«Chere ami, chere ami! Si vous ne vendrez pas d'un peu de foin? — Шер ами, любезный друг! Не продадите ли немного сена», — примерно так говорили наполеоновские фуражиры, стучась в избы русских крестьян. Французы не хотели настраивать против себя мирное население и покупали корм для лошадей и продовольствие за деньги. А крестьяне не задавались вопросом, откуда у «шаромыжников» русские ассигнации…
Деньги, которые наполеоновские солдаты платили крестьянам за фураж, были на первый взгляд самые обыкновенные: хорошая бумага, прописанный номинал, водяные знаки, подпись управляющего и кассира банка, 1808 года выпуска, слегка потрепанные. Правда, если вчитаться в текст, напечатанный на купюрах, на многих банкнотах обнаруживаются ошибки: «Объявителю сей госуларственной ассигнацiи платитъ ассигнацiонный банкъ холячею монетою». А если приглядеться, можно еще и заметить, что подпись чиновника на банкноте сделана литографским способом, а не чернилами от руки.
Но русские крестьяне не обращали внимания на такие мелочи и были в большинстве своем безграмотны. Поэтому они не догадывались, что получают за сено, хлеб, мясо и яйца фальшивые деньги. Следует отметить, что насильственные реквизиции продовольствия тоже практиковались, но немного позднее. Тогда и началось среди крестьян партизанское движение.
Среди солдат наполеоновской армии, которые занимались заготовкой продовольствия, значился лейтенант Анри Бейль. Он писал родственникам 24 августа 1812 года из Смоленска: «...Я не очень-то счастлив, что попал сюда. Как меняется человек! Эта жажда все видеть, которая мучила меня прежде, совершенно исчезла; с тех пор как я узнал Милан и Италию, все, что я вижу, отталкивает меня своею грубостью... иной раз я готов расплакаться. В этом океане варварства моя душа не находит отклика ни в чем! Все грубо, грязно, зловонно и в физическом, и в нравственном отношении...». Впоследствии он увидит пожар Москвы, «патриотизм и настоящее величие» русского народа и поразится тому, что «деспотизм русского самодержавия совсем не принизил народ духовно». По возвращении на родину этот человек напишет повесть «Ванина Ванини», роман «Красное и черное», «Пармская обитель» и многое другое. Кто знает, сколько мужиков в какой-нибудь Орше продали сено за поддельные купюры самому Стендалю?
А годом ранее в парижском предместье Монруже местные жители пожаловались в жандармерию на странные звуки в одной из заброшенных усадеб. По ночам сквозь плотные шторы пробивались полоски света, а иногда к дому, в котором давно никто не жил, подъезжала карета. Многие считали, что там орудует нечистая сила, но служба охраны порядка нисколько не встревожилась, а наоборот — успокоила перепуганных обывателей. «Шли бы вы по домам, — сказали жандармы, — здание в порядке. Здесь проводятся определенные изыскания по заданию правительства».
Руководил «изысканиями» гравер главного управления Франции Жозеф Лаль. Под его началом искусные полиграфисты изготовили более 700 медных досок — клише для печати русских денег. Печатались в основном купюры крупных номиналов: 25, 50 и 100 рублей.
Лаль в своем отчете о проделанной работе писал, что русские деньги были «плохо гравированы, типографские буквы дурны, подписи чрезвычайно сложные, но зато их можно было гравировать с помощью крепкой водки и довольно быстро». Для придания большей схожести с подлинниками купюры искусственно состаривали: бросали на пол в пыльную комнату и мяли, чтобы они сделались мягкими и приобрели серый оттенок.
Позднее к этой фабрике фальшивок подключились типографии на подконтрольных Франции территориях — русские деньги печатали в Дрездене и Варшаве. Отвечал за эмиссию министр иностранных дел империи Гюг-Бернар Марэ, герцог де Бассано. Подделки вышли исключительно высокого качества, правда, без досадных недоразумений вроде путаницы литер «д» и «л» не обошлось.
Эмиссия фальшивых денег решала сразу несколько задач. Во-первых, обеспечивала наполеоновскую армию продовольствием за счет местных ресурсов; во-вторых, позволяла расположить к себе или, по крайней мере, не злить местное население; в третьих, подрывала экономику противника. Тем более что подделывать валюту врага Наполеону было не впервой: он и до этого печатал английские фунты и австрийские флорины. А русские деньги были достаточно просты в изготовлении.
Вообще выпуск фальшивых денежных знаков страны-противника был порицаемой, но практиковавшейся акцией в войнах конца XVII — начала XIX века. Ассигнации самой Франции в период революции подделывали англичане. Англия и была основной мишенью Бонапарта, а Россию он хотел просто наказать за срыв соглашения о континентальной блокаде своего главного врага.
В 1807 году был выпущен медальон, на котором два императора — Наполеон Бонапарт и государь Александр Павлович запечатлены в нежных объятиях. Двойной портрет был создан в честь заключения мира между двумя державами в прусском городе Тильзите (ныне — город Советск Калининградской области). Соглашение заключено по инициативе русского царя, армию которого незадолго до этого Франция разгромила в ходе сражения при Фридланде.
По условиям договора Россия признавала за Францией отторгнутые от Пруссии земли на левом берегу Эльбы. Из принадлежавших Пруссии польских территорий образовывалось Герцогство Варшавское под французским протекторатом. Но главное — Россия присоединялась к континентальной блокаде Британии, которая на тот момент была крупнейшим торговым партнером русской короны. Был и секретный союзный договор, по которому Россия и Франция обязались помогать друг другу во всякой наступательной и оборонительной войне, где только этого потребуют обстоятельства.
Антибританские санкции оказались довольно болезненным для российской экономики: в страну перестали поступать дешевые английские товары, прежде всего сукно. Англии тоже пришлось несладко: на острова прекратились поставки российского сельскохозяйственного сырья. Россия оказалась не готова к такому ущербу и стала торговать с Британией неофициально, под флагами нейтральных государств.
Узнав об этом, Бонапарт захватил Голландию, поскольку торговля шла через порты этой страны, а затем и владения германских князей. В том числе под властью Наполеона оказались земли родного дяди Александра I — герцога Ольденбургского. Россия выразила решительный протест и повысила ввозные пошлины на французские предметы роскоши. В ответ на это Наполеон написал русскому царю гневное письмо: «У меня внезапно явилась мысль, что Ваше Величество намерены войти в соглашение с Англией — это равносильно войне между обеими империями». Тогда император Франции и начал изучать страну, которой предстояло стать театром военных действий, и отдал распоряжение печатать русские ассигнации. Потом эти фальшивые купюры возили в армейских обозах вместе с фуражом, боеприпасами и провизией. Более того, подделку ассигнаций французы наладили уже на территории противника, в оставленной русскими Москве. Производство располагалось в одном из полуразрушенных зданий на Преображенском кладбище.
О войне Бонапарта с Россией весьма точно написал Аркадий Аверченко в юмористическом сборнике «Всеобщая история, обработанная "Сатириконом"», изданном в 1910 году: «Наполеона погубило то, что он вздумал вести победоносную войну с русскими. Удивительнее всего, что так оно и случилось: Наполеон действительно вел победоносную войну с русскими. Всюду русские отступали, Наполеон побеждал, русские уходили из Москвы, Наполеон вступал в Москву, русские терпели поражения, Наполеон терпел победы. Кончилось тем, что Наполеон потерпел последнюю победу при Березине и ускакал в Париж».
Вброс в финансовую систему России поддельных ассигнаций не прошел для экономики бесследно. Только в одной Варшаве было напечатано фальшивок на двадцать миллионов рублей. После войны, с 1813-го по 1817 годы из обращения удалось изъять подделок только на 5,6 миллиона рублей, и это тоже значительная для того времени сумма. К 1815 году один ассигнационный рубль оценивался всего в 20 копеек металлической монетой.
Правительство представило государю доклад об ущербе, нанесенном денежному обороту наполеоновскими подделками. Министры обосновали необходимость изъятия из обращения всех ассигнаций старого образца и замены их новыми, более защищенными. Для производства новых банкнот следовало создать особое заведение.
Встал вопрос, как обменивать старые купюры на новые. Если принимать и настоящие купюры, и фальшивки, то снизится благосостояние всего населения, цены вырастут, но бремя инфляции будет распределено равномерно между всеми подданными. Если же подделки не принимать, разорятся только отдельные крестьянские хозяйства, но разорятся полностью. Иной государственный деятель решил бы, что всеобщее благо выше интересов отдельных хозяйств. Тем более что с высокой вероятностью речь идет о людях, вступивших в торговую сделку с противником. Александр же решил позаботиться о каждом подданном и принимать все ассигнации к обмену по номинальной стоимости. Обмен продолжался десять лет и нанес казне значительный ущерб.
В то время платежную систему России спасло и то, что в обращении было довольно много серебра. После войны доля металлических денег выросла, а бумажных — сократилась. Монеты из драгоценных металлов за 25 лет после 1810 года было выпущено больше, чем с петровских времен до 1810 года. Кроме того, с 1814-го по 1824 годы Россия продавала за границу больше продукции, чем ввозила. Положительный внешнеторговый баланс обеспечил значительный приток иностранной монеты: с 1814-го по 1834 годы ее ввоз превысил вывоз на миллион рублей.
Для эмиссии новых банкнот летом 1818 года на набережной реки Фонтанки в Санкт-Петербурге началось строительство Экспедиции заготовления государственных бумаг. Им руководил выдающийся инженер и архитектор Августин Августинович Бетанкур. В том же году вышли купюры достоинством 25 и 50 рублей, а в следующем — достоинством 5, 10, 100 и 200 рублей. Ассигнации отличались усложненным графическим оформлением, у банкнот каждого номинала был свой водяной знак.
Техническое оснащение фальшивомонетчиков тоже развивалось и совершенствовалось. Поэтому в 1843 году, после денежной реформы министра финансов Егора Францевича Канкрина купюры снова решили заменить. Именно тогда российские деньги получили наиболее совершенные по тем временам защитные признаки: многоцветная печать в несколько краскооттисков, сложные фоновые сетки, причудливые гильоширные розетки и т.п.
Кроме того, были установлены традиционные цвета купюр: рублевки — желтый, трешницы — зеленый, пятирублевки — синие (их и называли «синицами»), а купюры в десять рублей были красного цвета, потому и звались «червонцами». Но это было уже позже.
Редакция «Ленты.ру» благодарит Банк России за помощь в подготовке материала.