Министерство по делам Крыма упраздняется — по представлению премьер-министра, решением главы государства. Наряду с описанием неоднозначного административного наследия Минкрыма следует обратить внимание и на деятельность других российских министерств, «посвященных» конкретным территориям. Взвесить «за» и «против» существования подобных структур предстоит в обозримом будущем — хотя бы из экономии государственных средств.
«Если бы никто не заметил, это было бы подтверждением успеха нашей работы». Так министр по делам Крыма РФ Олег Савельев ответил на вопрос «Если бы Министерство по делам Крыма перестало сейчас существовать, кто-то бы это заметил?» в интервью, опубликованном «Крымской газетой» незадолго до того, как Минкрым прекратил существование. Официальное объяснение предложил Дмитрий Медведев: «Мы уже более года занимаемся процедурами, связанными с погружением Крыма в правовое поле Российской Федерации. Изначально этими задачами занималось созданное Министерство по делам Крыма. <…> В этом смысле можно считать, что Министерство по делам Крыма свою задачу исполнило».
Ответ Олега Генриховича выглядит странным: в конце концов, когда что-то нужное исчезает, это заметно сразу. Даже при своеобычной структуре нынешнего кабинета министров появление специального министерства по делам Крыма выглядело как попытка заклинания стихии, — путем количественного умножения ответственности через создание новых административных структур. Необходимость специального министерства вызывала вопросы изначально. В конце концов, есть профильные заместители «по Крыму» в каждом имеющемся ведомстве, есть Крымский федеральный округ во главе с Олегом Белавенцевым. Есть, наконец, ответственный за Крым вице-премьер Дмитрий Козак, организатор не менее хлопотного, чем интеграция полуострова, мероприятия — Игр в Сочи.
Кстати, под Сочи-2014 никто не создавал олимпийское министерство — ограничились силами и возможностями Виталия Мутко. В результате ни одни Игры, мягко говоря, не пострадали. В отличие от ситуации в Крыму, где после скандалов в верхах — задержания руководителя республиканской ФНС Николая Кочанова и министра промышленности Андрея Скрынника — симферопольские руководители позволили себе ряд не вполне выверенных заявлений в адрес федерального центра. Теперь, стало быть, понятно, кто за это в ответе — хотя бы негласно, по факту.Уже легче.
Однако опыт деятельности Минкрыма еще ждет своего исследователя — того, кто попытается разобраться, что успело сделать это ведомство. Первый же попавшийся в открытом доступе документ — протокол заседания Общественного совета при министерстве за 6 июля 2015 года, №1 — дает массу информации к размышлению. В частности, совет обсуждал приглашения членов Общественного совета на итоговую коллегию «Итоги деятельности Министерства Российской Федерации по делам Крыма в 2014 году и задачи на 2015 год» — при том что последний уже перевалил на второе полугодие.
Может быть, министерство готово представить подробный план развития региона? По словам Дмитрия Медведева, такой документ уже существует. «На Министерство была возложена задача подготовить федеральную целевую программу по развитию Крыма. Это важная, серьезная программа, значимый инструмент, под которым весьма серьезное финансирование — более 700 миллиардов рублей. Эта программа подготовлена и принята правительством в соответствии с поручением президента» — цитирует премьера президентский сайт kremlin.ru.
Однако не совсем понятно, о какой программе рассказал главе государства руководитель кабмина. Дело в том, что ФЦП «Социально-экономическое развитие Республики Крым и города Севастополя до 2020 года» была принята почти год назад — правительственным постановлением №790 от 11 августа 2014 года. Но эту федеральную целевую программу разработали в Минэкономразвития, где ранее служил заместителем министра Олег Савельев. Минкрым — наряду с полудюжиной других министерств и ведомств — выступил в пуле госзаказчиков документа. С тех пор заявленная сумма в 680 с лишним миллиардов несколько выросла в размерах — отсюда и «более 700 миллиардов», это понятно.
Непонятно, какая же программа принадлежит перу Минкрыма. Ответ дает тот же протокол заседания Общественного совета министерства за полторы недели до упразднения. Совет рассмотрел проект госпрограммы «Развитие Крымского федерального округа на период до 2020 года» — чуть по-иному, но в целом очень похоже на имеющуюся ФЦП — и отметил, что презентация проекта должна появиться на сайте Минкрыма лишь к концу июля. Ни о какой подготовке и принятии правительством этого документа пока речи не идет: госпрограмма от министерства Олега Савельева, судя по информации на сайте кабмина, «находится на стадии разработки».
Оставим недоумение по поводу двух дублирующих программ тем, кто будет со служебными целями разбирать бумаги Минкрыма, — прежде всего аппарату Дмитрия Козака. Отметим лишь, что кроме темпов работы специального министерства следует учесть и скорости обсуждения программы в других исполнительных структурах. Более того, квалифицированное обсуждение быстрым быть не может, а теперь процесс замедлится донельзя. В связи с безвременной административной кончиной Минкрыма за исходные выкладки ответить будет некому, в отличие от тех, кто пустит программу дальше и наверняка не захочет подставлять себя под удар, если что-то пойдет не так. И — самое главное — не следует забывать про возможности правительства, которое не может просто зарезервировать очередные сотни миллиардов под документ, «находящийся в стадии разработки» с открытой датой. Это значит, что наполнение схемы деньгами возможно только начиная со следующего от появления готовой госпрограммы бюджетного года. Либо — учитывая важность территорий — с текущего, но с дополнительными секвестрами остальных статей расхода, прежде всего на остальные регионы.
А есть еще инфляция, общий кризис и прочие явления, требующие непрерывных поправок и согласований на дистанции. С другой стороны, еще пара таких задержек — и программу можно будет закрывать за бесполезностью ввиду близости того самого 2020 года. В общем, вполне возможно, что от министерства была практическая польза в делах, не заметных широкой публике, но «мозговым трестом» по вопросам Крыма за пятнадцать месяцев оно точно не стало.
Как же обстоят дела в остальных «территориальных» структурах федерального правительства? Министерство по делам Северного Кавказа также было создано в прошлом году — чему, впрочем, предшествовал гораздо менее драматический и значимый эпизод в истории России. В мае 2014-го назрела необходимость рокировки в Красноярском крае, где Льва Кузнецова сменил один из наиболее мощных политиков региона Виктор Толоконский, а бывшего главу трудоустроил Александр Хлопонин, в тот период — одновременно вице-премьер и полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе. Одновременно Хлопонин покинул полпредство, но остался одним из ключевых заместителей председателя правительства — что, помимо прочего, и подтверждает наличие лояльного ему министра.
«Три ключевые точки роста для экономики Северного Кавказа — промышленность, сельское хозяйство и медицинско-бальнеологический кластер, расположенный в Кавказских Минеральных Водах», — напоминает раздел «О министерстве» на сайте Минсевкавказа, заставляя задуматься о необходимости существования ведомства как такового. В самом деле, тот же агропром управляется не только на территориях, но и федеральным Министерством сельского хозяйства, чей статус, безусловно, вырос с приходом туда Александра Ткачева, бывшего главы Краснодарского края. Никаких индустриальных гигантов, недоступных пониманию Минпромторговли, где министром Денис Мантуров, на Северном Кавказе нет и не планируется. В конце концов, даже промышленный потенциал Урала вполне поддается управлению и планированию в связке профильного федерального и региональных министерств — разумеется, с помощью полпредства и руководителей территорий. Почему заводам и фабрикам Северного Кавказа необходимо свое министерство — решительно не понятно.
Что до курортов Кавказских Минеральных Вод, то некоторая помощь старших товарищей тут действительно не помешает. Дело тут даже не в многочисленных скандалах — например, вокруг приватизации 400 гектаров заповедного леса в Кисловодске. Ставропольский край, место расположения Кавминвод, — регион, где за последние семь лет сменились четыре губернатора; очевидно, что не от хорошей административной жизни. Да и нынешнее краевое руководство вызывает все больше вопросов — к примеру, у ОНФ, особенно со стороны сопредседателя Центрального штаба Фронта, депутата Госдумы от Ставрополья Ольги Тимофеевой. И есть некоторые основания полагать, что с приближением парламентских выборов-2016 напряжение по линии «Народный фронт — Ставрополье» будет усиливаться. Но аккурат при целебных источниках — в Пятигорске — расположено президентское полпредство в СКФО. Если этого не хватает, то оба краевых сенатора — Михаил Афанасов и Константин Скоморохин — давно прописались в Совете Федерации и имеют непосредственное отношение именно что к Кавминводам: первый заседал в краевом законодательном собрании от Предгорного района, второй возглавлял Ессентуки.
Было бы понятно, если бы министр Северного Кавказа Лев Кузнецов имел независимые возможности просить дополнительные средства у федерального центра. Однако Минсевкавказ замыкается на вице-премьера Александра Хлопонина — и административно, и лично: в связке с Хлопониным Кузнецов провел много лет, начиная со структур «Норникеля» и заканчивая губернаторством в Красноярском крае. Нужно ли в и без того сложном для управления регионе еще одно передаточное звено? Ответ «нет» будет знаменовать либо снижение административного веса одного отдельно взятого заместителя председателя правительства, либо кардинальную реформу кабмина, — а более ничего.
Своего рода административная честность была проявлена в 2012 году, когда создавали министерство по развитию Дальнего Востока (Минвостокразвития): должность министра шла как дополнение к руководству полномочным представительством президента на Дальнем Востоке. В августе 2013 года конфигурация поменялась: Юрий Трутнев совместил полпредство и вице-премьерство, оставив министерство в управление Александру Галушке. Выходец из «Деловой России», бывший сопредседатель Центрального штаба ОНФ Галушка принадлежал скорее к экспертному сообществу. Да и среди основных его знакомств во власти до прихода в Минвостокразвития традиционно называли Дмитрия Калимулина, начальника президентской референтуры. Однако работа министерства по ликвидации последствий наводнения на Дальнем Востоке, разбор наследия саммита АТЭС — где, по выкладкам Счетной палаты, оказались недостроенными с полсотни объектов — и нынешняя активность по территориям опережающего развития (ТОР) показали, что Галушка вполне дееспособен и как практик исполнительной власти.
И все же замкнутость структуры — как на конкретного вице-премьера, так и на отдельно взятую территорию — роднит Минвостокразвития с другими «региональными» ведомствами федерального кабмина. Тем, которым пусть и не сейчас, но в обозримом будущем обязательно придется уйти в административное небытие за Минкрымом РФ.