После парламентских выборов в Дании была предпринята попытка сформировать правительство большинства. Однако успехом она не увенчалась. Сами же выборы ознаменовались поражением находившихся у власти левоцентристов и усилением позиций правых, выступающих за сокращение миграционных потоков и критикующих Брюссель. Эксперты утверждают, что главным итогом голосования стал переход королевства от двух- к трехпартийной системе. «Лента.ру» разбиралась в том, что это значит для самой Дании и как перераспределение сил в парламенте скажется на отношениях Копенгагена и Москвы.
Выборы в датский однопалатный парламент, состоящий из 179 депутатов Фолькетинг, проходили на фоне экономического подъема. Пребывающее у власти с осени 2011-го левоцентристское правительство во главе с председателем партии Социал-демократы (СД) 49-летней Хелле Торнинг-Шмитт сумело уравновесить национальный бюджет, сократить до 43,5 процента валового внутреннего продукта (ВВП) дефицит общественного бюджета и добиться пусть небольшого, но вполне устойчивого экономического роста. Согласно данным официальной статистики, в 2015 году датская экономика прибавит примерно 2 процента.
В последние годы неуклонно снижается уровень безработицы. По данному показателю Дания находится в числе наиболее благополучных стран Европы: сегодня лишь 6,6 процента трудоспособного населения скандинавского королевства лишены работы (четыре года назад таковых было 7,6 процента). Дания с ее социальными стандартами и крайне высоким уровнем жизни — одна из самых процветающих стран Старого Света. В 2014-м именно в Дании был зафиксирован максимальный в Европе средний уровень почасовой оплаты труда — более 40 евро.
Многие партнеры Копенгагена по Евросоюзу вынуждены были резко затянуть пояса, а в Дании, напротив, некоторые секторы получили внушительную государственную подпитку. Речь идет, в частности, о сфере здравоохранения, общественных службах, науке, отрасли зеленых технологий.
Разумеется, назвать королевство «раем для всех» было бы преувеличением. Многие датчане, особенно те, кто принадлежит к буржуазной прослойке и зажиточной части среднего класса, крайне недовольны налоговой политикой «общества благоденствия». Датская общественная модель, весьма щедрая и справедливая, — свидетельство жизнеспособности традиционных социал-демократических ценностей. Но высокие налоги и социальные отчисления вызывают у экономически активной части общества постоянное раздражение.
Двухпартийным левоцентристским правительством СД и социал-либералов была недовольна не только буржуазия. Все-таки и при благоприятной социально-экономической ситуации «розовый» кабинет Торнинг-Шмитт был вынужден отказаться от планов увеличить пособия для безработных и пойти на продажу части госсобственности, из-за чего, кстати, в начале 2014-го правительство покинула левоэкологическая Социалистическая народная партия (СНП). В условиях постоянного дефицита квалифицированной рабочей силы, властям приходилось регулярно пересматривать и иммиграционную политику. В итоге кабинет министров сталкивался также со все возрастающей критикой слева.
В выборах 18 июня приняли участие свыше 85 процентов избирателей. Голосование показало, что более половины датчан выступают за решительные перемены, то есть за возвращение к власти правых или, по скандинавской терминологии, буржуазных партий. Если осенью 2011 года возглавляемый СД «красный блок» с минимальным преимуществом (50,2 процента против 49,8 процента голосов) опередил правый «синий блок», то на сей раз за партии левого фланга отдали голоса менее 48 процентов датских избирателей против 52,3 процента, отданных за правых.
Но если по оси «левые — правые» тектонических сдвигов не произошло, то внутриблоковое соотношение сил после выборов 18 июня заметно изменилось. В левом спектре это касается прежде всего малых партий. СД даже получили после выборов статус первой по влиянию партии в стране с 26,3 процента голосов и 47 депутатами. Видимо, социал-демократам удалось переманить часть либеральных избирателей из-за ужесточения иммиграционной политики. Так, один из предвыборных лозунгов СД гласил: «Если ты приезжаешь в Данию, ты должен работать». Резко сдали позиции социал-либералы и СНП: обе эти партии получили поддержку менее пяти процентов избирателей. Впервые второй по значимости левой силой Дании стала самая радикальная парламентская сила королевства этого спектра — «красно-зеленый альянс», за который отдали голоса почти восемь процентов датчан. В Фолькетинг в первый раз прошла новая левоцентристская экологическая партия «Альтернатива» с 4,8 процента голосов.
Ну а в «буржуазном лагере» и вовсе произошло политическое землетрясение. Первая партия Дании по итогам выборов 2011-го праволиберальная «Венстрё» на сей раз заняла лишь третье место с 19,5 процента (34 мандата). Ее лидер 49-летний Ларс Лёке Расмуссен, в 2009-2011 годах возглавлявший правительство, оказался замешан в нескольких скандалах, связанных с личными расходами за счет партийной кассы. Но все-таки именно Расмуссен, сторонник жесткого сокращения госрасходов, главный претендент на премьерский пост — с учетом того, что его кандидатуру поддерживают несколько малых буржуазных партий, прошедших в парламент — Либеральный альянс (7,5 голосов) и Консервативная народная партия, КНП (3,4 процента).
Но настоящий победитель в буржуазном лагере — правопопулистская Датская народная партия (ДНП). Ее результат — почти 22 процента голосов (37 мандатов), позволяет утверждать, что прошедшие выборы положили конец классической двухпартийной системе Дании, превратив ее в трехпартийную. Успех «народников», ставших фактически главной правой партией королевства, объясняется их жесткой антиимигрантской риторикой (в программном документе ДНП подчеркивается: «Дания не является страной иммиграции и никогда ею не была»), обещанием сохранить высокие социальные стандарты для малоимущих и критикой ЕС.
Удивительно, но если верить отечественной статистике, то, несмотря на похолодание отношений между Москвой и Евросоюзом, в 2014-м двусторонний российско-датский товарооборот вырос, составив в совокупности 4,5 миллиарда долларов. Правда, датская статистика говорит об обратном: в прошлом году взаимная торговля сократилась на 17,6 процента. Но в любом случае не подлежит сомнению, что заметно снизились прежние объемы поставок из России в Данию черных металлов, тогда как из Дании в Россию с прошлого года резко сократились поставки мяса и молока.
В хоре критиков политики Кремля в отношении Украины датские власти заняли достаточно сдержанную позицию. Безусловно, они осудили присоединение Крыма. Торнинг-Шмитт, например, отметила, что Россия такими действиями закрепляет за собой имидж агрессивного актора, способствуя сплочению балтийских стран против Москвы на атлантистской волне.
С наиболее жесткими антироссийскими заявлениями в 2014-2015 годах выступали представители правых сил королевства. Тон здесь задает КНП, в прошлом ведущая буржуазная партия страны. В недавно обнародованном списке европейцев, которым запрещен въезд в Россию, от Дании четыре персоны: помимо главы военной разведки и вожака экзотической неофашистской Партии датчан (в отличие от ряда других зон ЕС, в Северной Европе крайне правые по вопросу украинского кризиса оказались не на стороне Москвы), там фигурируют также два бывших министра иностранных дел Пер Стигмёллер и Лене Эсперсен, представляющие именно КНП. Члены КНП в Фолькетинге и Европарламенте регулярно заявляют о необходимости ужесточения политического и экономического давления на Москву.
Нельзя забывать и о том, что Россия и Дания конкурируют в Арктике. Одобренная еще при прежнем правоцентристском правительстве в августе 2011-го стратегия королевства в отношении Арктики носит в целом миролюбивый характер. В документе зафиксированы, в частности, такие задачи, как обеспечение мира и безопасности в этом регионе, достижение прочного, основанного на самообеспечении роста и развития, бережливое отношение к климату и так далее.
При этом Дания — член НАТО, и у королевства немало соглашений о военно-техническом и военно-политическом сотрудничестве с США, чьи армейские базы расположены именно на арктических просторах (в Гренландии) страны. И Копенгаген особое внимание в своей арктической политике уделяет как раз двустороннему партнерству с другими союзниками по натовскому альянсу — теми же Соединенными Штатами, Канадой, Норвегией и Исландией. Отметим также, что Дания отстаивает свои права примерно на 900 тысяч квадратных километров вокруг гренландского континентального плато. Конечно, существует определенный потенциал и для развития российско-датского партнерства в Арктике. К примеру, при проведении международных научных исследований. Но в условиях нынешнего обострения отношений между Россией и Западом Арктика все больше и больше превращается в еще одно поле геополитического противостояния.
Возвращение в датское правительство «Венстрё» и КНП вряд ли прибавит оптимизма тем, кто желает углубления российско-датских отношений. Вместе с тем следует отметить, что лидеры ДНП в 2014-м предложили уважать мнение крымчан, высказавшихся за присоединения к России. И в дальнейшем ДНП не относилась к «фанатам санкций» против Москвы. Если на сей раз представитель «народников» войдут в правительство, возможно, ухудшение датско-российских отношений не будет носить фатального характера.