Что может быть интереснее путешествия? Только захватывающий рассказ о нем. Как выясняется, в запасе у наших читателей есть немало увлекательных историй, которыми они готовы поделиться. Сегодня мы приглашаем вас в Тбилиси, где побывал Константин Медведовский. С нетерпением ждем от вас новых рассказов о чудесных местах, увлекательных путешествиях и невероятных приключениях. «Конкурс путевых заметок» на «Ленте.ру» как раз для таких случаев и придуман.
В детстве я мечтал стать грузином. Мне очень нравились их черкески с газырями, кинжал на поясе и черные усы. Может, я просто был грузином в прошлой жизни? Не знаю. Но когда в садике у нас на какой-то советский праздник каждый должен был представлять какую-то республику, я очень сильно расстроился и чуть не плакал из-за того, что грузином назначили другого. Меня назначили русским. Кстати, в школе меня снова обошли, но на этот раз сделали узбеком. Было не менее обидно. (Не в обиду почтенным узбекам.)
Почему-то, по мнению воспитателей и учителей, грузин должен быть черноволос и горбонос. Между тем исконные грузины — рыжие. Как я. Нос, правда, был (и есть) вполне себе курносый. Но разве это причина отказывать ребенку в черкеске и папахе?!
Когда я повзрослел, мечта ушла на второй, а то и пятнадцатый план, но тяга к Грузии оставалась всегда. Она проявлялась в любви ко всем фильмам Данелии и лично к Вахтангу Кикабидзе. Она всплывала со дна цинандали, бутылку которого в разгар нелепой вражды России с Грузией мне контрабандой привезли из Казахстана. Она вслушивалась в витиеватые застольные тосты и поднимающиеся к небу песни. Она кричала на вершинах гор, где я чувствовал себя вах каким горцем! Но однажды мечта просто постучалась в двери и спросила: «Мы поедем в Грузию?» И я купил билеты в Тбилиси.
Тбилиси встречает холодным киндзамараули из пластиковой полторашки. У этого вина нет ничего общего с тем приторным напитком, что пылится на наших полках. Настоящее киндзамараули живое, прохладное, с четким древесным оттенком. Оно само льется в рот и не требует лучшей закуски, чем поцелуй любимой женщины.
Ночной Тбилиси сияет огнями подсветки, выставляя напоказ свои лучшие фрагменты: сияющий купол церкви, старый балкон, увитый виноградом, кусок старой каменной стены и совершенно неуместные здесь футуристические постройки эпохи Саакашвили. Город пытается быть европейским, вывешивая флаги НАТО, переименовав улицы и переулки в авеню и стриты, дублируя информацию на английском языке, но это не Европа. Это Кавказ.
Это Кавказ в хаотичном дорожном движении, где настоящие джигиты презирают правила и пешеходные переходы, непрерывно нажимая на клаксон. Это Кавказ в затейливом переплетении улочек Старого города, игнорирующего законы притяжения. Это Кавказ в повсеместном непрерывном курении местных мужчин, не выпускающих сигарету изо рта ни в ресторане, ни в машине, ни дома, ни в купе поезда, и даже в бане умудряются курить. Это Кавказ и в уютной домашней гостинице, переделанной из квартиры.
Дом на Костава, 12 — старый, построенный в свое время одним богатым армянином своей любовнице. Пару бывших квартир хозяйка Цхала, старая статная седовласая дама, превратила в гостиницу. Развесила по стенам свои картины, частично детские, частично абстрактные, но все в духе Пиросмани: наивные и чем-то цепляющие. Железный балкон из столовой ведет во двор, наши окна — на шумную грузинскую стрит, а мягкая кровать — в сладкие сны.
Последний глоток вина — ну здравствуй, Грузия!
Знакомство с Тбилиси началось с Сухого моста.
Сухой мост — это тбилисская барахолка. Сюда тащат раритеты, антиквариат и просто старые вещи на продажу. Здесь же, чуть ниже, художники и сувенирные лавки. На Сухой мост приходят, чтобы лавировать между разложенным прямо на земле товаром, торговаться, выспрашивать и прикасаться к живой истории.
Торгуют в основном старики и главным образом — остатками советского наследия. Здесь можно увидеть и мельхиоровую посуду, и тарелку кузнецовского завода, и шапку-ушанку, и плакат со Сталиным, и виниловые пластинки Высоцкого, и даже такой раритет, как немецкая саперная лопатка. По-настоящему ценных вещей мало, но ценных именно для тебя — сколько угодно.
Кому-то приглянется латунный подстаканник с гладким стеклянным стаканом, из которого пил простой совслужащий. Кому-то — настоящая кепка-аэродром грузинских модников 70-х. А настоящим гурманам стоит приглядеться к журналу мод и выкроек аж 1905 года выпуска.
Спускаясь вниз, попадаешь в другой мир. Тут художники развесили свои холсты и коротают время за нардами и разговорами. Картины самые разные. Традиционные сюжеты: тбилисские дворики, пирующие джигиты, пляски с бутылкой вина на голове. Пейзажи: горы, реки и, конечно, храмы. Портреты носатых генацвале и забавных животных. Но на стенку хочется повесить простую неброскую черно-белую картинку крутого тбилисского переулка, перечеркнутого гирляндами сохнущего белья и плетьми винограда.
Именно из таких переулков состоит Старый город, карабкающийся в гору. Двухэтажные домики с каменным или кирпичным основанием, широким балконом и плетьми винограда стоят плечом к плечу, объединенные ржавыми водопроводом и газопроводом. Везде сушится белье. Причем всегда, даже в дождь. Уютные и добротные дома соседствуют с покосившимися и полуразвалившимися. Все вместе это смотрится очень гармонично и напоминает итальянские деревушки. Только там дома сплошь каменные. А вот кошки и там, и тут одинаковые.
Каменная мостовая дыбится волнами, взлетая вверх на Мтацминду, и спускается вниз, вливаясь в русло Руставели-стрит. Ездить на машине тут просто страшно, но местных это мало смущает: они носятся по склонам в 45 градусов, презирая опасность.
Старый город продолжается и внизу, и там улочки более спокойные. Узкие, извилистые, они стекаются то к ресторанчику, то к туристической лавке, то к булочной, где пекут лодочки шоти и круги хачапури, которые можно (и нужно) грызть на ходу. А еще надо непременно зайти вот в ту, эту и еще во-о-он в ту винную лавочку, чтобы попробовать такое вино, которое нигде не попробуешь. Терпкое саперави из квеври, пахнущее сосновой свежестью киси, мягко скользящую в желудок чачу крепостью 60 градусов.
Так исподволь город распахивает свои объятья тем, кто просто ходит, гуляет, наслаждается и вдыхает воздух Тбилиси, который остается неизменным уже много-много лет. И так же незаметно он выводит беспечных путников еще к одной своей драгоценности — к кукольному театру Резо Габриадзе.
Про Резо Габриадзе достаточно сказать, что он был автором «Мимино». Этого вполне хватит, чтобы оценить его талант. В 1981 году он создал театр кукол, сразу покоривший зрителей своим искусством. Театр строил сам, из остатков старого здания соорудив удивительную башню с изразцами, часами, ангелом и кукольным представлением о жизни, которое разыгрывается каждый день в 12 часов.
Башня похожа на собранную из детских кубиков, деталей конструктора, остатков других игрушек. Удивительно теплая, живая — на нее можно долго-долго смотреть, сидя на скамеечке, под контрабас и флейту уличных музыкантов. Сидеть, пока ноги не отправятся в еще одно известное место.
Серные бани. Место, воспетое самим Пушкиным. Каменные купола вырастают из-под земли, топорщатся старой кирпичной кладкой, по которой скачут мальчишки.
Спускаться надо вниз, пахнет серой, но вместо чертей вас встречает банщик с сигаретой, душ с серной водой, горячий бассейн с ней же и вполне привычная сауна. Обстановка самая что ни на есть простецкая: от казенной плитки на стенах до панибратства местных, всегда задающих один и тот же вопрос: «Откуда ты?» Здесь сразу чувствуешь себя своим, но когда приближается банщик, чтобы сделать тебе «массаж и пилинг-шмилинг», немного становится не по себе от его здоровых волосатых рук.
Но опасения напрасны. Мягким мыльным пузырем он растирает кожу, крепкими руками разминает суставы и спину, до боли трет жесткой щеткой, но так, что потом, когда уже сидишь в раздевалке и пьешь чай с гвоздикой, думаешь: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Не соврал».
Кстати, и тут Кавказ проявляется во всей своей красе. В женской бане нет ни сауны, ни бассейна… Равноправие полов? Нет, не слышали. Ну, а после бани сам Бог велел выпить саперави под хинкали. Правда-правда.
Удивительно, но найти по-настоящему вкусную грузинскую кухню в Тбилиси непросто. Нет, все вкусно и неплохо, но в России, похоже, грузинскую кухню любят больше, чем сами грузины, а потому и готовят лучше. А если бы нам еще и местные продукты…
Местные продукты можно найти на настоящем базаре. Например, рядом с вокзалом.
Базар — это целый город, где можно сойти с ума от одних запахов. Специи, чурчхела, зелень, круги пахучего сыра, ряды молочных поросят, бастурма, рыба, овощи и фрукты — все свежее, все манит и притягивает взгляд, а продавцы обнимают тебя за плечи, интимно заглядывают в рот и нежно засовывают туда образцы своей снеди. Уйти и не купить — невозможно.
Но это рынок, а вот общепит пока не впечатлял.
Покружив по нескольким ресторанам и забегаловкам, мы доверились мнению Сергия, который возил на экскурсию в Сигнахи, город влюбленных. Он посоветовал отведать хинкали в «Захар Захарыче», который, как и многое важное в этом городе, находится около Сухого моста.
«Захар Захарыча» мы нашли не сразу, тем более что название вывески написано по-грузински, но заложив пару петель вокруг, все-таки обнаружили искомое — и ресторан, и хинкали. Десять разных сортов. Они обжигали рот душистым бульоном, наполняли живот теплом и сытостью, а душу — радостью и покоем. Тост, глоток саперави, кусок хинкали — и в этом застольном ритме можно обрести нирвану. Впрочем, вкусные не только хинкали. Но чтобы освоить все меню, там нужно прожить не менее недели.
Однако неделя в Грузии уже подходила к концу, и пора было собираться домой. Хотя у меня возникали мысли попросить политическое убежище в «Захар Захарыче»... Или затаиться на вершине Мтацминды… Или остаться сидеть напротив театра Габриадзе…
Но тем и хороша Грузия, что можно уехать, а она навсегда останется с тобой. И когда дома темным заснеженным вечером ты посмотришь на магнит на холодильнике и поднимешь стакан красного, то в его пунцовой стеклянной полумгле вдруг увидишь и улочки Тбилиси, и гостеприимных хозяев, и теплые стены церквей. Выпьешь и почувствуешь себя настоящим грузином. Ведь мы с ними один народ, с одной верой и одной историей.
Итог голосования: «+» 205, «-» 37