Президент компании S.T. Dupont Алан Креве с детства обожает блокбастеры. В этом году его компания выпустила лимитированные коллекции в честь 24-го фильма о Джеймсе Бонде «007: Спектр» и очередной серии «Звездных войн» «Эпизод 7: Пробуждение Силы». Вторая коллекция поступит в продажу в день премьеры 17 декабря, а первую, посвященную Бонду, господин Креве представил лично в Москве на специальном показе «Спектра». А заодно рассказал «Ленте.ру» о своих жизненных ценностях — духовных и материальных.
«Я принадлежу к семье Дюпон, и ее ценности, ценности респектабельной буржуазной, но открытой новому семьи, мне всегда были близки. Прежде всего это не предметы роскоши, не внешние атрибуты состоятельности, хотя мы никогда не были бедными, а работа, творчество, красота повседневности, наслаждение мирной и размеренной домашней жизнью. Французское art de vivre (искусство жить — прим. «Ленты.ру»). Мой дед, мой отец каждый день ходили на работу, после работы были выставки, театр, концерты или просто бокал хорошего коньяка или арманьяка у камина в семейном кругу, вкусный ужин, выдержанное вино. Мы не злоупотребляем предметами роскоши, но некоторые ценные вещи всегда со мной: хорошие часы, фамильное кольцо прапрадеда (перстню уже больше ста лет), ручка S.T. Dupont (с тех пор как отец подарил мне мой первый экземпляр, я пишу только ими: это не просто удобство, но и семейная традиция)».
«Меня иногда спрашивают: а знаю ли я, состоятельный француз, о том, как живут мои обычные соотечественники? Рабочие, фермеры, официанты, почтальоны? Скажу так: конечно, у них меньше денег, дорогих вещей, машины у них попроще, но сути это не меняет. Французский образ жизни — это не о деньгах, это о традициях. Когда мой отец возвращался с работы, так же возвращались и его рабочие, они садились у себя дома у камина, обедали, пили вино (хотя и не такое дорогое, наверное). По утрам — кофе с круассаном, по выходным — игра в петанк. Доходы у нас, французов, могут быть разными, а ценности — общие. Сейчас много говорят о проблеме мигрантов, мол, они могут разрушить наше общество, наши традиции. Я считаю религиозный экстремизм безусловной проблемой. Что же до остального — Франция с момента своего возникновения была «плавильным котлом». Кельты, иберийские племена, мавры, которым принадлежала Тулуза… Нынешние мигранты — это очередная волна, очередной прилив, формирующий нацию. Среди моих знакомых много иностранцев — русские, арабы, китайцы, японцы, христиане, мусульмане, буддисты… Интересные, образованные люди. Главное не национальность, а характер».
«Я с отрочества играю на гитаре, в молодости даже выступал соло-гитаристом в рок-группе. Но потом понял, что денег мне этим не заработать, и музыка стала просто хобби. Прошло много лет, но мы с друзьями-музыкантами до сих пор собираемся и играем для себя. За время, что прошло с покупки моей первой гитары (это был, конечно, Stratocaster, как у кумира моего детства Джими Хендрикса, как у Эрика Клэптона), у меня сменилось сорок-пятьдесят инструментов. Конечно, я не храню их все, но небольшая коллекция у меня осталась, штук шесть-семь, включая, разумеется, самую первую гитару и несколько уникальных инструментов. Они мне очень дороги, я всегда могу показать их своим двум сыновьям и дочери, рассказать, как их отец зажигал в юности. Кстати, мой друг-басист просто помешан на своих гитарах, он сохранил их все. Шестьдесят гитар, представляете?»
«Я не люблю одеваться строго и скучно. Конечно, на мероприятия white tie приходится, но в основном я предпочитаю пиджак и джинсы. Джинсы-стретч просто спасают в самолетах, в них очень удобно. Пиджаки и костюмы я шью на заказ, как иногда и обувь: мне нравится нестандартная классика. У меня есть монки, челси, броги и от малоизвестных дизайнеров, и от люксовых марок: Santoni, John Lobb. А вот кроссовки не люблю, не мое это. Практически постоянно ношу мужские браслеты из кожи и металла».
«Сегодня на мне Officine Panerai, и меня спрашивают, почему я, француз, ношу итальянские часы. На самом деле у меня несколько разных часов, семь или восемь пар. Я не коллекционер, но мне нравится менять их в зависимости от настроения. Есть Breitling, Cartier, Hermes Cape Code на ремне в два оборота (их мне, кстати, подарили коллеги из этой компании). Еще есть TAG Heuer, которые мне тоже презентовал хороший знакомый, президент марки. Есть еще одни французские часы, Bell & Ross, подарок сооснователя и дизайнера бренда Карлоса А. Росильо. Он тоже мой друг. Вообще, знаете, у меня как-то очень много друзей (смеется)».
«Я никогда не вовлекал близких друзей в свой бизнес напрямую, не работал с ними в одной компании — поговорка про то, что совместная работа портит и дружбу, и работу, есть, кажется, во всех языках мира, наверное, и у вас. Но я время от времени сотрудничаю со своими друзьями, мы реализуем совместные проекты, например, с ювелиром Фредериком Сен-Роменом. У него есть своя компания Two Saints, он создает проекты с Philippe Tournaire и работает с нами. Мы выпускаем лимитированные совместные коллекции. В таких ситуациях дружба большое подспорье: мы лучше понимаем друг друга, полностью друг другу доверяем, нам проще договориться о том, что мы хотим получить в итоге. Главное, сохранять между работой и личными отношениями правильный баланс. Как и во всем. С другой стороны, работа в небольшой компании превращается в какой-то степени в дружеские отношения. Почти каждый понедельник мы собираемся и обсуждаем новые коллекции. Коллеги делятся впечатлениями. Кто-то посмотрел интересный старый фильм, кто-то сходил на выставку, съездил в Китай или просто увидел необычную вазу или столик. Идеи одного становятся общими. Так появились коллекции по мотивам статуи Свободы, собора Василия Блаженного и Великой Китайской стены. Кстати, знаете, что это единственное сооружение, которое видно из космоса?»
«Респектабельные модные и ювелирные компании с историей хотят оживить свой имидж, обновить его, привлечь новую аудиторию. Это, собственно говоря, тренд не новый, достаточно вспомнить проекты Энди Уорхола или союз Cartier с Альдо Чипулло. Дизайнерский микс с художниками или граффитистами, своего рода иконами поколения, бывает интересным и взаимовыгодным. Но коллаборации всех со всеми, как и свое «лицо» из числа голливудских актрис или супермоделей у каждых духов или губной помады, — на мой взгляд, это чересчур. Если мы решим запустить новый аромат под нашей маркой, мы придумаем какой-нибудь другой маркетинговый ход».
«Если честно, я не поклонник интеллектуального кино, проблемных фильмов. Я люблю французскую поэзию, мне нравится читать интересные истории, да и серьезные книги тоже, психологическую прозу, Достоевского например. Но кино, по моему личному мнению, должно развлекать. Если я иду в кино, я хочу пережить там яркие эмоции, кричать «Вау!». Мне нравятся «Титаник» и «Аватар», а серьезные фильмы вызывают ментальные проблемы. «Грузят». Мне этого в бизнесе хватает. Так что я очень простой потребитель кинопродукции — мне подавай качественные блокбастеры, и я доволен. Поэтому я очень люблю бондиану. Не подумайте, что это маркетинговый ход для продвижения нашей коллекции. Я люблю фильмы про Бонда с детства, когда отец взял меня, подростка, с собой на первый фильм с Шоном Коннери. Атмосфера шпионской истории, харизма Коннери, крутые гаджеты и «Астон Мартин» со всеми этими суперфункциями — как тут мальчишке устоять! Я был полностью покорен и с тех пор с нетерпением жду каждую новую серию.
А потом, в 1977 году, прибавились «Звездные войны» Спилберга и Лукаса. Это была какая-то вселенная мечты: космос, звезды, красивая девушка, плохие парни с темной стороны Силы и все такое прочее. С юных лет это два моих любимых фильма, и я рад, что почти одновременно с коллекцией, посвященной Бонду, мы 17 декабря выпускаем совершенную линию в честь «Звездных войн» — две ручки по мотивам космических кораблей. Дизайн просто безумный. Мы даже сняли специальный ролик вместе с ребятами из Disney. Сейчас подумываем о коллекции по мотивам «Пиратов Карибского моря» — Джек Воробей, корсарский корабль, абордажные сабли, сокровища и все такое прочее».
«Я никогда не любил минимализма. Но и то, что я называю «китайским базаром» — захламленность комнаты мелочами, безделушками, драпировками и прочим — мне тоже не нравится, это чересчур. Я придерживаюсь разумной середины. Я никогда не выброшу подарки родителей, не расстанусь с вещами, которые создали мои друзья: например, вот эту брошь на лацкан в виде черепа сделал мне Фред Сен-Ромен. Я храню в своем (к счастью, немаленьком) доме в Париже кое-какие фотографии и сувениры из путешествий, например, с африканского сафари — детям они очень нравятся. Я могу много лет пользоваться привычными вещами, писать за дедушкиным столом — от времени он не стал менее удобным. Беречь хорошие старинные предметы — это тоже часть нашего art de vivre».
«Бизнес компании начался с производства багажа. Но в отличие, скажем, от Louis Vuitton, выпускавшего большие пустые чемоданы, наша марка предлагала дорожные несессеры с продуманным внутренним устройством и множеством мелочей самого разного назначения. Были несессеры для мужчин и женщин и модели на заказ. Внутри могли находиться как щетки, флаконы и помадные банки, так и письменные и курительные принадлежности. Именно такой несессер, например, преподнес французский президент Венсан Ориоль будущей королеве Елизавете II в подарок к свадьбе. Еще мы изготавливали на заказ уменьшенные вечерние версии — так называемые минодьеры. Заказчица просто приходила и говорила: сделайте мне такой несессер, чтобы там был мой набор карандашей, зажигалка, ручка, помада и духи. И получала желаемое. После Второй мировой массивные несессеры вышли из моды, а популярность авторучек и зажигалок только росла, и мы производили их все больше. А сейчас бренд возвращается к своим корням и вновь предлагает клиентам несессеры и минодьеры. Их современные версии, конечно».