Греческий долговой кризис, вяло тянувшийся с начала года, приближается к логической развязке. Премьер-министр страны Алексис Ципрас после очередной неудачной серии переговоров с представителями «тройки» и государств ЕС пошел на крайнюю меру, объявив о проведении 5 июля национального референдума о принятии условий финансовой помощи. И практически сразу греки закрыли свою финансовую систему, введя жесткие ограничения на обналичку и приостановив работу банков и биржи. Финансовые рынки за пределами Греции уже отреагировали на последние события беспрецедентным обвалом.
А ведь еще прошлая неделя начиналась вполне оптимистично для тех, кто верил, что Греция и Европа договорятся миром. Ципрас предоставил свой план, который, в частности, предусматривал повышение НДС для многих ныне льготных категорий услуг, рост ставок по ряду других налогов и дальнейшее урезание социальных расходов, в том числе повышение накопительных выплат, — с тем чтобы бремя, висящее на государстве, сделать чуть менее тяжким.
Стоит заметить, что и сейчас пенсии в Греции довольно велики и составляют в среднем около 900 евро — в четыре с лишним раза больше российских и выше чем, к примеру, в Португалии. Про обилие прочих социальных льгот в небогатой теперь уже стране также говорилось неоднократно. Но популистское (и не скрывавшее этого) правительство СИРИЗА обещало все эти завоевания государства защищать любой ценой, так что по сравнению с жесткой позицией, которую оно занимало после своей победы на выборах, это была почти капитуляция.
Однако даже этого оказалось недостаточно. По некоторым оценкам, цена разницы между предложениями греков и кредиторов составляла всего несколько миллиардов евро в год. Тем не менее европейцы, которых, по-видимому, направляла Германия, проявили принципиальность и на уступки не пошли. Одновременно Ципрас был атакован и в своей стране: многие члены правящей коалиции сочли, что смягчение позиции Афин недопустимо и позорно. В стране начались массовые манифестации пенсионеров, разочарованных в недостаточной твердости позиции правительства, за которое они проголосовали в январе.
Так или иначе, но уже в пятницу 26 июня настроения у греческих переговорщиков резко поменялись. Алексис Ципрас не скрывал ярости. «Европейские принципы не основываются на шантаже и ультиматумах», — так он выразился по поводу «последнего» предложения со стороны кредиторов. А на следующий день объявил проведение референдума по этому самому предложению.
Логику греческих руководителей понять можно. Сейчас их по сути загнали в цугцванг. Какое бы решение ни было принято, на репутации коалиции во главе с СИРИЗА оно скажется самым негативным образом. Она, как известно, обещала сохранить Грецию в Европе, но не ценой фактического уничтожения социальной политики страны, чего сейчас требуют строгие европейские «воспитатели». Так что Ципрасу ничего не осталось кроме как переложить ответственность на своих избирателей: «Вы решаете — мы выполняем».
Надо сказать, что идея референдума, носившаяся в воздухе в последние несколько месяцев, пришлась не по вкусу многим еврочиновникам. Так, председатель еврогруппы на переговорах голландец Йерун Дейсселблум назвал решение о прямом волеизъявлении граждан «трагическим». Можно удивиться лицемерию лидеров ЕС, регулярно заявляющих о своей верности принципам демократии, но нужно понимать, что когда речь идет о сотнях миллиардов евро и будущем всего европейского проекта (многие считают, что выход Греции станет началом его конца), особо не до политеса.
Вслед за выносом вопроса на референдум последовали и решения греческого правительства в финансовой сфере. 27 июня государство закрыло банки и биржу и ввело контроль над движением капитала. Даже в банкоматах греки теперь могут снять не более 60 евро в день. На иностранных туристов эти правила пока не распространяются: владельцы карт, выпущенных за пределами Эллады, могут пользоваться ими в стране сколько угодно.
Очевидно, политическая элита страны располагала инсайдерской информацией относительно намерений кабинета: в пятницу в греческом парламенте депутаты ринулись к банкоматам, а в уличных отделениях к ним присоединились и простые граждане. В минувшую субботу за первую половину дня было обналичено более 400 миллионов евро.
Вообще, ситуация с греческой банковской системой сейчас выглядит катастрофически. Объем депозитов рухнул до 11-летнего минимума, а с начала года снизился примерно на одну пятую. Такой массовый отток капитала означает, что банки сейчас фактически неплатежеспособны. После некоторых сомнений ЕЦБ все же решил продолжить программу ELA по предоставлению финансовым организациям страны денег, — в противном случае они с высокой вероятностью обанкротились бы в ближайшие пару дней, после чего вся жизнь в Греции была бы парализована.
Сейчас Греция, по выражению репортеров The Guardian, оказалась как будто в осаде. Пенсионеры, служащие, другие граждане выстроились в очереди у банкоматов, пытаясь добыть хотя бы установленную новыми правилами наличность. Кассовые машины осаждают даже заключенные в тюрьмах. Однако средства есть не во всех пунктах выдачи, — из-за спроса на банкноты их хватает не везде.
Паника распространяется не только на греческих улицах, но и на мировых фондовых площадках. 29 июня все без исключения значимые биржи Восточной Азии закрылись в минусе. В Европе падение еще более существенное: британский индекс FTSE на открытии просел на 2 процента, а немецкий DAX — на пять. Евро с ходу потерял один процент к доллару, даже с учетом того, что в последнее время и так находился на сравнительно низкой отметке по отношению к заокеанской валюте. В России рубль потерял около 70 копеек к доллару, — обычное дело, когда на мировых биржах происходят какие-то потрясения.
В Швейцарии местный ЦБ вынужден был выйти на рынок с интервенциями, пытаясь противодействовать стремительному взлету национальной валюты. Глава регулятора Томас Жордан честно сказал, что не знает, в каком направлении будет развиваться ситуация вокруг Греции, выразив лишь надежду, что ее удастся урегулировать за столом переговоров.
Между тем европейские лидеры более не демонстрируют единства в вопросе сохранения Греции в еврозоне. Председатель Еврокомиссии, к примеру, призвал греков поддержать европейский план спасения страны. Канцлер Германии Ангела Меркель на пресс-конференции выразила полную поддержку евро, сказав, что если потерпит крах единая валюта, то же самое случится и с Европой. Иного мнения премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон. Он сказал, что, возможно, Греции было бы и правда лучше покинуть еврозону. Британцы в данном случае довольно эгоистичны: в случае финансового краха Афин их потери будут невелики в сравнении с той же Германией или Францией. Однако уже сам факт принципиального несогласия с позицией Брюсселя показателен.
Итак, неизвестность, — ключевое слово, определяющее сейчас греческий кризис. Даже зная результаты референдума, сложно предположить, что произойдет дальше. Ближайшая важная отметка — 30 июня. В этот день Греция должна выплатить МВФ более полутора миллиардов евро. Скорее всего, платеж не пройдет: денег в казне нет. Будет ли это считаться дефолтом? Директор-распорядитель Кристин Лагард пока занимает жесткую линию, но не исключено, что срок все-таки продлят еще на четыре недели. Правила фонда достаточно расплывчато описывают такие случаи, так что любое решение возможно.
Тем временем аналитики склоняются к тому, что Grexit (выход Греции из еврозоны — от английских слов Greece и exit (выход) — прим. «Ленты.ру») практически неизбежен. Мохаммед Эль-Эриан, старший советник германского финансового гиганта Allianz, считает, что шансы на сохранение статус-кво — не более 15 процентов. Такой расклад от одного из самых именитых финансистов планеты — это практически приговор. Чуть выше — в 40 процентов — оценивает шансы журнал Economist, весьма лояльный к проекту евро в целом.
Как ни странно, многое будет зависеть от позиции внешних игроков. Важно, что скажут Россия и Китай. Если они пообещают Афинам хотя бы временную финансовую поддержку, то Греция может пойти на принцип с более высокой вероятностью. Оставаться же один на один с острейшим в истории государства финансовым кризисом никому в Греции не хочется. Так или иначе, наступает решающий момент не только для отдельно взятой маленькой страны, но и для всей Европы, а может быть — и глобальной финансовой системы. Развязка близка.