В России вышла вторая книга трилогии «Сосны» американского писателя Блейка Крауча. Телекомпания FOX сняла по мотивам трилогии одноименный сериал, ставший настоящим событием 2015 года. Более двухсот миллионов человек из 126 стран уже посмотрели киноновинку, которую сравнивают с «Твин Пикс». Сериал вызвал бурю эмоций среди зрителей, никого не оставив равнодушным.
Вот лишь несколько авторитетных отзывов.
The Guardian: «"Сосны" — намного больше, чем новый "Твин Пикс": здесь есть и оттенки "Остаться в живых", и классический линчевский городок, полный мистических тайн, но в основе лежит совершенно оригинальная идея».
Publishers Weekly: «Умная, крепкая проза Крауча несет в себе массу энергии…»
International Business Times: «Городок Твин Пикс был уютным местечком, пораженным сверхъестественной тьмой. Заплутавшие Сосны полны злодейства, каждый из жителей замешан в грандиозном заговоре».
Пэт Конрой: «Душераздирающе…»
Вэл Макдермид: «Блейк Крауч — один из лучших новых авторов за много лет».
Отрывок из книги Б. Крауча «Сосны. Заплутавшие»:
Город Заплутавшие Сосны окружен оградой с колючей проволокой, по которой пропущен электрический ток, и находится под неусыпным круглосуточным наблюдением снайперов. Каждый из 461 обитателей города просыпается тут после ужасного несчастного случая. В каждом жилом доме и офисе находятся скрытые камеры. Обитателям говорят, где им следует работать. Где жить. На ком жениться. Некоторые полагают, что они мертвы и это — загробная жизнь. Некоторые думают, что они заперты в экспериментальной тюрьме. Все втайне мечтают покинуть город, но тех немногих, кто осмеливается на такую попытку, ожидает кошмарный сюрприз. Итан Бёрк видел мир за пределами города. Он — шериф и один из немногих, знающих правду: Заплутавшие Сосны — не просто город. И то, что находится по другую сторону ограды, — кошмарный мир, который никто не в силах даже вообразить…
* * *
Десять минут спустя Итан Бёрк прошел через двойные стеклянные двери, вывеска над которыми гласила: «Офис шерифа Заплутавших Сосен».
В приемной было пусто. Само собой. Его секретарша сидела за своим столом и скучала, как обычно. Она занималась пасьянсом, выкладывая карты размеренными, механическими движениями.
— Доброе утро, Белинда.
— Доброе утро, шериф.
Она не подняла глаз.
— Кто-нибудь звонил?
— Нет, сэр.
— Кто-нибудь заходил?
— Нет, сэр.
— Как прошел вечер?
Она подняла взгляд, застигнутая врасплох, сжимая в правой руке туза пик.
— Что?
Впервые с тех пор, как Итан стал шерифом, в общении с Белиндой он вышел за рамки небрежных приветствий, прощаний и разговоров на служебные темы. В прошлой жизни она была медсестрой-педиатром. Интересно, знала ли она, что ему это известно?
— Я просто спросил, как вы провели вечер. Вчерашний вечер.
— А. — Она пропустила сквозь пальцы длинные седые волосы, стянутые в «конский хвост». — Прекрасно провела.
— Повеселились?
— Нет. Вообще-то нет.
Итан подумал, что Белинда, в свою очередь, задаст ему тот же вопрос — осведомится о том, как он провел вечер, — но спустя пять секунд неловкого молчания, пока они глядели друг другу в глаза, она так и не заговорила.
В конце концов Итан постучал по столу костяшками пальцев.
— Я буду у себя в кабинете.
* * *
Бёрк закинул ноги на массивный стол и удобно развалился в кожаном кресле с дымящейся чашкой кофе в руке. Голова гигантского лося таращилась на него с подставки на дальней стене. Благодаря этой голове и трем древним футлярам для ружей за столом Итан чувствовал, что у него в кабинете имеются все атрибуты провинциального шерифа.
Вот-вот должна была появиться на работе его жена. В прошлой жизни Тереза работала помощницей адвоката. В Заплутавших Соснах она была единственным риелтором города, что означало – она проводит дни, сидя за столом в редко посещаемом людьми офисе на Главной улице. Ее работа, как и подавляющее большинство других занятий местных жителей, была по большей части показушной. Очковтирательство для поддельного города. Лишь четыре-пять раз в году она и вправду помогала кому-нибудь с покупкой нового дома. Образцовых местных жителей каждые несколько лет награждали возможностью улучшить свои жилищные условия. Те, что пробыли здесь дольше всего и никогда не нарушали правил, жили в самых больших, самых красивых викторианских домах. А тем супружеским парам, в которых жены беременели, были почти гарантированы новые, более просторные дома.
В ближайшие четыре часа Итану нечем было заняться и некуда было идти.
Он открыл книгу, которую взял в кафе.
Проза была лаконичной и блестящей.
Он сглотнул, прочитав описание ночного Парижа.
Рестораны, бары, музыка, сигаретный дым.
Огни настоящего, живого города.
Ощущение огромного мира, полного разнообразия и завораживающих людей.
Свобода исследовать этот мир.
Спустя сорок страниц Итан закрыл книгу. Он не мог больше этого выдержать.
Хемингуэй его не отвлекал. Он не уносил его прочь от реальности Заплутавших Сосен. Хемингуэй тыкал его лицом в эту реальность. Сыпал соль на незаживающую рану.
* * *
Без четверти два Итан вышел из своего офиса и лениво прогулялся по тихим соседним улицам.
Все люди, мимо которых он проходил, улыбались и махали ему, приветствуя с искренним, казалось бы, энтузиазмом, как будто он жил тут годами. Если они втайне боялись и ненавидели его, то хорошо это скрывали. Да и с чего бы им было его бояться? Насколько Итан знал, в Заплутавших Соснах только он один знал правду, и работа его заключалась в том, чтобы и дальше поддерживать нынешний порядок вещей. Поддерживать мир. Поддерживать ложь. Скрывать правду даже от жены и сына. В первые две недели в должности шерифа он большую часть времени проводил, изучая досье на каждого жителя, изучая подробности их прошлых жизней. Детали их интеграции. Основанные на наблюдениях отчеты об их последующей жизни.
Теперь он знал личные истории половины людей города. Их секреты и страхи.
Знал, кому можно доверить поддерживать хрупкую иллюзию.
Знал, в чьем лощеном фасаде имеются чуть заметные трещинки.
Он превратился в гестапо из одного человека.
Необходимость — он это понимал.
И все-таки все это было ему ненавистно.
***
3.30 ночи.
Итан лежал в постели и бодрствовал, обнимая жену.
Сна не было ни в одном глазу.
Он чувствовал, как ресницы Терезы при каждом моргании царапают его грудь.
«О чем ты думаешь?»
Вопрос этот и раньше сопровождал их брак, но в Соснах приобрел не свойственную ему доселе важность. За те четырнадцать дней, что они провели вместе, Тереза ни разу не разбила поверхность иллюзии. Конечно, она радовалась возвращению Итана домой. Состоялось омытое слезами воссоединение, но пять лет, проведенные в Соснах, превратили ее в холодного, как лед, профессионала. Не было никаких разговоров ни о том, где побывал Итан, ни о его буйной интеграции. Никаких упоминаний или дискуссий о странных событиях, сопутствовавших его назначению на должность шерифа, или о том, что он теперь мог знать. Иногда Итану казалось, будто он уловил, как в глазах Терезы что-то мелькнуло — признание того, в какой ситуации они оказались, подавленное желание поговорить на запрещенные темы. Но, как хорошая актриса, она никогда не выходила из своей роли. И Итан все больше и больше начинал осознавать, что жить в Соснах — это все равно что жить в сложной пьесе, занавес в которой никогда не опускается.
У всех тут были свои роли.
Шекспир вполне мог написать это и о Соснах:
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Итан и сам уже сыграл несколько ролей.
Внизу зазвонил телефон.
Тереза села, как подброшенная пружиной: вся внимание, никакой сонливости, лицо ее напряглось от страха.
— Это звонят всем? — спросила она голосом, полным ужаса.
Итан вылез из постели.
— Нет, милая. Спи. Это только наш телефон. Это просто мне звонят…»
Продолжение читайте в книге Б. Крауча «Сосны. Заплутавшие».
«Сосны» — кульминация моих усилий, теперь растянувшихся уже на двадцать лет, создать нечто такое, что вызвало бы у меня такие же чувства, как «Твин Пикс». Я никоим образом не предполагаю, что «Сосны» достигают высот шедевра Линча или хотя бы способны пробудить у вас ощущения этого сериала. Сериал был настолько абсолютно самодостаточен, что любые попытки воссоздать его ауру изначально обречены на провал. Однако я чувствую потребность выразить, насколько «Сосны» были вдохновлены созданным Линчем махоньким городком посреди нигде— красивым снаружи, но с непроницаемо черным подбрюшьем.
Блейк Крауч