас время сложного баланса.
У тебя на сайте такой, извини за выражение, классический срач... Ругань в комментах, мягко говоря.
Сейчас на человека воздействует волна из телевизора, уже больше года. Даже если ящика нет. Я вот СМИ недооценивал в этом плане, думал: как в эпоху интернета доверять ящику? В итоге оказалось, что можно, конечно, и не доверять, а просто начать жить в нем. Среда такая.
В соцсетях тоже можно встретить вполне телевизионную позицию.
Позиция обретает силу, когда человек вкладывает свой личный авторитет, пересказывая. Одно дело, ты увидел по телевизору, другое — сосед Иван Петрович пересказал вечером за пивком. Иван Петрович врать не станет! С этим бороться путем прямых призывов просто неэффективно. Я долго пробовал. Ничего не получалось.
Тогда о чем фристайлить?
Да это не проблема вообще. Каждый раз о разном. Это такое дело... непредсказуемое! Вообще-то у меня никогда не было острой политики во фристайле, за исключением отдельных случаев. Фристайл — это взаимодействие с аудиторией, настроение момента, ну и какие-то актуальные новости. Например, в Архангельске на фестивале «Воздух» я прочитал фристайл о мате — тогда как раз закон вышел о запрете. Сделал так: все без ненормативной лексики, но когда изображал полицейских — то сплошной мат. А в моей «телеге» подчеркнуто литературный язык. Менты смеялись, снимали на телефон.
И никак тебя не попытались остановить?
Нет. Когда-то при виде меня полицейские хмурили брови, но это давно в прошлом. Да и я к ним нормально отношусь. У меня не было никогда позиции fuck the police. В отдельных ситуациях отдельные сотрудники ведут себя, как бараны. Мне это не нравится, я об этом говорю.
Что с гастролями на Украине?
Нет их пока. Что будет — посмотрим. Артисты из РФ, выступившие там, потом имеют проблемы в России, и наоборот. Я сам поехал бы выступать на Украину, но решение принимают организаторы.
Патовая ситуация?
Ну да. То есть поднять-то на свои щиты и флаги и выставить тебя в качестве символа — на это любая сторона готова. Лишь бы было что трактовать, а там быстро подсуетимся. Обоснование всему найдется, было бы содержание. Так что «просто играть музыку для людей» уже не получается. Любое публичное действие трактуется как политическое высказывание.