Завтра, во вторник, 14 апреля, пройдет первое заседание государственной комиссии по развитию Арктики. Ее создали менее месяца назад. Ничего подобного в России не было с 2000 года, когда был упразднен Госкомсевер. Возросшее внимание Москвы к Арктике неслучайно: за прошедшие десятилетия в регионе произошли большие перемены. Потепление климата открывает для освоения новые ресурсы, а Севморпуть все чаще рассматривается как перспективный маршрут, который может перевернуть всю структуру мировой торговли. Новые возможности привлекли в Арктику новых игроков — «азиатских тигров» и две страны, претендующие на статус будущих сверхдержав.
Во времена Советского Союза действовал секторальный принцип деления Арктики: страны, имеющие выход к Северному Ледовитому океану, претендовали на акватории и территории, ограниченные меридианами, проходящими через крайние точки их побережья и сходящимися на Северном полюсе. Однако после распада Советского Союза новое правительство России на волне демократизации и открытости подписало в 1997 году Конвенцию по морскому праву, согласно которой территориальная юрисдикция государства распространяется лишь на шельф, тогда как внешельфовая зона объявляется международной. Таким образом одним махом Россия отказалась от претензий на 1,7 миллиона квадратных километров акватории.
В центре Арктики неожиданно образовалась ничейная акватория. «Центральная часть Северного Ледовитого океана — это анклав открытого моря, — объясняет старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Павел Гудев. — И, следовательно, у любых государств — неважно, прибрежные они или внутриконтинентальные, имеют выход к морю или нет, — есть абсолютно равные права по осуществлению там любых видов морехозяйственной деятельности. Там доступны для реализации все шесть свобод открытого моря: рыболовство, судоходство, полеты, научные исследования, прокладка кабелей и трубопроводов, возведение искусственных островов и сооружений. Любое государство имеет право воспользоваться всеми этими свободами». На практике, однако, реализовать их затруднительно, — центр Северного Ледовитого до сих пор покрыт плотным ледяным щитом. Однако он довольно быстро тает, и за пределами территориальных вод уже появились зоны, свободные ото льда.
Этот процесс совпал с ростом могущества азиатских стран, которые с каждым годом выказывали все большую заинтересованность в присутствии в Арктике. По состоянию на данный момент статус постоянных наблюдателей в Арктическом совете имеют 12 государств, в том числе Китай, Индия, Япония, Южная Корея и Сингапур.
Что же влечет азиатских игроков на Север? Главных причин три: залежи полезных ископаемых, новые морские пути и необходимость научных исследований.
По оценкам геологической службы США, за Полярным кругом сосредоточена солидная часть извлекаемых, но до сих пор не разведанных мировых запасов углеводородов: 13 процентов всей не открытой нефти, 30 процентов природного газа и 20 процентов запасов газоконденсатов. Причем 84 процента этих богатств сосредоточены как раз в свободной зоне в центре Северного Ледовитого океана. Кроме того, в Арктике предположительно находятся девять процентов мировых залежей угля и значительные месторождения алмазов, золота и урана.
Северо-восточный маршрут вдоль берегов России также выглядит весьма привлекательным как альтернатива перегруженным Панамскому и Суэцкому каналам. Он позволяет существенно сократить время доставки грузов из Восточной Азии в Европу. К примеру, путь из японской Иокогамы оказывается на 37 процентов короче, из южнокорейского Пусана — на 29 процентов, из китайских Шанхая и Сянгана — на 24 и 11 процентов соответственно. Но самое главное — северный маршрут позволяет проводить суда любой осадки и водоизмещения, в том числе супертанкеры и гигантские контейнеровозы, использование которых сейчас ограничено. Помимо всего прочего, транзит через северные воды исключает риск возможных нападений пиратов. Таким образом, превращение Севморпути в оживленную морскую дорогу может полностью перестроить всю структуру мировой торговли.
Повышенный интерес у азиатских стран вызывают и природные процессы, происходящие в Арктике. Таяние арктических льдов тесно связано с изменением климата, которое отражается на всех государствах мира. Практически все новые участники арктической гонки ведут активную исследовательскую работу на базах Шпицбергена. Наличие таких научных станций, помимо прочего, демонстрирует заинтересованность государства в Арктике даже в условиях отсутствия собственных арктических территорий, символизируя готовность войти в «полярный клуб».
Наиболее выразительным и заметным из новых акторов является КНР. Для бурно растущей китайской экономики, критически зависящей от импорта ресурсов, освоение огромных залежей углеводородов на дне Северного Ледовитого океана представляется весьма заманчивым. По оценке Международного энергетического агентства, к 2020 году Китай станет крупнейшим импортером нефти в мире, а к 2035 году китайская экономика будет нуждаться в 13 миллионах баррелей в день. Для Китая остро стоит вопрос безопасности поставок: половина нефтяного потока идет с нестабильного Ближнего Востока, а 85 процентов импортируемой нефти прокачивается через Малаккский пролив полторы мили шириной, в котором находится база американских ВМС. В случае серьезного обострения обстановки этот маршрут легко перерезать, и экономика Китая просто задохнется. Поэтому Пекин, претендующий на глобальную роль в мировой политике, отчаянно ищет возможности диверсифицировать свои источники нефти.
Вопросами освоения Севера в Китае занимается Государственное управление по делам Арктики и Антарктики в составе Государственного океанологического управления КНР. Китайский ледокол «Сюэлун» («Снежный дракон»), построенный по советскому проекту, провел несколько научных экспедиций и в 2010 году достиг Северного полюса. С 2004 года на Шпицбергене работает постоянная полярная станция «Хуанхэ». К 2016 году планируется ввести в строй новый более совершенный ледокол в дополнение к «Сюэлуну». В будущем, согласно планам Пекина, китайский ледокольный флот превысит канадский и американский вместе взятые. Китайцы активно работают над постройкой судов с укрепленным корпусом, чтобы расширить время навигации в Арктике: по подсчетам экспертов, перенаправление торговых маршрутов через Севморпуть даст Китаю гигантскую экономию — от 60 до 120 миллиардов долларов в год.
Тем не менее «арктическая пятерка» не рвется допускать КНР в Арктику: трижды заявка Китая на статус постоянного наблюдателя отклонялась членами Арктического совета. Пекин пытался заручиться поддержкой Оттавы и Москвы, инвестируя в исследовательские программы и проекты по нефте- и газодобыче. Убедившись, что щедро делиться богатствами своего шельфа ни россияне, ни канадцы не спешат, китайцы сделали ставку на другие северные страны: в 2008 году китайские инвестиции помогли Исландии пережить финансовый кризис, между государствами был подписан ряд двусторонних соглашений, в том числе по сотрудничеству в полярных исследованиях. В обмен на это Йоханна Сигурдардоттир, тогдашний премьер Исландии, поддержала заявку КНР на статус постоянного наблюдателя в Арктическом совете. Нашел Пекин и подход к Дании, пообещав помощь в освоении гренландских ресурсов, в том числе редкоземельных минералов, урана, железных руд, свинца и цинка, нефти и драгоценных камней. Кроме того, Китай сумел заручиться поддержкой шведов и организаций малых народов Севера.
При этом, как отмечает Павел Гудев, китайские попытки прорваться в Арктику выглядят двусмысленно: «У себя в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях китайцы нарушают, наверное, все ключевые положения конвенции ООН по морскому праву. При этом они выступают за то, чтобы страны «арктической пятерки» полностью соблюдали все положения конвенции в Арктике».
Для индийцев присутствие в Арктике — скорее вопрос престижа: страна позиционирует себя как одного из потенциальных мировых лидеров и традиционного лидера стран «третьего мира». На данный момент в северных полярных широтах работают две индийские арктические станции — «Химадри» («Обитель снегов») и открытая в августе 2014 года IndARC.
Индия, как и Китай, также выказывает интерес в разработке северных ресурсов. Так, компания ONGC Videsh Ltd. (OVL), дочерняя структура Oil and Natural Gas Corporation (ONGC), вела переговоры с «Роснефтью» об участии в нефтедобыче на шельфе, однако шли они достаточно вяло. Но обострение обстановки на Украине, введенные против России санкции и объявленный поворот Москвы на Восток все изменили.
«Мы должны воспользоваться ситуацией, — утверждает эксперт Института оборонных исследований и анализа (IDSA) Уттам Кумар Синха в статье, опубликованной в The Hindustan Times. — Из-за глобального потепления стали доступны огромные залежи нефти и газа, и мы можем сотрудничать с Россией в стратегической, коммерческой, научной сферах. Россия будет играть большую роль в обеспечении энергетической безопасности Индии. Россия и Индия имеют давние традиции военно-морского сотрудничества, и наш флот может действовать в Арктике, принимая участие в поисково-спасательных операциях и ведя работы по мониторингу загрязнения окружающей среды. Российские и индийские ученые могут работать рука об руку над разгадкой тайн арктической климатологии и метеорологии… Если Нарендра Моди и Владимир Путин стремятся вывести двусторонние отношения на новый уровень, то Арктика предоставляет для этого новое поле». Скорее всего, с учетом молчаливой индийской поддержки России в ООН и изменения приоритетов во внешней политике, в Москве инициативы Дели встретят с пониманием, хотя вряд ли допустят индийское военное присутствие в стратегически важном регионе.
Как отмечает Павел Гудев, «позиция Индии в отношении Арктики отличается парадоксальностью: Дели выступает за придание Арктике безъядерного статуса. Учитывая наши атомные ледоколы, российские и американские АПЛ, это абсолютно нереализуемо. Пока позиция Индии по этому вопросу не изменится, она останется арктическим маргиналом».
Для Токио наиболее привлекательным выглядит освоение северного маршрута, по которому можно отправлять товары в Европу с выигрышем времени до двух недель и получать российский, норвежский и датский сжиженный газ, в котором так нуждается японская экономика после полного отказа от атомной энергии после аварии на АЭС «Фукусима».
Сотрудничество с Москвой по арктическому вопросу в Токио рассматривают как возможность смягчить трения вокруг Курил; Россия, кроме того, воспринимается как партнер, контакты с которым помогут умерить китайские амбиции в Арктике. Японское руководство понимает, что Москва заинтересована в диверсификации своего экспорта, и готово ей в этом помочь.
Южная Корея — относительный новичок в Арктике: первая научная станция «Дасан» появилась на Шпицбергене лишь в 2002 году. Тем не менее Сеул быстро доказал, что пришел в северные широты всерьез и надолго: правительство приняло «Арктическую стратегию», в которой приоритетными целями значатся выстраивание международного партнерства, углубление научных изысканий и сотрудничество в экономической сфере. Особое внимание Сеул уделяет поддержке коренных народов Арктики, защищая их права и способствуя развитию культуры. Расходы Южной Кореи на арктические исследования превысили аналогичные траты США.
Как одна из ведущих судостроительных держав Южная Корея заинтересована в разблокировании Северо-Восточного маршрута, что автоматически приведет к потоку новых заказов. Южнокорейские корабелы готовы предложить покупателям новые типы ледоколов и судов арктического класса. Как и для остальных «азиатских тигров», болезненным для Сеула является вопрос ресурсов. Бизнесмены из Южной Кореи не раз высказывали заинтересованность в закупках арктических газа и нефти и совместного исследования перспективных месторождений.
Свои амбиции в Арктике есть даже у маленького Сингапура. Будучи крупнейшим логистическим центром мира, он желает сохранить этот статус и при открытии северного транзита, хотя это будет нелегко: с Сингапуром в этом готовы конкурировать все азиатские участники арктической гонки.
Сейчас Сингапур интересуют в основном нефтяные богатства Арктики. Сингапурская промышленность развивает методы бурения и портовой инфраструктуры, позволяющие работать в арктических регионах, в расчете на появление нишевого рынка, в котором у сингапурцев будет решающее преимущество. Кроме того, по мнению Гудева, Сингапур претендует на то, чтобы стать ключевым центром подготовки кадров для работы в Арктике.
Разумеется, вернуться в прошлое нельзя. Секторальный принцип никогда больше не будет определять арктические границы. Тем не менее у «арктической пятерки» есть инструменты для отстаивания своих интересов. Павел Гудев полагает, что «Конвенция ООН по морскому праву может выступать в роли правового зонтика, под которым могут формироваться отдельные региональные режимы по отношению к каким-то морским пространствам — наподобие тех, что действуют в Балтийском и Средиземном морях, где какие-то положения конвенции соблюдаются преимущественно, а какие-то в меньшей степени. Подобный прототип регионального режима, где учитывались бы интересы "арктической пятерки", можно создать и в Северном Ледовитом океане».
Для России приход в Арктику новых игроков наряду с очевидными рисками предоставляет массу возможностей: северный транзит оживит прибрежные районы и принесет в казну государства немалый доход, а иностранные капиталы и технологии позволят освоить колоссальные шельфовые запасы. Но для этого в регион необходимо вложить огромные средства, несравнимые с тратами на все инфраструктурные проекты последнего десятилетия.