В правительстве под руководством Дмитрия Рогозина и Александра Хлопонина состоялось совещание, посвященное последствиям катастрофических лесных пожаров этого года. Подчинение всех ведомств, борющихся с этим стихийным бедствием, духу и букве федерального законодательства, возможная передача полномочий по охране лесов из регионов федеральному центру — такова логика дальнейших противопожарных действий.
Общие положения изложил Дмитрий Рогозин, обвинив руководство субъектов РФ в «умышленном злоупотреблении использованием такого механизма, как введение чрезвычайной ситуации, которое подразумевает задействование федерального резерва». Что это дает? «Уверенное в том, что режиму ЧС будут приданы федеральные силы и предоставлен широкий круг полномочий, а также компенсированы все затраты за счет федерального бюджета, руководство субъектов зачастую бездействует, сознательно допуская ухудшения лесопожарной обстановки», — пояснил Рогозин. Соответственно, по мнению зампреда правительства, очаг пожара, который при должном внимании можно было уничтожить на раннем этапе, потом приходится тушить «всем миром», с привлечением гораздо больших сил и средств.
Александр Хлопонин уделил особое внимание чиновникам Бурятии и Иркутской области — регионов, где лесные пожары нынешнего года иначе как катастрофой назвать трудно. «Зачем вы нужны? Все должен федеральный центр: людей пригнать, на пять вертолетов больше дать, еще беспилотников, вертолетные площадки... Может, еще осветители, чтобы пожар лучше видеть, и водохранилище вам выкопать, чтобы оттуда воду брать?» — приводит слова вице-премьера газета «Коммерсантъ». Лишь сравнительно небольшая по площади Бурятия дала, по мнению главы Минприроды Сергея Донского, тридцать процентов лесных пожаров в стране — хотя еще в 2014 году республика была признана лучшей по подготовке к пожарным ситуациям.
Данный парадокс — не первый и не последний, если внимательнее вглядеться в цифры. Например, площадь пожаров в нынешнем году — два с половиной миллиона гектаров. А в прошлом году — около трех миллионов 600 тысяч, при этом в 2013-м — примерно как в нынешнем. Соблазн сделать вывод, что борьба с огнем в регионах велась в 2015 году в полтора раза лучше, чем в 2014-м, весьма велик. Однако заместитель министра природных ресурсов и экологии РФ — глава Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоза) Иван Валентик обращает внимание «Ленты.ру» на то, что количественная статистика в масштабе страны далеко не всегда напрямую связана с общественной опасностью того или иного возгорания. «По пожарам 2010 года площади были тоже не очень большими — 1 миллион 600 тысяч гектаров, но горела густонаселенная европейская часть страны, — говорит он. — Чем ближе пожар к населенному пункту, чем больше неудобств он причиняет жителям, чем очевиднее риск того, что пострадают люди, сгорят дома — тем больше общественный резонанс, драматичность оценки последствий». Байкальская природная территория — традиционное место отдыха для очень многих, а пожары в Бурятии и Иркутской области затронули как раз эти места.
Цифры перестают складываться в парадоксальные фигуры, если обратиться к статистике из пострадавших регионов. Та же Бурятия, по данным республиканского агентства лесного хозяйства, в 2014 году горела гораздо меньше, чем вся остальная Сибирь. Зато за пять месяцев 2015-го пожары накрыли более 600 тысяч гектаров леса — почти в шесть раз больше прошлогодних показателей. Ущерб, по выкладкам Ендона Гармаева, возглавляющего Байкальский институт природопользования Сибирского отделения РАН, — более 200 миллиардов рублей.
Как избежать подобного? Вот список предложений Рослесхоза, изложенных Валентиком на совещании. Изменить принцип финансирования противопожарной деятельности регионов: «В начале года до субъектов должны в полном объеме доводиться лимиты лишь на предупреждение лесных пожаров, то есть на профилактические работы. А работы по тушению лесных пожаров должны финансироваться после проведения данных работ по факту, и только в пределах нормативных затрат». Активнее задействовать спецназ Рослесхоза — когда регион уже не справляется, но режим ЧС вводить рано: 700 человек федеральных десантников-лесотехников и 3000 региональных «лесных рейнджеров». Разумеется, особая ответственность для тех, кто подписывает бумаги о наличии и готовности техники к противопожарному сезону: с каждой подписи — свой спрос. И, пожалуй, основное: распоряжения оперативных штабов по борьбе с лесными пожарами должны быть обязательны к исполнению субъектами РФ. Сейчас они носят рекомендательный характер, что не только допускает возможность неисполнения на уровне региона, но и порождает межведомственную неразбериху.
Нынешняя идеология ведомства, как можно понять, заключается в упоре на раннюю стадию борьбы с огнем — сообразно и здравому смыслу, и целевому использованию денег, получаемых регионами в виде федеральных субвенций. «Смысл в том, что пожар должен обнаруживаться максимально быстро, — уверен Иван Валентик. — Туда десантируется группа специалистов, которая локализует этот пожар — либо прокладкой минерализованных полос, либо проливом кромки, либо совмещением этих методов. Если площадь локализована, то пожар заканчивается, когда иссякает горючий материал». Перспективы же оперативного тушения пожаров на больших площадях глава Рослесхоза считает иллюзией — даже если речь идет о применении тяжелой авиации. «В некоторых случаях — при соблюдении нормативной высоты сброса, в безоблачную погоду, в равнинной местности — такие меры могут оказывать дополнительный эффект притушивания, понижения температуры у кромки, — объясняет он. — Но тушение — специализированное мероприятие, всегда выполняемое специалистами в области лесного хозяйства». Соответственно, профилактика, по Рослесхозу, имеет ключевое значение для того, выстоит ли лес в сухую погоду или сгорит. «Если есть в лесу естественные преграды, разрывы, ежегодно прокладываемые лесниками, то пожар, естественно, останавливается быстрей и не распространяется на большие площади», — констатирует Валентик.
По сути, предложения Рослесхоза — особенно в администрирующей их части — призваны заставить работать не самые удобные для регионов и ведомств положения Федерального закона 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». Заместитель главы ФБУ «Авиалесоохрана» Андрей Ерицов советует обратить особое внимание на статью 24, пункт 2: все организации, принимающие участие в мероприятиях, делают это за счет собственных средств с последующим погашением. Участники заседаний региональных комиссий по чрезвычайным ситуациям постоянно вспоминают о том, как в 2015 году вопросы выделения людей и техники тонули в согласованиях между лесниками, управлениями МЧС и структурами Минобороны.
Среди наиболее частых причин отказа — «мы занимаемся защитой городов, поселков и коммуникаций» (спасатели) и «а наши работают на охране объектов и инфраструктуры» (военные), «кто и когда гарантирует оплату?» (все). Должным образом работа по борьбе с огнем была налажена лишь после того, как на совещании по ситуации в Забайкальском крае вице-премьер Хлопонин, по свидетельствам очевидцев, «хорошо так треснул по столу», а в Красноярск и затем в Улан-Удэ по распоряжению Дмитрия Медведева прибыл глава Министерства по чрезвычайным ситуациям РФ Владимир Пучков. «Ставлю на жесткий контроль всю работу группировки сил МЧС России в Сибири: в течение двух с половиной суток все пожары будут ликвидированы», — пообещал министр Пучков в середине августа. Позже это заявление исчезло с официального сайта МЧС: по-видимому, руководство спасателей осознало, что на местах ситуация существенно отличается от кабинетных представлений о ней. Понадобился почти месяц работы для того, чтобы в Бурятии остался лишь один нелокализованный крупный очаг.
Впрочем, как указал Дмитрий Рогозин, структуры МЧС и так присоединились к тушению через 59 дней после того, как в Бурятии был объявлен режим чрезвычайной ситуации. И это при том, что именно там имел место один из наиболее показательных случаев административного недоумения. В августе глава региона Вячеслав Наговицын, вернувшись из отпуска, во время которого пожары в республике не прекращались, а только увеличивались по площади, едва ли не первым делом уволил главу республиканского агентства лесного хозяйства Алексея Щепина. Как говорится, в разгар стихии, не дожидаясь окончания пожаров и несомненно жесткого разбора полетов. «МЧС он уволить не может, поскольку федеральный, — объясняют знатоки административной логики из правительства РФ. — Минобороны — тем паче. Вот губернатор и врезал по леснику: он региональный, и ему нечем ответить. Обычная практика».
Для Алексея Щепина, однако, все складывается не самым худшим образом: по информации «Ленты.ру», в настоящее время он устраивается на работу в центральный аппарат Рослесхоза. «У нас в отрасли короткая скамейка запасных, это специфика. Даже если бы и захотели разбрасываться такими профи, как он — физически не можем», — с улыбкой поясняет один из будущих сослуживцев бывшего главного лесничего Бурятии. Что же касается главы Бурятии, то почти через месяц он собрал глав районов и потребовал: «Молитесь Богу, дождю, чему угодно, но 6 сентября мы ждем от вас ликвидации всех пожаров». Совещание проходило 5 сентября. Площадь выгоревших лесов в регионе достигла уже почти 165 тысяч гектаров — против 63 тысяч в момент увольнения Щепина.
Понятно, что предложения Рослесхоза еще будут придирчиво рассматриваться правительством — особенно в части оплаты постфактум. Например, как платить за услуги той же противопожарной авиации, которая признает только заранее заключенные контракты, а по гарантийным письмам не летает? Любителей наблюдать за отношением центра и территорий в ближайшее время ждет пища для размышлений: по логике аппаратной игры в регионах сделают все, чтобы вернуть центру полномочия и ответственность, оставив при себе федеральные субвенции. Учитывая губернаторский опыт вице-премьера Александра Хлопонина, ставить на такой исход, наверное, не стоит — но чего только не случается.
Необходимость централизации лесной охраны, в середине нулевых переданной на откуп регионам, встречает понимание и у законодателей. «Нам все равно придется вернуться к русской, советской административной традиции управления лесным хозяйством — и по качеству, и по количеству. В союзной нам Белоруссии в лесоохране заняты 19000 человек — столько же, сколько лесников и их помощников по всей России, — напоминает депутат Госдумы от КПРФ Олег Лебедев, специализирующийся на регламентации лесного хозяйства. — Площадь лесов у соседей — девять миллионов гектаров. А у нас — миллиард. И там пожаров гораздо меньше».
Но главное, во избежание повторения катастрофы-2015 всем участникам процесса до весны 2016-го придется выработать механизмы единых действий в рамках единой цели: борьбы с огнем, если профилактика все же не достигла нужного эффекта. Невзирая на ведомственную принадлежность, межведомственные интриги и затяжные споры о том, кто будет платить за противопожарный «банкет». «В чрезвычайной ситуации можно было привлекать всех и все», — вспоминает 86-летний Анатолий Писаренко, глава Российского общества лесоводов, последний главный лесничий СССР. «Четкая координация, общий резерв, который можно перебрасывать в особых ситуациях. Сейчас это как бы есть, но по бумагам провести нельзя ничего. Хорошо бы, чтобы в итоге сгорели бумаги, а не леса».