«Лента.ру» побеседовала с Никитой Михалковым и генеральным директором Российского союза правообладателей Сергеем Федотовым о нашумевшей глобальной лицензии, которую они предлагают внедрить в интернете.
«Лента.ру»: Зачем нужна глобальная лицензия?
Сергей Федотов: Наша идея проста. Мы бы хотели, чтобы рядовые граждане платили за легальный контент в интернете на порядок меньше, чем сейчас, а правообладатели получали на порядок больше, чем они сейчас получают. Приблизительно об этом весь документ.
Никита Михалков: В вопросе защиты прав в интернете мы исходим из интересов правообладателей и потребителей, которые могут с чистой совестью, платя 25 рублей в месяц — 300 рублей в год, легально пользоваться практически любыми произведениями.
Мы прекрасно понимаем, что закон, который сейчас действует, не работает. Вообще, в массе своей наш человек устроен так, что он испытывает какой-то, я бы сказал, азарт, бесплатно скачивая художественные произведения в интернете. И главное, получает от этого удовольствие. А ведь это, по сути, воровство. И нам кажется, что получать от воровства удовольствие — не очень хорошо.
А если посмотреть на это с другой стороны, то любой человек, чей творческий труд просто грубо и бесплатно скачивают, имеет совершенно естественное право возмутиться.
Почему глобальная лицензия понадобилась именно сейчас?
Федотов: Мы изучили опыт борьбы с пиратством в других странах, сделали выводы и из опыта России 1990-х годов. Тогда происходила имитация борьбы с пиратством, которая ни к чему не привела. Было огромное количество пиратских кассет, потом появились пиратские диски. В самом конце, когда кассеты и диски стали исчезать и все переместилось в интернет, наметился сдвиг, но было уже поздно. Мы упустили огромный период времени, когда индустрия могла зарабатывать и встать на ноги.
Сегодня музыка, кино и литература практически полностью ушли в интернет. Молодежь и люди среднего возраста в основном скачивают все в электронном виде. Нам необходим действенный механизм сейчас. Он не нужен нам через 10 лет. Деньги на развитие кино-, музыкальной и литературной индустрии нужны сейчас. Мы предлагаем проект, который уже через год будет приносить совершенно конкретные плоды.
Что вы ответите на обвинения вас в легализации пиратства?
Федотов: Мы пытаемся привить нашему гражданину понимание: то, что он качает или смотрит в интернете, кому-то принадлежит, это чья-то собственность. Кто-то не спал ночами, ее создавая, проводил сутки в студии, кто-то мерз на съемках на выезде. За всем этим контентом, культурным богатством стоит огромный труд. Его нельзя воровать. Давайте начнем с того, что люди поймут: всего 25 рублей, и ты — законопослушный гражданин. Разве это плохо — не чувствовать себя вором?
Однако многие используют интернет, но не смотрят там фильмы, не слушают музыку и книжки не скачивают. За что они должны платить 25 рублей ежемесячно?
Федотов: На общественных слушаниях в Минкультуры обсуждался вопрос о категориях граждан, которые будут вообще освобождены от этого авторского сбора. Есть образовательные учреждения, которым необходимо дать возможность пользоваться контентом бесплатно, существуют учреждения социальной направленности. Есть категории граждан, которых нужно освободить от сбора.
Мы предполагаем, что эти деньги должны платить работающие люди, у кого такая возможность есть. Человек, покупающий дорогостоящее мобильноe устройство, предполагает, что он будет заходить с его помощью в интернет, просматривать сайты, где чужой контент тоже имеется.
Взять, к примеру, интернет-вещание. Вы смотрите передачи в интернете на сайте канала и думаете, что легально, хотя это ведь тоже набор чьих-то прав, в том числе композиторов, поэтов, аранжировщиков, рекорд-компаний. И они — обладатели прав — должны получать свое вознаграждение.
Глобальная лицензия может больно ударить, в том числе, по онлайн-кинотеатрам. Некоторые из них только-только вышли на прибыль.
Федотов: Легальные площадки платят большие авансы правообладателям за возможность продавать их произведения. Особенно большие гонорары получают иностранные авторы. Иногда это может быть полмиллиона долларов, иногда миллион. Расходы закладываются в стоимость услуги. С введением глобальной лицензии из стоимости услуги уходит цена прав. То есть теперь не нужно платить аванс, который площадка «отбивает» в течение нескольких лет. По моим подсчетам, она может выйти на прибыльность не через семь лет, как раньше, а через год. В конечном итоге и гражданам услуга обойдется дешевле.
Западные мейджоры могут просто отказаться работать с площадкой по новым правилам.
Федотов: Безусловно, какой-то риск есть. Но моя практика показывает, что не стоит делать выводы, пока модель еще не внедрена. Похожие опасения высказывались несколько лет назад, когда вводили однопроцентные сборы за частное копирование. Все тогда тоже критиковали эту инициативу, особенно западные компании, которые не понимали, как это работает. Но когда модель заработала, иностранцы пришли и с удовольствием получили свои деньги.
Глобальная лицензия может обеспечить западным компаниями в России прибыль в десятки раз большую, чем у них сейчас. Российским платформам, которые продают их музыку, мы тоже упрощаем модель. В результате наиболее популярными платформами будут те, где самый удобный сервис.
Вы не считаете, что глобальная лицензия нарушает естественную конкуренцию на рынке, поскольку контент становится доступен для всех?
Михалков: Ну никогда же не будут довольны все. Мне кажется, нужно исходить из глобального интереса — что будет выгоднее потребителю в результате. Глупо говорить о том, чтобы всем было хорошо. Равенства быть не может, равноправие необходимо и возможно. Понятно, что компании вложили большие деньги и, наконец-то, начали зарабатывать. Мы ни у кого ничего не хотим отбирать, а только предлагаем модель, которая более демократична, чем та, что сейчас действует на рынке. Хотим понять, как это можно лучше реализовать. И, безусловно, мы с радостью принимаем предложения интернет-компаний сотрудничать в данном вопросе. Это необходимо обсуждать с интернет-сообществом. Остальное — разговоры в стиле «такого не может быть, потому что этого не может быть никогда».
Сейчас нам важно понять, как эффективнее осуществить проект глобальной лицензии в России. Следовательно, необходимо публично, спокойно, положив «все карты на стол», вместе с интернет-сообществом нарисовать совместную схему. И мы к этому готовы. Более того, мы тоже в этом заинтересованы. На пути к реализации проекта есть задачи, которые не можем решить без экспертизы индустрии, потому что это сугубо технические процессы и профессионалы разбираются в них лучше, чем мы.
Вы придумали проект еще в прошлом году. Тогда же из-за него Минкультуры и Минкомсвязи вступили в открытый конфликт. Вас упрекают, что вы принялись лоббировать свою идею в обход мнения интернет-сообщества. Почему за все это время вы не обсудили проект с индустрией?
Михалков: Мы ничего не делали у них за спиной. Была придумана идея, ее сформулировали, показали министерству культуры, первому вице-премьеру Шувалову, тот докладывал президенту. Но в интернете это вызвало эффект «взорвавшейся бомбы». А чего негодовать, биться в истерике? Мы готовы обсуждать идею. А вместо обсуждения начали поливать проект грязью. «Михалков такой-сякой пошел к Путину, чтобы тот приказал…» Но это же бред! Говорить, что Михалков наткнулся на сопротивление и решил пойти к президенту, чтобы тот приказал принять закон, — идиотизм! Я не знаю, какие горячечные мозги нужно иметь, чтобы прийти к такому выводу.
Зачем тогда вы ходили к Путину?
Михалков: Да я вообще был у президента совершенно по другим делам. По поводу Фонда культуры.
То есть вы не просили Путина поддержать глобальную лицензию во время встречи в конце марта?
Михалков: Абсолютно. Он только сам коротко спросил, ведется ли работа по глобальной лицензии, я ответил, что да, работаем. Всё. Точка. Далее мы обсуждали совершенно другие вопросы.
Глобальную лицензию в интернете не критиковал только ленивый. В Минкомсвязи проект категорически не поддержали, против выступили и операторы связи...
Михалков: Герой «Сибирского цирюльника» Полиевский об этом очень хорошо сказал. Русская зависть, говорил он, особенная. Она вообще является движущей силой нашего общества. Одни завидуют, что это не они это придумали. У других просто начинается диарея при упоминании моего имени. Третьи не хотят работать, а тут действительно большая работа. Четвертые просто не желают делиться с правообладателями.
Кто-то обсуждает в интернете, вон, мол, Михалкову дали 23 миллиона долларов на фильм, сколько же он из них украл?! А я могу на это ответить, что я убежден в том, что люди, которые это пишут, — потенциальные воры, так как они и представить себе не могут, что можно не красть, а делать дело и может доставлять удовольствие сам процесс работы, который стоит действительно больших денег. Но деньги эти — на экране, они видны, их все можно посчитать.
Такие люди не представляют себе, что создание условий для съемок большого постановочного фильма — важнейшая часть процесса, когда не только актеры, но и вся массовка на съемочной площадке получает горячую еду, когда у каждого актера есть вагончик и он не сидит с 7 утра загримированный в ледяном автобусе с маминым бутербродом с замерзшим сыром, зная, что снимать его начнут не раньше чем в 5 часов вечера. И если для мундиров юнкеров, допустим, нужно английское сукно, то это действительно английское сукно. Да, конечно, нас интересует заработок, но мы хотим зарабатывать на продукте, а не «пилить на берегу» бюджет , а потом снимать что попало и как попало на то, что осталось.
Нас не любят те, кто нас не знает. Никто из тех, кто за спиной нас критикуют, в том числе и глобальную лицензию, в глаза нам ничего не говорят. Они либо орут в толпе, когда толпа сзади, либо за глаза.
Как вы реагируете на частые выпады в свой адрес?
Михалков: Моя мама дала мне несколько потрясающих советов. Один из них был таким: никогда не обижайся. Если тебя хотели обидеть, не доставляй удовольствие тому, кто этого хотел. Если тебя не хотели обидеть, всегда можно простить. Но если тебя оскорбили и ты действительно оскорбился, никогда не делай сразу того, что хочется сделать, в ту секунду, когда тебя оскорбили. Выжди паузу. Любое решение потом будет правильнее, чем первый импульс.
Я регулярно вижу ложь и желание меня унизить или оскорбить. Но я точно знаю, что зло, которое человек источает, остается с этим человеком. Как мне сказал мой духовник: «Не расстраивайтесь, помните слова из акафиста святому Трифону, — "это демонов немощные дерзости", — и вообще, чем больше на вас клевещут, тем чище ваша душа». С тех пор я успокоился и решил — пусть клевещут. Для этих людей мерзость и ложь — их питательная среда, так пусть они в ней сами и живут, без меня.