Американский экономист из Университета Джорджа Мейсона Лоуренс Уайт прочитал в рамках проекта InLiberty лекцию, в ходе которой рассказал о возникновении денег и банков как о частной инициативе. Он выступил в защиту золотого стандарта и банкнот, выпускаемых частными банками, приведя примеры из прошлого, подкрепляющие его позицию, а также попытался заглянуть в будущее, в котором децентрализованные и частные криптовалюты не будут испытывать гиперинфляцию. «Лента.ру» записала основные тезисы лекции Лоуренса Уайта.
Самый простой вид денег — это золотые или серебряные монеты, но сейчас, когда нужно оплатить что-то, используются чеки или банковские карты, а также бумажная валюта, банкноты, выпущенные коммерческими банками. Если вы поедете в Северную Ирландию, то обнаружите, что там имеет хождение четыре разных вида банкнот (плюс банкноты Bank of England), и если вы что-то покупаете, ни в одном магазине не откажутся принять любую из них. Если вы получаете сдачу, то вам абсолютно не важно, какую купюру вы получаете, они все взаимозаменяемы.
Хотелось бы отдельно поговорить о Шотландии, так как в этой стране существовал отличный пример свободно развивающейся банковской системы. В XIX веке в нее можно было войти очень просто. Сейчас это сложно представить, что вот так каждый мог взять и открыть собственный банк. Но акционеры банка были ответственны за все его долги, так что вкладчикам не приходилось беспокоиться, пока все акционеры не обанкротятся, ведь они были обязаны заплатить вкладчикам. Эти банки хорошо капитализировались, у них было много филиалов.
Шотландская банковская система была основана на конкуренции, но при этом оставалась очень стабильной. В Англии происходило все иначе, так как закон о банках был совершенно другим — шотландское законодательство появилось в те времена, когда Шотландия была отдельной страной. Даже когда она стала частью Великобритании, законы о банках в ней остались свои.
Шотландские банки конкурировали друг с другом в плане процентов, выплачиваемых по вкладам и взимаемых с займов. Bank of England же имел множество привилегий от государства, оно поддерживало его, что бы ни случилось. Но он не выплачивал процентов по текущим счетам, не был конкурентоспособным. В сельской же местности существовало сотни банков, небольших и конкурентоспособных, но не очень стабильных, потому что, по правилам, у них не должно было быть более шести партнеров и это сказывалось на объемах капитала. Все это сделано для сохранения монополии Bank of England — безумный способ, если подумать.
В конце концов, государство пересмотрело закон — оно нарисовало условную окружность вокруг Лондона, за пределами которой частные банки могли иметь сколько угодно партнеров и капитала. Ситуация существенно улучшилась, но Лондон продолжал находиться под монополией Bank of England.
Есть один яркий пример — банкротство банка Ayr (графство Эр в Шотландии), произошедшее в тот период времени из-за того, что он выдавал займы, не особо заботясь о благонадежности заемщиков. Банкротство банка затронуло множество людей, но сама система была надежной, и вслед за ним не закрылся ни один большой банк, только несколько маленьких. Свободная банковская система не страхует от появления плохих банков, но в ней и не произойдет «эффект домино». Никто не стал помогать Ayr, хотя он был одним из самых крупных в Шотландии.
Что же ограничивает банки от выпуска чрезмерного объема денежной массы в системе свободного банкинга? На банкнотах четко записано положение контракта: учреждение обязуется заплатить предъявителю определенное количество серебра или золота. Оно обязано не обещать выплатить больше, чем у него есть в резервах.
Банк, выпускающий объем денежной массы, превышающий спрос населения на банкноты, столкнется с тем, что все невостребованные купюры, не находящиеся в обороте, принесут обратно и потребуют их погасить. Таким образом, на основе требований о погашении денежных знаков, банкиры прикидывают, какой их объем необходимо выпустить для населения, ведь если они перейдут определенную границу, то случится беда.
Активы таких банков можно разделить на золотые, серебряные и на приносящие проценты. Обязательств у них существуют только два: по депозитам и по банкнотам. Разница между активами и обязательствами и составляет долевой капитал учреждения. Если мы не беспокоимся о том, что банк привлечет слишком много капитала, то единственный способ получения прибыли для него — это выдача займов. Но для этого ему нужно либо уменьшать свои резервы, либо вводить в обращение большее количество банкнот, либо привлекать больше вкладчиков.
Но все это делать очень затратно. Если банк урежет свои резервы, то он рискует столкнуться с их недостатком, а потом с дефолтом. Если он соберется привлечь больше вкладчиков, то ему придется предоставлять большее количество услуг, поднимать процентную ставку по депозитам — все это дорого обойдется. Если банк решит выпустить больше банкнот, то ему придется убедить большее количество людей пользоваться этими купюрами или иметь вклады. В общем, существует естественное ограничение количества обязательств, которые банк хочет взять на себя, ведь иначе он рискует обанкротиться. Пока существует расплата за исчерпание резервов, банки будут брать на себя обязательства с осторожностью.
Когда у людей больше банкнот, чем им нужно, они могли прийти в банк и погасить их, но чаще всего они приходят в свой банк и кладут их на счет. Этот банк идет в клиринговую палату и говорит банку, который выпустил купюру, что теперь он должен произвести выплату по ней. Разумеется, второй банк предложит первому зачесть банкноты, выдав ему еще своих банкнот. Но организация, выпускающая слишком много купюр, столкнется с тем, что эти купюры вернутся в нее через клиринговую палату, что негативно отразится на ее резервах. Когда она это увидит, то поймет, что выпуск банкнот пора прекращать, подождать, пока имеющиеся выйдут из обращения, не пытаться заменить их, после чего ситуация стабилизируется.
Банк Ayr, о котором я говорил раньше, не усвоил этого урока в срок. Когда стало понятно, что резервы банка сокращаются, была предпринята попытка занять их. Также было потрачено огромное количество средств на перемещение золота из Лондона взамен используемого для погашения банкнот — все эти операции были чрезвычайно дорогими.
Вот механизм, который не дает одному банку выпустить слишком много банкнот. Но что если все банки соберутся (для этого нет никакой причины, но просто предположим) и решат все вместе выпускать купюры? В таком случае они не будут поставлены перед проблемой в клиринговой палате, ведь каждый из них будет наращивать выпуск банкнот и сможет просто расплачиваться новыми банкнотами с другими, и не будет терять резервы. Что ж, страна, в которой это происходит, будет терять свои золотые и серебряные резервы по отношению к остальному миру.
Шотландский мыслитель Дэвид Юм описал этот процесс в середине XVIII века. Страна с избытком денег будет видеть, как они утекают. После того как достаточное их количество будет «слито», этот процесс остановится. Это утверждение — часть критики Юма в адрес меркантилистов, которые считали, что проведение мудрой политики позволит всегда иметь торговый профицит, и таким образом будет обеспечен постоянный приток денег, а оттока никогда не будет. Частично эта безумная идея присутствует в торговой политике многих стран и сейчас. Политикам кажется сумасшествием допускать дефицит торгового баланса, они всегда хотят предотвратить это. Но у нас больше нет золотого стандарта, а значит, и резервы никто не теряет. Если хотите защитить свою валюту, просто не выпускайте ее слишком много.
Банки могут выпускать или выводить деньги из обращения только в зависимости от спроса общественности на них. Таким образом, они стабилизируют объективную меновую стоимость денег. Если люди хотят денег, а банки ничего не делают, это поднимет их покупательную способность, цены на товары уменьшатся. Выпуская больше денег, банки предотвращают дефляцию. Если же общественности нужно меньше денег и банки ничего не делают, люди начинают тратить избыток банкнот, цены на товары растут и происходит инфляция. Но, поглощая излишек денежной массы через клиринговую систему, банки стабилизируют покупательную способность денег. Таким образом мы получаем саморегуляцию, благодаря которой рынок избегает как инфляции, так и дефляции, которые вызывают изменения общественного спроса на деньги.
Если у вас есть один банк, не окруженный конкурентами, центральный банк всей страны, эта система не работает. Такое учреждение не будет вынуждено передавать свои резервы кому-либо, пока они не начнут утекать за границу. Этот процесс протекает намного медленнее.
В XIX веке в Великобритании существовала школа мыслителей, которую я называю «школой свободного банкинга», полагающая, что наилучшую саморегуляцию денежной системы обеспечивает максимальная конкуренция. Они хотели внедрить эту конкуренцию в Лондоне, забрать монополию у Bank of England. Но это не произошло, Bank of England пролоббировал сохранение своей монополии на выпуск банкнот в столице Великобритании, таким образом став первым в мире важным центральным банком. Эти мыслители считали необходимой децентрализацию выпуска денег — дать возможность тем, кто их выпускает, дисциплинировать друг друга. Ведь если у вас существует только один монопольный эмитент, то кто урезонит его?
Если у нас есть все эти модели свободного банкинга, зачем же нужны центральные банки? Они были созданы для того, чтобы деньги доставались государству дешево. Наполеон создал французский Центральный банк и заставил его директора написать на стене в своем офисе: «Задачей Банка Франции является выдача займов государству под 2 процента» (сейчас эта ставка стала бы очень низкой, ведь у Франции очень низкий кредитный рейтинг).
Никто не собирался делать Bank of England центральным банком, но, учитывая его привилегии на выпуск банкнот в Лондоне и то, что у него единственного был крупный капитал в этом городе, он продолжал накапливать свои преимущества, и, наконец, стал таковым. Государство хранило в нем свои деньги, другие банки использовали банкноты Bank of England в качестве своих резервов, и когда Bank of England расширялся, расширялась и вся система.
В США Федеральная резервная система была создана из-за слабости часто паникующей банковской системы. Эта слабость происходила из-за ограничений, наложенных на банки законодательством. Вот подтверждение тому: экономика Канады была в XIX веке очень похожа на американскую — большая часть населения занималась выращиванием пшеницы, и у канадцев не было никаких проблем именно из-за того, что они не накладывали на свою банковскую систему ограничений. В США в большинстве штатов банку разрешали иметь только один офис. Конечно, в некоторых штатах им разрешалось открывать филиалы, но они не могли пересечь границу штата и были ограничены выдачей займов тем фермерам, которые жили недалеко от банка. Когда цена на пшеницу в конкретном регионе падала, все фермеры в нем разорялись, а за ними и банки. У них не было разветвленной системы филиалов в разных регионах.
Некоторые пытаются объяснить возникновение центральных банков естественными процессами в экономике, например экономист Чарльз Гудхарт, выпустивший книгу «Центральные банки — продукт естественной эволюции?». Но в результате в ней выясняется, что ничего в этом процессе естественного нет, их возникновение — результат эксплуатации привилегий.
Давайте поговорим о достижениях центральных банков. Лучше всего мне известна Федеральная резервная система США. В работе, которую я выпустил совместно с моими коллегами, мы задались вопросом: является ли она более эффективной, нежели ее предшественник — золотой стандарт? В результате выяснилось, что при золотом стандарте инфляция была настолько близка к нулю, насколько это возможно, но после создания Федерального резерва цены буквально побежали наперегонки.
Ухудшилась ситуация с изменением цен. Во времена золотого стандарта железные дороги выпускали облигации сроком на 50 лет для финансирования своей деятельности. Для того чтобы убедить человека в необходимости покупки такой облигации, он должен быть уверен в стабильности валюты. Никто сейчас не выпускает пятидесятилетние ценные бумаги, никто не доверяет ценности бумажных денег через 50 лет.
Ценность золота способна самокорректироваться. Если цены растут, ценность золота падает. Это негативно влияет на его добычу, золотодобытчики сокращают ее. Но тогда ценность золота начинает снова расти. Если происходит обратное, цены падают, а цена золота растет, это стимулирует его добычу, повышает его запасы и снова снижает его ценность.
Волатильность объема производства за последнее время особенно не изменилась. Несмотря на то что сейчас экономика намного более диверсифицирована (для Федерального резерва должно быть легче работать в такой ситуации), волатильность ее должна была бы уменьшиться, но никаких улучшений по сравнению с периодом золотого стандарта не наблюдается. Мы получили высокую инфляцию и не получили уменьшения волатильности объема производства. Федеральная резервная система также не снизила уровень безработицы.
Так почему же мы отказались от золотого стандарта? Почему каждое государство выпускает сейчас деньги, не обеспеченные ничем? Мне кажется, что лучший ответ на эти вопросы дал экономист Дейв Барри: «Все государства мира поняли, что золото — редкий металл, его сложно добывать, оно дорогое, и решили, что обеспечивать свои деньги им будет чем-то, что легче найти, то есть — ничем». Это правда: намного легче печатать деньги, если ты не беспокоишься об их погашении. С их помощью намного легче финансировать войны и другие расходы.
Что же нам делать с ненадежными деньгами, которые у нас есть сейчас? Если мы хотим небольших, маргинальных улучшений, продолжая полагаться на центральные банки, нужно просто немного лучше корректировать их действия. Мы можем положиться на иностранную валюту. В Испании и Португалии в свое время привязали курсы национальных валют к немецкой марке, а потом появился евро, поскольку привязать все европейские валюты к марке было бы делом постыдным. Они соединились и начали печатать одну валюту.
Ни одна страна в еврозоне сейчас не может печатать собственную валюту, и слава богу, ведь Греция могла бы сейчас напечатать очень много денег, была бы бешеная инфляция! К тому же тут мы сталкиваемся с проблемой долга, ведь никто бы не стал давать Греции в долг драхмы, сейчас все ее долги исчисляются в евро. Никто не даст Аргентине в долг в аргентинских песо, все их внешние долги исчисляются в долларах. То есть инфляция не решает никаких проблем, связанных с долгом, когда рынок уже предвидит их.
Но есть и другой набор правил, который может скорректировать политику центральных банков, и по этому поводу экономисты ведут множество дискуссий. Мне кажется, что самым важным принципом тут должен стать свободный выбор валюты. Дайте людям возможность использовать ту валюту из существующих, которую они хотят, любого государства мира, золото или серебро, криптовалюты.
Сейчас перевозить золото стало намного проще — существуют электронные системы платежей, привязанные к золоту. Но наиболее интересным событием в последние годы стало появление криптовалют. Bitcoin был поначалу диковинкой, но в последние два года этот рынок вырос в четыре раза, теперь он стоит миллиарды долларов.
Уверенность в том, что биткойн не ждет гиперинфляция, заложена в его коде, который учитывает количество биткоинов в обращении. Никто не сможет повернуть некий «краник» и наделать больше биткоинов. Да, действительно, в последнее время стоимость этой криптовалюты медленно падает, но сам рынок криптовалют не уменьшается, просто Bitcoin теряет свою долю рынка по отношению к другим криптовалютам.