В последние годы Ближний Восток стал ареной значимых мировых событий. «Арабская весна», крушение диктатур, войны и непрекращающееся противостояние между влиятельными игроками в регионе стали важнейшими темами международных отношений. Недавно стало известно о самых масштабных потерях арабской коалиции с начала боевых действий в Йемене. Политические и военные баталии зачастую оттесняют на второй план один из основных аспектов многовековых противоречий — религиозную рознь. Лента.ру постаралась выяснить, какое влияние на ситуацию в регионе оказывает раскол между суннитами и шиитами и в чем его причины.
«Свидетельствую, что нет Бога кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед — Пророк Аллаха», — так звучит шахада, «свидетельство», первый столп ислама. Эти слова известны каждому мусульманину, в какой бы стране мира он ни жил и на каком бы языке ни говорил. В Средневековье троекратное произнесение шахады «с искренностью в сердце» перед официальным лицом означало принятие ислама.
Противоречия между суннитами и шиитами начинаются уже с этой краткой декларации веры. В конце своей шахады шииты добавляют слова «…и Али — друг Аллаха». Правоверный халиф Али ибн Абу Талиб — один из первых руководителей молодого исламского государства, двоюродный брат пророка Мухаммеда. Убийство Али и гибель его сына Хусейна стали прологом к гражданской войне внутри мусульманского сообщества, расколовшей единую общину — умму — на суннитов и шиитов.
Сунниты полагают, что халифа нужно избирать голосованием уммы среди наиболее достойных мужчин племени курейшитов, из которого происходил Мухаммед. Шииты, в свою очередь, выступают за имамат — форму руководства, при которой высший руководитель является и духовным, и политическим лидером. Имамом, по мнению шиитов, могут быть только родственники и потомки пророка Мухаммеда. Кроме того, по словам президента Института религии и политики Александра Игнатенко, шииты считают Коран, использующийся суннитами, фальсифицированным. По их мнению, оттуда убраны аяты (стихи), в которых говорится о необходимости назначения Али преемником Мухаммеда.
«В суннизме запрещены изображения в мечетях, а в шиитских "хусейниях" очень много изображений Хусейна, сына Али. В шиизме даже есть течения, последователей которых заставляют поклоняться самим себе. В их мечетях вместо стен и михраба (ниша, которая указывает направление на Мекку — прим. «Ленты.ру») установлены зеркала», — рассказал Игнатенко.
На религиозные разногласия наложились этнические: суннизм в первую очередь является религией арабов, а шиизм — персов, хотя существует множество исключений. Не раз убийства, грабежи и погромы объяснялись стремлением наказать еретиков. В XVIII веке, к примеру, сунниты-ваххабиты захватили священный шиитский город Кербелу и устроили там массовую резню. Это преступление до сих пор не прощено и не забыто.
Сегодня оплотом шиизма является Иран: аятоллы считают защиту шиитов всего мира своим долгом и обвиняют суннитские страны региона в их притеснении. 20 арабских стран — за исключением Бахрейна и Ирака — преимущественно суннитские. Суннитами же являются в основном и представители многочисленных радикальных течений, воюющих в Сирии и Ираке, в том числе боевики «Исламского государства».
Возможно, если бы шииты и сунниты жили компактно, ситуация была бы не столь запутанной. Но в шиитском Иране, к примеру, есть нефтеносный район Хузестан, населенный суннитами. Именно там шли основные бои в ходе восьмилетней ирано-иракской войны. Аравийские монархии называют этот регион не иначе как «Арабистан» и не собираются прекращать борьбу за права суннитов Хузестана. С другой стороны, иранские лидеры порой публично называют арабский Бахрейн провинцией Ирана, намекая на то, что шиизм там исповедует подавляющее большинство населения.
Но самой горячей точкой на линии суннитско-шиитского противостояния остается Йемен. Когда началась «Арабская весна», диктатор Али Абдалла Салех добровольно ушел в отставку, президентом стал Абд-Раббо Мансур Хади. Мирный переход власти в Йемене стал излюбленным примером западных политиков, которые доказывали, что авторитарные режимы Ближнего Востока можно в одночасье сменить на демократические.
Однако вскоре обнаружилось, что спокойствие это мнимое: на севере страны активизировались шииты-хоуситы, которых забыли учесть при заключении сделки между Салехом и Хади. Ранее хоуситы неоднократно воевали с президентом Салехом, но все конфликты неизменно заканчивались вничью. Новый лидер показался хоуситам слишком слабым и неспособным противостоять радикальным суннитам из «Аль-Каиды на Аравийском Полуострове» (АКАП), активно действовавшим в Йемене. Шииты решили не ждать, пока исламисты возьмут власть и перережут их как вероотступников-муртадов, и нанести удар первыми.
Их операции развивались успешно: хоуситские отряды объединились с войсками, верными Салеху, и стремительно прошли страну с севера на юг. Пала столица страны — Сана, и бои развернулись за южный порт Аден, последний оплот Хади. Президент и правительство бежали в Саудовскую Аравию. Суннитские власти нефтяных монархий Залива разглядели в происходящем иранский след. Тегеран не стал отрицать, что сочувствует делу хоуситов и поддерживает их, но при этом заявил, что действия повстанцев не контролирует.
Напуганный успехами шиитов в Йемене, Эр-Рияд при поддержке других суннитских стран региона в марте 2015 года начал масштабную воздушную кампанию против хоуситов, попутно поддерживая силы, верные Хади. Целью было провозглашено возвращение к власти бежавшего президента.
К концу августа 2015 года техническое превосходство арабской коалиции позволило ей отбить у хоуситов часть захваченных земель. Министр иностранных дел правительства Хади заявил, что наступление на столицу начнется в течение двух месяцев. Однако этот прогноз может оказаться слишком оптимистичным: до сих пор успехи суннитской коалиции достигались в основном за счет значительного численного и технического превосходства, и если Иран всерьез решит помочь единоверцам вооружением, ситуация может измениться.
Разумеется, объяснять конфликт между хоуситами и властями Йемена исключительно религиозными причинами было бы неверно, однако они играют значительную роль в новой «большой игре» в Заливе — столкновении интересов шиитского Ирана и суннитских стран региона.
Еще одно место, где суннитско-шиитские противоречия во многом определяют политический ландшафт, — это Ирак. Исторически в этой стране, где большинство населения составляют шииты, правящие посты занимали выходцы из суннитских кругов. После свержения режима Саддама Хусейна во главе страны наконец встало шиитское правительство, не желавшее идти на уступки суннитам, оказавшимся в меньшинстве.
Неудивительно, что когда на политической арене появились радикалы-сунниты из «Исламского государства» (ИГ), им без особых проблем удалось захватить провинцию Анбар, населенную в основном их единоверцами-суннитами. Чтобы отбить Анбар у ИГ, армии пришлось прибегнуть к помощи шиитского ополчения. Это пришлось не по вкусу местным суннитам, включая тех, которые до того сохраняли лояльность Багдаду: они считали, что шииты хотят захватить их земли. Сами шииты о чувствах суннитов особо не беспокоятся: так, операцию по освобождению города Рамади ополченцы назвали «Служим тебе, Хусейн» — в честь сына праведного халифа Али, убитого суннитами. После критики из Багдада ее переименовали в «Служим тебе, Ирак». Нередко отмечались случаи мародерства и нападений на местных суннитов при освобождении населенных пунктов.
США, которые оказывают поддержку иракским частям с воздуха, относятся к участию в операциях шиитского ополчения без особого восторга, настаивая на его полной подконтрольности багдадским властям. США опасаются усиления влияния Ирана. Хотя в борьбе против ИГ Тегеран и Вашингтон оказались по одну сторону баррикад, они старательно делают вид, что никак не контактируют друг с другом. Тем не менее американские самолеты, наносящие удары по позициям ИГ, заслужили среди суннитов прозвище «шиитской авиации». А идея о том, что США выступают на стороне шиитов, активно используется в исламистской пропаганде.
При этом показательно, что до момента американского вторжения в Ирак конфессиональная принадлежность играла в стране второстепенную роль. Как отмечает директор Центра партнерства цивилизаций Института международных исследований МГИМО(У) Вениамин Попов, «во время ирано-иракской войны солдаты-шииты фактически воевали друг с другом, на первом месте стоял вопрос гражданства, а не веры». Уже после того как офицерам-суннитам армии Саддама Хусейна запретили служить в вооруженных силах нового Ирака, они массово начали вступать в ряды исламистов. «До этого времени они вообще не задумывались, сунниты они или шииты», — подчеркнул Попов.
Сложность политики Ближнего Востока не исчерпывается противостоянием между суннитами и шиитами, однако оно оказывает существенное влияние на происходящее, и без учета этого фактора невозможно составить полное представление о ситуации. «Можно говорить о переплетении противоречий — религиозных, политических, исторических и геополитических конфликтов, — отмечает Игнатенко, — в них нельзя найти начальную нить, и разрешить их невозможно». С другой стороны, нередко звучат мнения о том, что религиозные разногласия — лишь ширма для прикрытия истинных политических интересов.
Пока политики и духовные лидеры пытаются распутать клубок ближневосточных проблем, конфликты региона выплескиваются за его пределы: 7 сентября стало известно, что в Европу под видом беженцев проникли до четырех тысяч боевиков ИГ (террористической группировки «Исламское государство», деятельность которой запрещена на территории России).