На 10 июня намечен визит президента России Владимира Путина в Ватикан. Исторически Москва, претендующая на статус центра православия, и Святой престол находились в очень сложных отношениях, однако сегодня их позиции близки как никогда. Политические и идеологические ориентиры Путина и Папы Франциска во многом похожи. Это делает встречу российского лидера и понтифика интересной и важной для них обоих. О том, что именно способствовало такому положению вещей, читайте в статье аналитика Центра международных исследований (Италия) Марко Ди Лиддо, перевод которой подготовил Российский совет по международным делам (РСМД).
В 1991 году распад Советского Союза не только ознаменовал начало формирования нового политического баланса сил в Европе, но и перевернул страницу в дипломатических отношениях между Ватиканом и Москвой после 70 лет холодной войны, отмеченных идеологической и ценностной конфронтацией между католицизмом и коммунизмом.
Поразительно, что за относительно короткий период времени Кремлю и Святому престолу удалось пройти путь от открытого геополитического противостояния, кульминацией которого стала поддержка Ватиканом польской «Солидарности», до общности взглядов на многие внешнеполитические, идеологические и ценностные вопросы. Взять хотя бы войну в Югославии и Косово — тогда и Святой престол, и Кремль выступили противниками действий США и НАТО на Балканах.
После прихода к власти Владимира Путина отношения между Россией и Ватиканом продолжали укрепляться за счет сочетания прагматического сближения позиций по различным аспектам международной политики, а также благодаря стратегическому и идеологическому видению, отличающемуся общностью взглядов на некоторые вопросы. Понтификат Франциска I мог бы стать основой для дальнейшего развития такого подхода.
Все это означает, что визит Владимира Путина к Святому престолу, запланированный на 10 июня 2015, станет тем самым пробным камнем, благодаря которому можно будет оценить потенциал будущего диалога между Москвой и Ватиканом.
Во-первых, и Владимир Путин, и Папа выступают против исламского фундаментализма как террористической идеологии. Оба лидера придерживаются единого мнения о необходимости установления прочных и долгосрочных контактов с умеренными представителями исламского мира, которые позволили бы добиться изоляции наиболее радикальных движений, а в случае необходимости и дать решительный отпор действиям джихадистских групп, угрожающих мирной жизни и безопасности обширных регионов — от Кавказа до Средней Азии, от Ближнего Востока до Африки и Европы. Путин и Папа Франциск знают, что некоторые монархии Персидского залива (Катар и Саудовская Аравия) оказывают скрытую поддержку «Аль-Каиде» и «Исламскому государству», а также их сторонникам и союзникам в Средиземноморском и Ближневосточном регионах. То, как функционирует «ось» Москва — Святой престол, можно понять на примере сирийского кризиса: поддерживая Башара Асада, или, точнее, светскую баасистскую власть, Россия и Ватикан руководствовались разными соображениями, ставили перед собой разные цели и шли к ним разными путями, но при этом именно режим Асада мог гарантировать как соблюдение геополитических интересов (Путин), так и защиту католических и православных меньшинств от джихадистского фанатизма.
То же самое касается диалога с Ираном. И Россия, и Ватикан абсолютно уверены в необходимости возвращения Тегерана в центр ближневосточной политической жизни и постепенного снятия международного бойкота, инициированного Соединенными Штатами. И хотя иранская ядерная программа внушает серьезные опасения, католическая церковь твердо верит, что пространство для маневра в переговорном процессе с Тегераном сегодня значительно шире, нежели в отношении других ближневосточных реалий. С точки зрения Ватикана, Исламская Республика — один из ключевых участников противостояния ваххабизму Саудовской Аравии. Кроме того, Иран влияет на политику Хезболлы в Ливане — государстве, которому Папа Франциск I уделяет особое внимание из-за того, что там проживает значительное число христиан.
Однако на встрече Путина и Папы Франциска 10 июня 2015-го неминуемо будет обсуждаться и украинский кризис, и ветер новой холодной войны, который веет сегодня в Европе. Что касается событий в Донбассе и отделения Крыма от Украины, Ватикан придерживается исключительно осторожной дипломатической линии, сочетая постоянные призывы к миру с упреками в адрес Запада и России, пеняя им на неспособность наладить конструктивный диалог. С большой долей уверенности можно предположить, что на нынешней встрече Папа Франциск обратится к президенту России с призывом сделать все возможное для снижения градуса напряженности и обеспечить соблюдение духа и буквы вторых Минских соглашений.
Следует подчеркнуть, что Украина всегда была яблоком раздора между Ватиканом и Москвой, главным образом из-за противоречий между Украинской униатской и Русской православной церквями. Представители православной церкви не раз обвиняли Ватикан в «нечестной» прозелитической деятельности среди православного населения. «Революция достоинства» и последовавшая за ней гражданская война донельзя обострила противостояние католицизма и православия: одна из церквей присоединилась к проевропейскому альянсу, другая встала на пророссийские позиции. Вполне естественно ожидать, что Путин попытается склонить Ватикан к нейтральной позиции по Украине в обмен на определенные гарантии защиты прав католиков как на Украине, так и в России. Задача, стоящая перед Путиным, непроста: российской дипломатии придется столкнуться с очень жесткой позицией польского и американского духовенства, отнюдь не склонного к компромиссам.
Учитывая политический вес Ватикана в Италии и Европе, Путин, возможно, попытается заручиться поддержкой Святого престола в конфликте с приверженцами непримиримого антикремлевского курса, так называемыми санкционными ястребами. В Италии, где про- и антироссийские позиции представлены в приблизительно равных пропорциях, малейшее выражение симпатий Ватикана легко склонит чашу весов в одну из сторон. Однако и в этом случае разыгрываемая партия беспрецедентно сложна: ватиканская дипломатия не может игнорировать то, что международное сообщество обвиняет Кремль в непосредственном участии в войне на Донбассе.
В столь непростых условиях диалог Москвы и Ватикана будет неизбежно строиться по формуле ad hoc — то есть в зависимости от быстро меняющейся конъюнктуры.
Однако если абстрагироваться от текущего кризиса, можно констатировать наличие несомненной общности позиций Владимира Путина и Папы Франциска. Оба они критически относятся к процессам политической, экономической и моральной глобализации, уничтожающим многообразие человеческой жизни и навязывающим единую — стандартизованную и унифицированную — модель существования всем народам и государствам. Оба не симпатизируют «однобокой» политике США и отрицательно относятся к международным последствиям этой политики. Оба считают необходимым пересмотр нынешнего миропорядка в пользу многополярности и учета политико-экономических реалий бурно развивающихся стран (БРИКС и Ко).
А главное — они оба признают важность традиционных ценностей, ключевое значение семьи, национального своеобразия и христианских принципов как основы существования общества. При всей своей открытости современным реалиям Папа Франциск остается прежде всего иезуитом, а значит — стихийным консерватором, сторонником неделимости этики и политики и их ориентированности на религиозные заповеди. Что же касается Путина, с самого начала строившего «путинизм» как пригодную к экспорту модель, основанную на сочетании рыночной экономики, принципа главенства государства, управляемой демократии и консерватизма, он вполне может найти благодарного слушателя в лице Ватикана. И не будем забывать, что глава Кремля может стать посредником в процессе примирения католиков и православных.