Власти КНДР последовательно и сознательно культивируют реноме отмороженного режима, с которым шутки плохи. Поэтому, когда Пхеньян потребовал от Сеула в течение 48 часов отключить приграничные пропагандистские громкоговорители, пообещав в случае отказа начать войну, мир заволновался. Однако срок ультиматума истек, и ничего не произошло. «Лента.ру» постаралась разобраться, почему это так и способны ли вообще северокорейцы атаковать южан.
На границе, разделяющей КНДР и Южную Корею, опять неспокойно, и мировые СМИ пестрят заголовками о том, что Корейский полуостров «находится на грани войны». Впрочем, так бывает при каждом кризисе в этом регионе. А поскольку происходят они с завидной регулярностью (раз в два-три года), относиться к ним надо соответствующим образом. Желающих развязать настоящую войну ни в Сеуле, ни в Пхеньяне нет. Тем не менее издалека ситуация выглядит достаточно напряженной.
Нынешнее обострение началось 4 августа, когда два сержанта армии Южной Кореи подорвались на противопехотной мине. После расследования южнокорейские военные заявили, что мину поставили северокорейские спецназовцы, тайно проникшие на сопредельную территорию. Полной уверенности в том, что дело обстояло именно так, нет, но в целом версия выглядит правдоподобной. Уже несколько лет отношения между двумя корейскими государствами почти заморожены — в первую очередь из-за того, что Сеул отказывается отменять «меры от 24 мая», принятые после позапрошлого межкорейского кризиса, случившегося в 2010 году (речь идет о гибели корвета «Чхонан», который, как считают южане, был потоплен войсками КНДР — прим. «Ленты.ру»). Эти меры сильно затрудняют экономические контакты между двумя Кореями, из-за чего страдает прежде всего КНДР.
Вот и сейчас на Севере решили напомнить, что в случае несговорчивости Сеула у Пхеньяна есть возможности создать южному соседу ощутимые проблемы, нарастив напряженность на полуострове. Впрочем, нельзя полностью исключать и того, что взрыв мины 4 августа вообще не имел отношения к северянам: минных полей на границе много, и мины там периодически смывает ливнями.
Как бы то ни было, южнокорейская сторона решила отреагировать на инцидент и включила пропагандистские громкоговорители. Такие же есть и у Севера, однако в 2004 году, в период потепления межкорейских отношений, стороны договорились их не использовать. И вот южане в одностороннем порядке возобновили вещание.
КНДР потребовала немедленно прекратить идеологическую обработку своих войск, пригрозив ответными мерами. Обещание было исполнено 20 августа, когда северокорейская артиллерия обстреляла южнокорейские громкоговорители. Впрочем, обстрел этот, скорее, символический — было сделано лишь несколько выстрелов, от которых никто не пострадал. В ответ южнокорейская артиллерия обстреляла северокорейские позиции, причем уже совсем не символически — счет залпам шел на десятки.
Одновременно КНДР выдвинула ультиматум, потребовав от Сеула в течение 48 часов прекратить вещание. Юг выполнить это требование отказался, но обе стороны согласились на срочные переговоры, которые, вообще-то, стали самыми серьезными по уровню представительства за несколько лет. Переговоры начались 22 августа, и особых результатов не дали. Но пока делегации Севера и Юга вели диалог, срок ультиматума КНДР миновал.
В том, что переговоры идут сложно, нет ничего удивительного — обе стороны считают, что уступки будут восприняты как проявление слабости.
Однако при всей сложности нынешней ситуации вероятность трансформации конфликта на Корейском полуострове в большую войну крайне мала. И на Севере, и на Юге войны не просто не хотят, а панически ее боятся. Причем относится это даже не столько к корейскому народу по обе стороны границы, сколько к политическим и деловым элитам. Можно добиваться дипломатических целей, произнося воинственные речи и даже изредка давая залпы через границу, но воевать по-настоящему — совсем другое дело. Даже если война закончится полной победой одной из сторон (большинство военных специалистов отдает предпочтение Югу), цена победы будет запредельно велика, причем пострадают от экономического и политического хаоса не в последнюю очередь элиты. Это, к счастью, хорошо и давно поняли и в Сеуле, и в Пхеньяне, так что все межкорейские кризисы — и сознательно спровоцированные, и случайные — всегда приводили к компромиссу. Вероятнее всего, так будет и на этот раз.