Город с непростой историей, свободными нравами и богатой культурой — когда-то Берлин был искалечен войной, затем его жителей на десятилетия разделила бетонная стена, с падением которой началась новая эпоха. Сегодня он стал домом для тысяч иммигрантов со всего света, и для него это может обернуться бедой. Продолжая серию материалов о россиянах, уехавших в другие страны, «Лента.ру» публикует рассказ Марии, которая уже более семи лет живет в Германии.
О жизни в Европе мне рассказывала подруга, которая работала бебиситтером в Германии и в свой отпуск приезжала в родной Белгород. Она привозила в подарок разные деликатесы — сыры, хамон, показывала красивые фотографии. Звала меня с собой, говорила, что устроиться няней в Европе не проблема, потому что русских на такой работе любят — мы умеем находить общий язык с детьми.
Мне тогда было 26 лет, у меня как раз закончились долгие отношения с молодым человеком. Решила — почему бы и нет, полезно сменить обстановку. Через полгода все документы были готовы, и я получила предложение о работе от семьи из Австрии. Я ходила к репетитору по немецкому языку и уже могла поддержать элементарный диалог. Несмотря на образование по специальности «землеустройство и кадастр» меня взяли на эту работу, главное — быть доброжелательной и убедить, что умеешь обращаться с детишками, любишь их.
Я работала няней в маленькой австрийской деревушке рядом с горнолыжным курортом — пейзажи там были как с картинки. Но через два месяца хозяйка семьи снова забеременела и сказала, что уйдет с работы и сможет сама смотреть за ребенком.
Она нашла мне место няни в пригороде Вены. Моя новая семья была при деньгах, я жила в большом доме, похожем на те, что стоят на Рублевке. Хозяйка была известным врачом, хозяин — юрист и писатель. Жила я в отдельной комнате, все расходы на еду брала на себя семья. Так что тех денег, что мне платили, с лихвой хватало на развлечения и путешествия. Контракт был подписан на год, и после его окончания я вернулась в Россию.
Первый опыт работы в другой стране был немного страшным, поначалу я даже ревела — скучала по родителям, с которыми мы разговаривали нечасто: звонки через интернет не были тогда распространены, а международная телефонная связь стоила дорого. Я всегда с нетерпением ждала звонков из дома.
Вернувшись в Белгород, я почувствовала себя как-то иначе. После Европы, где зарплата и уровень жизни были выше, мои запросы стали другими. Там я привыкла, что в свои выходные могу сорваться в Испанию или еще куда-то. О ценах на билеты там особенно не задумываешься: хочешь поехать, скажем, в Амстердам — покупаешь билет и едешь. Никаких сложностей, в том числе и с пересечением границ. А в России даже внутри страны съездить куда-то дорого.
Какое-то время я не знала, что мне делать со своей жизнью дальше. Родители купили мне двухнедельную путевку в стиле «галопом по Европам» — два дня в Париже, два дня в Страсбурге, побережье Испании, Рим… Я тогда подумала, что если уже не вернусь в Европу жить, то хотя бы насмотрюсь на нее.
В начале 2008 года решила подать заявку на платные языковые курсы в немецком Бохуме. Целью было не столько выучить язык, сколько получить учебную визу и заняться поисками работы. Первое время я жила у маминых знакомых. Каждый день ездила на занятия, вела бурную студенческую жизнь. Вместе со мной учились украинцы, иранцы, хорваты.
Так называемого «культурного шока» от жизни в другой стране у меня не было, но случались иногда забавные ситуации. К примеру, у них не принято накрывать праздничные столы. Максимум, что немцы могут поставить на стол в свой день рождения, — это чипсы, какие-то сухарики и ящик пива. Остальную еду гости обычно приносят с собой, в зависимости от того, что они хотят. Как-то раз мой друг Миша с Украины пригласил на свой день рождения ребят, его мама приготовила салаты, пироги, мясо. Гости были в восторге, потому что никто к такому не привык.
Во время учебы на курсах я подрабатывала официанткой в польском кафе, а после на заводе по производству одежды демократичной марки C&A. Я понемногу освоилась и думала, что останусь жить в Бохуме. Но потом встретила парня, немца, и он предложил переехать с ним в Берлин. Это был 2011 год.
Мы поженились и прожили с ним несколько чудесных лет. В итоге отношения не сложились, и сейчас я встречаюсь с другим.
Берлин поразил меня количеством молодежи, вечеринками и насыщенной культурной жизнью. При этом контраст с Западной Германией был огромный: там все более цивилизованно — аэропорты, вокзалы, да и просто улицы красивые и чистые. В Берлине же все более неприхотливо: есть бомжи, мусор, транспорт может ходить не по расписанию. Зарплаты существенно ниже, чем в других мегаполисах страны. Если в Москву все едут из других городов на заработки, то здесь наоборот — в провинции можно заработать больше. Все говорят — «Вау, Берлин!», а я от такого Берлина была не в восторге.
Работу в немецкой столице я нашла через интернет. Меня взяли в первом же месте, куда я пришла, — это популярный хостел, которым владеет русский. Я здесь работаю до сих пор — администратором.
Медицинская страховка у меня есть от работы — деньги на нее высчитываются с зарплаты, около 70 евро в месяц. Стоматология в нее не входит, но в остальном все в порядке. Хотя на самом деле немецкая медицина не так хороша, как полагают многие. Здесь тоже бывает и безответственность, и коррупция — хоть и не в таких масштабах, как в России. К примеру, моего друга врачи заставили провести лишнюю ночь в больнице только потому, что им доплачивают за каждые сутки пребывания пациента в клинике.
Германия на первый взгляд красивая и правильная, но когда копнешь глубже — оказывается, что не все так просто. К примеру, чтобы запустить салют, нужно получить специальное разрешение, иначе кто-то может пожаловаться, приедет полиция, выпишет штраф.
В воскресенье жизнь в стране останавливается: закрыты торговые центры, продуктовые и сувенирные лавки, и даже аптеки. Немцы в этот день отдыхают, купить нельзя ровным счетом ничего. В отличие от других городов, в Берлине еще можно найти киоски с продуктами, в которых торгуют арабы, или поесть китайской еды, потому что эти трудяги работают без выходных и праздников. Есть еще магазин «Россия», который открыт 24 часа в сутки, и несколько супермаркетов на центральном вокзале. Все остальное закрыто. Это особенно раздражает туристов, когда на выходных они приезжают, забыв дома, например, зубную щетку. Но это никого не волнует — жди понедельника.
Мой новый бойфренд приехал в Германию из Хорватии. Между собой мы говорим на немецком. Он немного понимает по-русски; в основном различает ласковые прозвища — например, «мой маленький», либо матерные слова.
Мы снимаем однокомнатную квартиру, за которую платим 700 евро в месяц. При этом наш сосед, который заселился недавно, отдает за точно такую же квартиру 900. В Германии такие законы: когда заключаешь договор об аренде, плата не повышается со временем, как это принято в России. Здесь можно всю жизнь платить одну и ту же сумму, на которую договаривался изначально. А новые арендаторы платят согласно нынешней рыночной стоимости. Причем снять жилье можно как у частников, так и у государства. Это большой плюс — ты всегда уверен, что аренда полностью законна и тебя не кинут.
Отдыхаю я по-разному: иногда хочется провести выходные просто лежа на диване, в обнимку с любимым смотреть кино, а иногда внезапно сорваться куда-нибудь. На прошлых выходных, например, я летала в Португалию, где в пятизвездочном отеле работает моя подруга.
В последнее время Германия приняла, наверное, больше беженцев, чем когда-либо раньше. У меня есть ощущение, что это может плохо закончиться для самих немцев. Постоянно слышишь, что где-то иммигрант пырнул кого-то ножом или устроил драку. Последние месяцы я стараюсь не выходить на улицу по вечерам, потому что мне страшно.
В хостеле, где я работаю, живет семья сирийцев. Государство снимает для них две комнаты и платит пособие — от полутора до двух тысяч евро в месяц. А это, между прочим, почти средняя зарплата в Берлине. Кроме того, на каждого ребенка беженцам полагается еще около 200 евро.
И вроде эти арабы, которые у нас живут, адекватные люди, но у них другая культура, другие правила поведения. Недавно они забрали велосипед, который стоял на улице, не пристегнутый замком. В их понимании он был ничей. А для немцев это нормально — оставлять на улице непристегнутые велосипеды. По крайней мере, так было раньше. В другой раз они взяли чужое постельное белье — просто потому, что «им было надо».
В немецких школах детей стараются учить толерантности по отношению к беженцам. Выглядит это так: вот сирийцы, у них война, уважайте их и помогайте, чем можете. Немцы помогают. Платят пособия, оплачивают жилье, проезд. В ответ в лучшем случае получают от иммигрантов жалобы на недостаточно хорошую еду, недостаточно хорошее жилье и даже на погоду, которая, оказывается, отличается от климата тех мест, где они жили раньше. А в худшем случае этих толерантных немцев избивают, грабят и насилуют.
Беженцы не понимают надписи на немецком языке: чипсы, сухарики, конфеты в магазинах для них просто что-то неведомое в красивых цветных пакетах. Они их берут, разрывают упаковку и пробуют — если не нравится, просто бросают на пол. Зачастую работники супермаркетов этого не видят, потому что не привыкли к такому поведению.
Правда в том, что от беженцев огромные убытки. Я знаю случаи, когда людей увольняли с работы только для того, чтобы взять на их место сирийцев. Это при том что немцы, как и венгры, и хорваты, встречали беженцев радушно, предлагали им еду и жилье. А в итоге получили пощечину.
По своей атмосфере Берлин очень отличается от остальной страны. Настоящая Германия — это Бавария. А Берлин — смесь народов, где каждый второй откуда-то приехал. Здесь живут турки, вьетнамцы, китайцы, русские и люди других национальностей со всего мира. Здесь есть район с проститутками, которые являются законными налогоплательщиками, а в день гей-парада в Берлин съезжается пол-Европы. Сложный город, но мне здесь нравится. Я хочу поскорее получить гражданство — прежде всего потому, что люблю путешествовать, а европейский паспорт открывает многие границы.