Главная новость на лентах информационных агентств по итогам единого дня голосования: «В России впервые с 2012 года пройдет второй тур выборов». На самом деле второй тур в последний раз состоялся в Ненецком АО аж в 2005 году. Но если вести отсчет с возвращения губернаторских выборов в 2012-м, то формулировку можно считать относительно корректной. Однако сама новость в интерпретации СМИ звучит обнадеживающе-оптимистично.
Произошла любопытная метаморфоза с подачей материала о выборах: если до 13 сентября внимание фокусировалось на судьбе ПАРНАСа и мелких скандалах, то уже вечером того же дня, по мере поступления результатов экзитполов из Иркутска, повестка дня сместилась в сторону конкретного анализа итогов голосования. Стоит заметить, что интересы столичной тусовки и корреспондентов иностранных СМИ, как всегда, не соответствовали предпочтениям избирателей. В целом провальная кампания ПАРНАСа, которая была всего лишь малозначительным эпизодом, приобрела в некоторых репортажах характер глобального столкновения добра и зла, стала чуть ли не главной интригой текущих выборов. Подобное смещение взгляда препятствует пониманию глубинных политических процессов, происходящих в России. Зацикливание на судьбе отголосков либерально-хипстерского протеста в провинции уводит от рассмотрения всей многообразной палитры событий в регионах страны.
Как говорит политолог Михаил Виноградов, в России выборы имеют «в первую очередь индикативное значение»: они мало влияют на судьбу власти напрямую, зато показывают уровень ее эффективности. Вот и этот день голосования показал, кто есть кто в регионах — как на уровне губернаторов, так и на уровне политических партий.
Нынешние выборы закрепили полномочия за очередной группой глав субъектов РФ — хороший повод посмотреть на кадровую политику Кремля: на кого делается ставка сегодня? Если сразу после отмены выборов в 2004 году девизом было «никаких случайностей, сохранение полномочий», и новые фигуры выдвигались скорее как исключение, то теперь очевиден приход в региональную политику нового поколения управленцев.
Средний возраст избранных губернаторов — пятьдесят с небольшим. Значительная часть — выходцы из бизнеса (или, скажем так, «хозяйственники»). В большинстве своем они местные — «варяги» привлекаются в исключительных случаях, как, например, на Сахалине, где местная элита погрязла в коррупции и необходим совершенно не связанный с нею человек. А смоленского губернатора Алексея Островского после трех лет работы таковым считать уже нельзя.
Для всех этих лидеров выборы стали проверкой их готовности и способности консолидировать вокруг себя региональную элиту, возглавлять и направлять общественно-политические процессы на вверенных им территориях — короче говоря, поддерживать «управляемость». В этом и заключается индикативность нынешнего электорального процесса в России.
Среди региональных лидеров есть безусловные фавориты, чья способность контролировать ситуацию в своих областях-республиках не подвергается сомнению. Это в первую очередь Рустам Минниханов и Аман Тулеев. Их «90 плюс процентов» (у Тулеева и вовсе неприличные 97 процентов) — и личная заслуга, и отражение местной специфики: национальной в Татарстане и экономической в Кемеровской области. Но если Минниханов относительно молод, то 71-летний Тулеев, который получил «добро» от Кремля еще на пять лет, возможно, хочет повторить достижение Муртазы Рахимова, до такого же возраста управлявшего Башкирией. Незаменимость Тулеева — свидетельство не только его силы, но и зависимости от него центральной власти, которая, конечно, понимает, что восемнадцать лет правления подряд — многовато, но не видит альтернативы. Впрочем, памятуя о судьбе Лужкова, не будем загадывать — продержится ли Тулеев все пять лет.
Любопытны результаты выборов в двух соседних областях — Пензенской и Тамбовской, где незадолго до этого ушли в отставку проработавшие более пятнадцати лет Василий Бочкарев и Олег Бетин, которых заменили спикеры заксобраний Иван Белозерцев и Александр Никитин. Оба не политические тяжеловесы, не из бизнеса, и их назначение — как раз пример прихода в исполнительную власть политических назначенцев. Тем не менее и Белозерцев, и Никитин получили за 80 процентов, что можно считать для них отличным результатом. Любопытно сравнить их достижения с показателями губернаторов, назначенных еще в 2012 году, которые подали досрочно в отставку, чтобы поучаствовать в выборах: Сергеем Ситниковым из Костромской области, Игорем Орловым из Архангельской и Алексеем Островским из Смоленской. Их результаты колеблются в пределах 53-63 процентов. Можно сделать вывод, что при отсутствии личной харизмы после достаточного пребывания во главе региона рейтинг популярности неуклонно снижается. А на волне ожиданий, когда человек только-только поставлен руководить областью, напротив — он имеет электоральную фору.
Впрочем, этот принцип тоже не абсолютен: Александр Козлов из Амурской области, ставший исполняющим обязанности губернатора лишь на пару месяцев раньше коллег из Пензы и Тамбова, едва преодолел 50-процентный барьер, что, впрочем, можно списать на его молодость — ему только 34 года, это рекорд среди ныне действующих глав регионов. Но и Олег Кожемяко, опытный политический боец, который руководит уже третьим регионом подряд (уникальный случай в новейшей истории России!), не дотянул до 70 процентов на Сахалине.
Что касается Иркутской области, которая попала в заголовки новостей, то она своей спецификой выделяется уже давно. Во-первых, после ухода Юрия Ножикова в 1997 году ей очень не везло с губернаторами.Сменивший Ножикова Борис Говорин был вынужден уйти после многочисленных скандалов в ЖКХ. Затем Кремль сделал неудачный выбор в пользу Александра Тишанина. Его пришлось досрочно убирать и менять на «варяга» Игоря Есиповского, который через год трагически погиб. Потом последовала довольно бесславная трехлетка другого «варяга» — Дмитрия Мезенцева, а ему на смену пришел нынешний глава Сергей Ерощенко, крупный бизнесмен, представлявший не «Единую Россию», а партию Михаила Прохорова (единственный случай поощрения непарламентской партии губернаторским креслом).
Во-вторых, в Иркутской области всегда были сильны протестные настроения и слаб административный ресурс. При Дмитрии Мезенцеве КПРФ провела своих кандидатов в мэры Иркутска и Братска, завоевала большинство в горсовете Ангарска — второго по численности города. Оппозиционер же был избран главой Усть-Илимска. Конечно, в России понятие «оппозиция» — весьма условное. Мэр Иркутска от компартии вступил тут же в «Единую Россию», а депутаты-коммунисты в Ангарском совете дружно поддержали кандидата от власти на пост главы администрации. Но все равно осталось неприятное впечатление слабости региональных властей.
В-третьих, вышедший во второй тур коммунист Сергей Левченко — опытный политический боец. Он уже в третий раз принимает участие в губернаторских выборах, оба раза занимал второе место. Причем в 2001 году он породил сенсацию, когда получил 45 процентов голосов, выбив из борьбы считавшегося фаворитом представителя «Иркутскэнерго».
Что касается политтехнологических ошибок команды Ерощенко, не стоит придавать им особого значения. Губернатор изначально выдвигался не от «Единой России», руководит сложнейшим регионом, где этим летом были печально известные пожары, вялая борьба с которыми породила закономерное недовольство населения, поэтому изменить результат могло бы только грубое использование административного ресурса. Но это не случай Ерощенко.
Единственным кандидатом, вышедшим во второй тур, стал коммунист Левченко, что обращает внимание на роль и судьбу парламентских партий. КПРФ по-прежнему остается основным спарринг-партнером «Единой России». Ее результаты не только в Иркутске, но и в Омской области (почти 30 процентов у тамошнего кандидата Денисенко), и в других регионах, в большинстве которых именно кандидаты от КПРФ вышли на второе место, свидетельствуют о том, что именно компартия способна выдвигать относительно проходных альтернативных кандидатов и обеспечивать им приличный результат. Так что будущее у нее имеется, спонсоры по-прежнему будут приходить в КПРФ, равно как и те честолюбивые, но «системные» политики, которым не нашлось места в ЕР.
Также хорошие результаты КПРФ показала на выборах в заксобрания и муниципальные советы. Скажем, в Новосибирске (где у нее свой мэр — Анатолий Локоть) ее партийный список даже победил. «Справедливая Россия» и ЛДПР тоже могут записать в свой актив минимум по одному второму месту на губернаторских выборах, а также прохождение их партийных списков в большинстве случаев. Это говорит о том, что в ближайшие годы какой-либо серьезной перестройки сложившейся партийной системы ожидать не приходится. Незадачливый ПАРНАС, провалившийся с треском в Костромской области, свидетельствует, что в современной России занятие политикой на внесистемной платформе — бесперспективно.
Громких скандалов, связанных с нарушением избирательного законодательства, в эту кампанию не было. Преувеличенное внимание в той же Костромской области к возможным вбросам и фальсификациям — вполне очевидный пиар-ход. Власть легко побеждает «вбелую». Поэтому на теме использования грязных технологий и административного ресурса далеко не уедешь и внимания к себе не привлечешь.
Закономерен вопрос: если в подавляющем большинстве случаев результаты вполне предсказуемы и ожидаемы, в победе «Единой России» и ее выдвиженцев никто не сомневается, то в чем смысл участвовать в выборах тем, кто образует своего рода массовку?
Мотивация может быть разная. Через год — выборы в Госдуму, и нынешняя кампания для многих ее участников не просто разминка и проверка сил, но и раскрутка своего имиджа — с учетом возвращения одномандатных округов. Участие и полученный результат — еще и аргумент во внутриэлитных спорах, заявка на свою долю пирога. В любом случае — политика в России не умерла.
Но эта не та политика, которую мы видим в новостях из-за рубежа. У нее своя специфика, связанная в первую очередь с умонастроениями избирателей, хорошо помнящих события перестройки и катастрофу 90-х. Основное, что сограждане вынесли из того времени и что определяет их электоральное поведение, можно сформулировать кратко: «Как бы не было хуже». Люди не верят тем, кто говорит красиво и убедительно, кто обещает обнадеживающие перемены. Элиты же ни в малейшей степени не заинтересованы в расколе, потере стабильности и управляемости. Поэтому больших сенсаций ожидать в обозримом будущем не приходится. Они будут на уровне нынешней: второй тур в Иркутской области.