Патриарх Кирилл на V общецерковном съезде по социальному служению отметил, что люди во власти, наконец, «перестали обсуждать деловые вопросы за бутылкой коньяка». Руководители больше не злоупотребляют алкоголем, а трезвость для элиты становится нормой. «Лента.ру» выясняла, какие напитки стояли на столах тех, кто в разные периоды времени вершил судьбы нашей страны.
Алкогольные напитки сопровождали повседневную жизнь русских правителей с момента образования государства. Однако о первых веках мы по существу мало что знаем. Известно, что на княжеских столах были заморские вина, привозимые из Византии и потому стоившие немалых денег. Но главным алкогольным напитком был мед — специфическая медовая брага, которая, вероятно, могла быть довольно крепкой. Во всяком случае, в Лаврентьевской летописи встречаются описания крупных пиров, участники которых изрядно перебирали. Мед варили все, делали его и при княжеских дворах, причем по особым случаям изготавливали сотнями бочек.
К сожалению, мы ничего не знаем ни о реальном вкусе этих напитков, ни о том, в каких количествах они потреблялись. Известно лишь, что княжеские пиры отличались обилием и щедростью, граничащей с крайней расточительностью. Но устраивали их далеко не каждый день.
Такая ситуация в общем и целом сохранялась вплоть до конца XVII столетия. После окончания Смуты на царском столе стали появляться русские вина. Считается, что первый государев виноградник был высажен в Астрахани в 1613 году. Но первая партия чигиря, как называли местное вино, отправилась ко двору только спустя сорок с лишним лет. При Алексее Михайловиче виноделие окрепло на Дону, при Петре I стало развиваться на Азове и в долине Терека. Но объемы производства и поставок оставались незначительными. В любом случае отечественным винам приходилось конкурировать с импортными, особенно немецкими, коих ввозилось немало, а также с пивом и медом.
Судя по сохранившимся источникам, среди правителей допетровской эпохи не было алкоголиков, хотя иные венценосцы, тот же Иван Грозный, иногда позволяли себе крепко выпить. Однако следует иметь в виду, что пьянство это зачастую было публичным и имело сакральную природу, манифестируя собой особого рода корпоративную сплоченность узкой группы элиты вокруг трона.
В XVIII столетии в рацион русских царей вошли крепкие алкогольные напитки, именуемые водками и наливками. Речь шла о зерновых дистиллятах, настоянных на травах, специях и различных ягодах. Первые опыты по перегонке относятся еще ко второй половине XV столетия, но долгое время спирты использовались не для питья, а для изготовления лекарственных препаратов. При Иване Грозном винокурение всерьез встало на ноги и превратилось в самостоятельную, вдобавок весьма прибыльную отрасль производства. Настолько прибыльную, что стала государевой монополией. При Екатерине право заниматься винокурением было даровано дворянам. Потребности двора обслуживали казенные винокурни.
В XIX веке, особенно после Отечественной войны 1812 года, русские цари отдавали предпочтение винам. В первой половине столетия большой популярностью пользовались шампанское, сотерн и рейнские рислинги, во второй к этому списку добавились красные вина Бордо и Бургундии.
При Александре II и Александре III начинается активное возрождение, а по сути создание заново отечественного виноделия как хозяйственной отрасли. В северном Причерноморье, замирённом после окончания русско-турецкой войны, высаживаются виноградники, создаются винодельческие хозяйства. По отзывам близких ко двору людей, новые русские вина долгое время напоминали жиденький «квасок». При дворе их не подавали. Первый серьезный прорыв был сделан только в 1880-х годах благодаря Силе Крамаренко, одному из виноделов удельного имения Абрау-Дюрсо. С этого момента тихие вина постоянно находились в царских погребах. Постепенно к ним добавились и другие. В начале ХХ столетия Николай II ввел при дворе игристое «Абрау-Дюрсо», которое в слепых дегустациях ничем не уступало продукции известных шампанских домов. Правда, и делали его французы.
В те же годы в винном погребе великой княгини Марии Павловны, судя по сохранившемуся инвентарю, имелись солидные запасы бутылок от Шато Икем, Кло Вужо, Шато Пальмер, Кос д'Эстурнель, Шато Тальбот, Шато Монтроз, Шато Латур, неплохая подборка немецких рислингов, а также целый ряд отечественных вин с Кубани, Дона, Кавказа, Бессарабии и даже Ташкента. Среди последних встречались и настоящие загадки вроде красного вина с нежным названием «Канежинская» от некоего В.В. Зиновьева.
Иными словами, при дворе имелось практически все, что было известно на европейском рынке. Такое положение дел сохранялось вплоть до революции.
Советские руководители в большинстве своем не отличались изысканностью вкуса. Ленин не любил вина и вовсе не пил крепких напитков, зато обожал пиво, которое закусывал мелкой корюшкой и слабосоленой форелью.
Сталин страдал от повышенной кислотности и потому питал очевидную симпатию к полусладким грузинским винам, но, по воспоминаниям Молотова, всем напиткам предпочитал коньяк: «Выпивши был веселый, обязательно заводил патефон … церковные песни мы иногда пели. После обеда, бывало, и белогвардейские».
Хрущев одинаково охотно пил коньяк и водку, не жалуя вино. Брежнев, напротив, отдавал должное каберне от Мысхако, где в годы войны руководил обороной Малой земли, и молдавским винам, к которым пристрастился еще в Кишиневе. Однако с годами все больше налегал на различные настойки и особенно «Зубровку». В конце концов, люди из ближайшего окружения начали потихоньку разбавлять ее чаем.
Вопреки расхожему мнению, среди высшего партийного руководства советской страны пьянство было не в почете. Ленин, Троцкий, Берия, Маленков, Микоян пили мало. В 1930-е годы в кремлевских стенах считалось совершенно непозволительным зайти к кому-то в кабинет и предложить пропустить стаканчик посреди рабочего дня. Выпивку оставляли для неформальных встреч — дома или на даче.
Ближайшему сталинскому окружению на банкетах частенько подавали бутылки с разбавленной соком водой, разумеется, по предварительной договоренности. Суслов, Черненко не пили вовсе. Косыгин выпивал редко и не более пары рюмок дагестанского коньяка. Хрущев мог выпить изрядно, но для официальных приемов всегда пользовался специальной рюмкой с двойным дном. Со стороны казалось, что она полна, а в реальности там помещалось всего несколько капель. Но на кремлевских банкетах начиная с послевоенного времени алкоголь присутствовал разнообразный и в больших количествах. Важно отметить, что речь шла почти исключительно об отечественных напитках.
За пределами Кремля ситуация была иной, а «рабочее» пьянство стало бичом партийных и советских руководителей низшего и среднего звена еще при жизни Ленина и оставалось таковым до самого конца.
Закат советской эпохи совпал с последней крупной антиалкогольной кампанией, развернутой властями в нашей стране. Коснулась она и Кремля. Поначалу на обедах перестали вовсе подавать любой крепкий алкоголь — только безалкогольные напитки и легкое белое вино. Но Горбачев, в конце концов, вернулся к обычной практике. На столах вновь появились кубанские, молдавские, крымские и грузинские вина, армянские, грузинские и дагестанские коньяки, кристалловская водка.