Вот уже несколько недель первые полосы мировых изданий не покидает тема миграционного кризиса. Не утихают споры о том, стоит ли принимать в Европе беженцев из стран Африки и Ближнего Востока, которые вместе со своими проблемами приносят свою культуру, религию, свой генофонд. Европейские политики оказались перед сложным выбором — соблюсти принципы гуманизма или защитить свои страны от негативных последствий такого нашествия. Руководитель группы демографической генетики Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН Ольга Курбатова рассказала «Ленте.ру» о том, смогут ли приезжие вытеснить местных, опасны ли межнациональные браки и как приток свежей крови отражается на коренном населении.
«Лента.ру»: Некоторые западные политики опасаются, что неконтролируемый приток мигрантов на континент рано или поздно приведет к исчезновению европеоидной расы. Это серьезная угроза?
Ольга Курбатова: С точки зрения генетики и демографии — не важно, кто будет жить на какой-то территории. Главное — благополучие людей, а это здоровье, пищевые ресурсы и отсутствие войн. Да, есть опасность, что Европу со временем заселят другие народы. Это Освальд Шпенглер еще сто лет назад предрекал в своем труде «Закат Европы». Когда-нибудь на Земном шаре не останется ни одного немца, англичанина и француза.
В результате естественного отбора?
Отбор в дарвиновском смысле зиждется на повышенной адаптации каких-то генотипов, на том, что какой-то ген лучше другого. Тут не так. Здесь все построено исключительно на различиях в уровне рождаемости. Пришельцы вытеснят местных не от того, что обладают лучшими генами, а потому что их традиционная культура поощряет многодетность и не поощряет искусственное регулирование деторождения. В Европе же институт семьи разрушается. Европа проводит политику самоуничтожения. Толерантность и политкорректность пришли на смену христианской вере. Людей заставляют совершать иррациональные поступки. Уже дошло до того, что в некоторых городах предлагают не праздновать Рождество и не наряжать елки в общественных местах, чтобы не оскорблять религиозные чувства мусульман. И от коротких юбок в Европе надо отказаться, чтобы не смущать мигрантов.
То есть ради самосохранения европейцам не следует помогать беженцам?
Помогите им там, где их родина. Почему они все должны переезжать в Европу? Они ведь бегут из-за того, что на их земле — разорение. Я опасаюсь, что огромный наплыв мигрантов вызовет в европейском населении негативную реакцию. Особенно в Германии, где от сентиментальности до Освенцима путь был коротким. Они сейчас устанут от своего гостеприимства, и среди молодежи начнут развиваться экстремистские настроения. Кому же понравится, когда приезжие отбирают рабочие места, оттягивают на свои пособия бюджетные средства. Расизм тут ни при чем. Это экономика и культурное отторжение.
На «понаехавших» жалуются и россияне. Возможен «закат России»?
В России проблема выглядит по-другому. Мигранты к нам едут по большей части «свои», из бывших союзных республик. В основном их привлекают мегаполисы, где они заполняют бреши на рынке труда. Если говорить о Москве, то приток был наиболее интенсивен, как это ни странно, на рубеже XIX и XX веков. Гораздо больше, чем сейчас. Другое дело, что это в основном были выходцы из соседних губерний, поэтому тогда доля славянского населения в Москве достигала 95 процентов. Теперь значительно увеличилось количество «дальних мигрантов». Этнический состав становится более пестрым. Увеличение доли мусульман, конечно, и у нас происходит. В свое время мы сделали прогноз соотношения мусульман и христиан в столице. Если в начале прошлого века было один к сорока, то вскоре будет один к пяти.
Как скоро?
Скоро. Уже сейчас в крупных мегаполисах мы наблюдаем интенсивные процессы смешения. Мы просили жителей городов заполнить анкеты по своим родословным, с указанием национальности и места рождения предков. Даже на уровне бабушек-дедушек получилось, что в Москве доля горожан, у которых все предки русские и родились в столице, — всего пять процентов. Но формально приток генов от приезжих идет все-таки в пользу русских. Потому что дети от смешанных браков в той же Москве в основном самоидентифицируются как «русские».
Даже если внешне они не похожи на славян?
Вы думаете, что русские — это чистые славяне? В нас столько всего намешано: угро-финны, кочевые племена и др. Я однажды со своими студентами была на экскурсии в лаборатории Института этнологии и антропологии, которая занимается реконструкцией лица по черепу. Там были выставлены скульптурные портреты русских князей, в том числе Андрея Боголюбского, строившего православные храмы во Владимире. Говорю ученым: «А чего он такой монголоидный? Наверное, что-то вы перепутали». Мне отвечают: «Так мать-то у него половецкая княжна!» И такого было много. Поэтому наш народ отличается очень разнообразным генофондом.
Особенно в крупных городах.
Особенно. Согласно нашим исследованиям, каждый пятый-четвертый брак в Москве межнациональный, а то и межконфессиональный. Русская женщина — оплот интернационализма. Если в 1950-е годы было много браков между русскими и украинцами, белорусами, евреями, то теперь растет число семейных союзов с армянами, грузинами, азербайджанцами, представителями народов Северного Кавказа.
То есть не все русские одинаково русские?
Боюсь что в мегаполисах, для которых в основном и характерны процессы «смешения», — да. Различаются русские даже в двух столицах — в Москве и Питере. А ведь между ними всего 650 километров. Но мегаполисов не так много. Городов-миллионников в России всего 15. Так что славянский тип никуда не исчезнет.
Даже с таким потоком мигрантов из Средней Азии?
Среднеазиатские мигранты предпочитают заключать браки со своими земляками, представителями той же этнической группы. Часто они выписывают жен из родных мест. Такое поведение характерно для всех относительно новых московских диаспор: дагестанцев, ингушей, чеченцев, народов Средней Азии. Это отражает уровень этнокультурных барьеров, степень замкнутости общины, плохую интегрированность в городской социум. Зато народы, относящиеся к православной конфессии, меньше всего тяготеют к заключению внутриэтнических браков. Среди мусульман смешанные браки чаще случаются у татар и башкир.
Теория плавильного котла еще актуальна?
На Западе идея плавильного котла — аутбридинга — сменилась концепцией мультикультурализма. Но в итоге оба проекта терпят крах. Хотя я считаю, что для мегаполиса более адекватен плавильный котел, иначе, если мигранты не ассимилируются, образуются этнические анклавы, социокультурно и генетически замкнутые. Это создает трудности и для жителей, и для городской администрации. К тому же в замкнутой системе велика вероятность кровнородственных браков, повышающий риск рождения больных детей. Такие браки не редкость среди мигрантов. Просвещение относительно генетического вреда для будущего потомства малоэффективно — экономические соображения и традиции перевешивают.
Приезжие ухудшают генофонд коренного населения?
Генофонд ухудшает загрязнение окружающей среды генотоксичными агентами, способными вызвать вредные мутации. А так, не существует «плохих» или «хороших» генофондов. В демографическом плане приток мигрантов — единственный способ борьбы с вымиранием населения. Если же говорить о качественном составе мигрантов, то в Москве, например, уровень образования прибывающих ниже, чем у коренных жителей. Зато у тех кто уезжает, у эмигрантов, наоборот, — намного выше. Происходит утечка мозгов, что наносит урон трудовому, культурному и научному потенциалу страны. Но к генетике это не относится.
Никак?
Гены не меняются. Становятся другими частоты разных вариантов генов, иногда привносятся новые варианты. Самый простой пример — группы крови. В некоторых популяциях индейцев Южной Америки исторически была только первая группа. Но со временем, в результате притока переселенцев из Старого Света и смешения, появились и другие группы крови.
Не могу сказать, что это однозначно хорошо...
В результате миграционных потоков изменяется и спектр наследственной патологии. Некоторые болезни становятся более частыми, другие — более редкими. Наиболее показателен рост в европейских странах числа случаев гемоглобинопатий — наследственных заболеваний крови. Эти мутации распространены в странах Африки, Азии, Средиземноморья. Очень важным окажется изменение частоты генов, связанных с устойчивостью к таким социально-значимым заболеваниям, как туберкулез и СПИД. Методы демографической генетики позволяют разработать прогноз изменения спектра наследственной патологии под воздействием миграции. Это поможет своевременно планировать объем и характер медицинской помощи и подготовку специалистов. Есть такая поговорка: предупрежден, значит — вооружен.
В России национальностей официально не существует. Генетикам это не мешает в работе?
Граждане у нас не стесняются говорить о своей национальности. И это хорошо, ведь этническое происхождение важно учитывать и при постановке диагнозов, и в акушерско-гинекологической практике, и при назначении лекарств и их доз, и в судебной экспертизе. Даже при разработке размеров одежды и обуви у нас в стране использовались данные антропологов об изменчивости весо-ростовых и других признаков (размеры стопы, длина ноги, руки) в наиболее многочисленных этнических группах.
Приведу пример. Новорожденному москвичу поставили предварительный диагноз — фенилкетонурия. Это редкое наследственное заболевание, связанное с нарушением обмена веществ. Если определить его в первые дни, то дети вырастают здоровыми. Модель наследования такова: родители больного ребенка здоровы и имеют каждый по одной мутации гена. Если ребенок получает две мутации, то и фенилкетонурию в придачу. Но у того ребенка при анализе ДНК второй мутации не нашли, не нашли ее и у отца. Неизвестно чем бы все закончилось, но генетик каким-то образом узнал, что отец — ирландец. Там встречается иная мутация этого гена, у нас ее не смогли обнаружить. Пришлось семье ехать в Ирландию, и там они свою мутацию нашли. Ребенок оказался обладателем двух мутаций из разных стран. Вот вам и значение национальности.