Близкие к Кремлю эксперты инициируют дискуссию о том, что такое российская демократия. До конца года Институт социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ) вместе с зарубежными коллегами планирует подготовить доклад на эту тему. Вместо термина «суверенная демократия», введенного в широкий оборот бывшим первым заместителем руководителя администрации президента Владиславом Сурковым, предлагаются более подходящие, по мнению новых идеологов, формулировки.
Институт социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ) вместе с зарубежными экспертами инициировал исследовательский проект, направленный на переоценку роли демократии в современном мире.
Вдохновились исследователи знаменитым докладом Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» 1975 года (авторы — социологи Мишель Крозье, Самюэль Хантингтон и Дзёдзи Ватануки), который положил начало современным дискуссиям на эту тему. 3 июня фонд представил аналитический доклад «Демократии XXI века: смена парадигмы». В нем зарубежные эксперты, такие как профессор Кембриджского университета Джон Данн, почетный профессор университета Эрлангена Карл Шахтшнайдер, профессор Карлстонского университета Петр Дуткевич и другие, рассказывают о кризисе либеральной модели демократии англо-саксонского образца: о том, что недовольство граждан стран Запада своими демократическими правительствами растет, что все чаще власть в демократических государствах определяется не волей большинства, а «отдельными группами с узкими интересами», в то время как интерес населения к политике падает.
До конца этого года фонд ИСЭПИ планирует подготовить специальный раздел доклада, посвященный российской демократии. По словам руководителя фонда Дмитрия Бадовского, важно ответить на вопросы, как работает демократия в России, как она структурирована на фоне других демократий.
«За последние годы в России произошли важнейшие институциональные изменения политической системы: выросло количество партий, было принято решение вернуться к смешанной системе выборов в Госдуму», — говорит Бадовский. С другой стороны, продолжает он, Россия вступает в большой электоральный цикл 2016-2018 годов, поэтому интерес к тому, как устроена российская политическая система, будет только расти.
Для изучения российской демократии ИСЭПИ создает международный исследовательский центр Rethinking Russia («Переосмыслить Россию»). В фонде говорят, что центр призван наладить диалог между российским и европейским экспертным сообществом и стать постоянно действующей площадкой. В скором времени планируется открыть его офис в Брюсселе.
Термин «суверенная демократия», предложенный бывшим первым заместителем руководителя администрации президента Владиславом Сурковым, новые идеологи, похоже, планируют переосмыслить.
На вопрос, актуален ли термин сейчас, Дмитрий Бадовский отвечает, что это «дело вкуса». «Мне, например, он не кажется очень удачным. Если говорить с теоретической точки зрения, то здесь много нюансов. Тогда надо дальше обсуждать понятие суверенитета в современном мире — у кого он есть, у кого его нет. Я считаю, что более правилен термин "российская демократия", подразумевающий национальную модель демократии. Вместе с тем суверенитет — это важный элемент национальной модели демократии», — разъяснил он «Ленте.ру».
По мнению экспертов фонда ИСЭПИ, о демократии в единственном числе больше говорить неактуально, также как о демократиях правильных и неправильных, развитых и неразвитых. «Идея о том, что демократия у каждого народа и каждой страны должна обладать “лица необщим выраженьем”, все более популярна, — отмечает Бадовский. — И такой подход справедлив. Нам важно задать новую парадигму разговора о многообразии демократических моделей и их несводимости к какой-то одной заведомо правильной. Но, конечно, различные модели демократии тоже можно обсуждать — и суверенную, и прямую, и демократию меньшинств, и зомби-демократию и тому подобное».
Бывший ответственный за всю внутреннюю политику в стране Владислав Сурков (занимал должность первого заместителя руководителя администрации президента в 2008-2011 годах) сформулировал постулаты новой российской идеологии — «суверенной демократии» — в 2006 году. Тогда он заявил, что Россия строит не «управляемую», а именно «суверенную демократию», и что она не будет отличаться от демократии в Европе. В ноябре того же года в журнале «Эксперт» Сурков опубликовал статью «Национализация будущего: параграфы pro суверенную демократию». По его мнению, «суверенная демократия» должна подкрепляться несырьевой экономикой.
Термин «суверенная демократия» связан с посланием президента Владимира Путина 2005 года, где он предложил закрепить за Россией как суверенной страной исключительное право «самостоятельно определять для себя и сроки, и условия» реализации «принципов свободы и демократии». Гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов в 2006 году писал, что «”суверенная демократия” ясно прочитана (и понята!) на Западе как стратегия последовательной, комплексной и жесткой защиты национальных интересов — при сохранении открытости страны, демократических институтов и рыночных механизмов российского образца».
Бывший депутат Госдумы Борис Надеждин считает, что можно использовать разные духоподъемные термины, но суть от этого не меняется. «Для описания российской демократии политологическая литература выработала такие определения как “ограниченная” и “управляемая”, — говорит Надеждин. — Это не значит, что она плохая. Ее ключевое свойство в том, что смены власти по итогам выборов не происходит. В этом плане Россия ближе к Белоруссии и Казахстану, чем к странам Западной Европы».
По словам политолога Глеба Павловского (созданный им Фонд эффективной политики со второй половины 1996 года до 2011 года являлся постоянным консультантом администрации президента), пока за предложенными словосочетаниями не стоит какой-либо серьезной теоретической школы. «”Национальная демократия”, с одной стороны, понятие широко распространенное, более солидное и общепринятое, — говорит он. — Но применительно к России возникает вопрос: для какой она нации?»
Председатель экспертного совета Фонда развития гражданского общества (ФоРГО) Леонид Давыдов отмечает, что термин «российская демократия» более узкий, чем «суверенная». «Это не отрицание, а попытка углубить и развить концепцию “суверенной демократии”, приблизить предмет "к земле" и более точно описать его, — считает эксперт. — Это попытка придать политическому процессу характер стабильности, устойчивости и предсказуемости, что важно и для общества, и для инвесторов». Политолог добавляет, что, безусловно, каждая национальная демократия обладает своим колоритом.
Глеб Павловский с Давыдовым не согласен. «Эпоха “суверенной демократии” ушла в прошлое еще в 2012 году, и это не было связано с какой-то конкретной личностью. Вместе с тем термин очень сильно окрашен личностью Владислава Суркова. Как можно заметить, в последнее время он и не используется в официальном дискурсе», — говорит Павловский. Особенностями «суверенной демократии», напоминает он, было дирижирование внутренней политикой, ограничение доступа в публичное пространство конфликтных персон. В 2012 году сверху был инициирован демонтаж прежней системы управления. Новый порядок, по мнению Павловского, можно охарактеризовать, например, как «эпоху подавляющего большинства».