Репертуар кинотеатров на этой неделе берет не количеством, но качеством — в прокат выходят забористый сиквел комедии о медведе-беспредельщике, нестыдный актерский дебют модели Кары Делевинь, новая перелицовка сюжета, в свое время прославленного Бунюэлем и Денев, а главное, лучший фильм ужасов года.
Тед, антропоморфный плюшевый медведь, ветеран бонга и мастер вульгарности, возвращается на киноэкраны, а его создатель Сет МакФарлейн — в комедийную высшую лигу после провальной прошлогодней вестерн-пародии «Миллион способов умереть на Диком Западе» (честнее было бы название «Миллион способов умереть от скуки»). В отличие от нее «Третий лишний 2» не тратит времени на реверансы перед старым Голливудом и жанровые расшаркивания. Этот фильм попросту не щадит никого и ничего, отчаянно и оскорбительно высмеивая афроамериканцев и латиноамериканцев, геев и женщин, семейство Кардашьян и Лиама Нисона, даже — прости, Господи — Моргана Фримана.
Единственный серьезный недостаток сиквела — его русскоязычное название. Если в оригинале Тед и правда был слишком активным участником отношений с девушкой его другана Джона (Марк Уолберг), то продолжение выстроено уже вокруг медвежьих проблем на личном фронте — кто третий лишний в таком раскладе, большой вопрос. Женитьба мишки на борзоватой кассирше Тэми-Линн близка к краху — и подобно слишком многим горе-мужьям, Тед решает спасти брак деторождением. Трудный путь к отцовству пройдет через постель Жизель Бундхен, клинику искусственного оплодотворения и комиссию по усыновлению — пока не обернется борьбой плюшевого беспредельщика за собственные гражданские права. Причем градуса абсурда «Третий лишний 2» не сбавит и в неожиданном формате судебной драмы — более того, даже найдет повод впервые в истории кино пошутить по поводу расстрела Charlie Hebdo.
Грустная аббревиатура ЗППП получает новое прочтение в фильме ужасов американца Дэвида Роберта Митчелла — здесь отчаянно скучающая молодежь из детройтских пригородов передает половым путем абсолютное, смертоносное зло. Стоит Джей (шикарная Майка Монро) переспать с приятелем, как ее начинает преследовать странная, медлительная, все время меняющая облик сущность. Единственный способ избавиться от проклятья — срочно кому-нибудь его передать. Опять же половым путем.
Ощутимое обаяние этого фильма заключается, конечно, не в лобовой метафоре подростковых сексуальных комплексов, на которой строится сюжет, — хотя и это куда изящнее притянутых за уши завязок большинства современных хорроров. Митчеллу удается нечто посложнее — «Оно» пугает не столкновениями с ужасным, а ритмическими сбивками, паузами между убийствами, заполненными морочной, неспешной, липкой тинейджерской повседневностью. Малолетние, озабоченные герои этого фильма живут в состоянии перманентной скуки, бессмысленности бытия (как в поздних фильмах Терренса Малика) — поэтому неудивительно, что вторжение жуткого становится лишь еще одним способом этот сплин хотя бы на время заглушить. Без меняющей облик Смерти-тихоходки эти персонажи и мир фильма бессмысленны — оттого столкновение с ней столь неизбежно и столь эффектно.
Не худший фильм для дебюта выбрала супермодель Кара Делевинь (даже если вы не помните ее по имени, то точно знаете эти брови). В призрачной, сопротивляющейся любым жанровым ярлыкам ленте Майкла Уинтерботтома она играет одну из женщин, окружающих режиссера по имени Томас (немец Даниэль Брюль), который приезжает в Италию собирать материал для нового фильма. Речь идет об истории громкого убийства английской студентки парой сверстников — и не смолкающая медиа-истерия вокруг дела, экзистенциальные вопросы творчества, наркотики и женщины (кроме задорной барменши-англичанки в исполнении Делевинь и покойной студентки, это еще и писательница-любовница, бывшая жена и дочь) начинают сводить кинематографиста с ума. Кажется, уже реальность вокруг него самого напоминает не то триллер, не то джалло.
Британец Уинтерботтом так долго и сам уворачивался от любых определений и ярлыков, с каждым фильмом радикально меняя стиль и манеру рассказа), что откровений от него уже никто и не ждал. Тем не менее они пожаловали в виде этой странной, неуловимо притягательной картины — в Томасе нетрудно разглядеть самого Уинтерботтома, пытающегося придумать правдивый сюжет о громком, полном противоречий расследовании убийства Мередит Керчер, и обнаруживающем, что честнее снять фильм о своих муках на тему. В таком подходе нетрудно увидеть авторский нарциссизм (а также задаться вопросом, окружают ли и самого Уинтерботтома столь же красивые женщины, что и его героя). С другой стороны, традиция картин об апокалипсисах режиссеров не менее славна, чем жанр триллера по реальным событиям, и «Лицо ангела», в зависимости от точки зрения, способно прописаться в обеих категориях, причем в статусе одного из самых причудливых образцов.
Перед Леа Сейду в «Дневнике горничной» стоит чрезмерная, прямо скажем, задача — сыграть роль, в свое время с блеском исполненную сначала Полетт Годдар (у Жана Ренуара), затем Жанной Моро (у Луиса Бунюэля). Впечатляет то, что она справляется — в больших глазах актрисы достаточно как порочности, так и невинности, чтобы оживить Селестину, амбициозную служанку, невероятную интриганку и беззастенчивого бытописателя грехопадения французской буржуазии рубежа ХХ века из одноименного романа Октава Мирбо.
Проблема в том, что Бенуа Жако, режиссер основательный, но лишенный изобретательности бравшихся за этот сюжет предшественников, оказывается в состоянии лишь с толком и расстановкой пересказать нравоучительную историю Селестины. Его морализм лишен двойственности переносившего сюжет в середину 1930-х Бунюэля и резвой сентиментальности Ренуара — а его фильм в сравнении с предыдущими экранизациями оказывается почти без энергии.