Ожидаемое снятие санкций с Ирана обострило борьбу международного бизнеса за рынок одной из крупнейших мировых нефтяных держав. Корпорации стремятся застолбить место под солнцем еще до отмены торговых ограничений. Для восстановления различных отраслей экономики этой страны потребуются вливания на сумму до 500 миллиардов долларов. «Лента.ру» выяснила, на какую часть этого пирога сможет претендовать Россия.
Снятие нефтяных и финансовых санкций с Ирана, которые могут быть отменены уже в первом квартале 2016 года, открывает для мировых корпораций массу возможностей: от увеличения поставок оборудования, материалов и техники до участия в разведке углеводородов. По словам российского федерального чиновника, как только перспективы отмены санкций приобрели реальные очертания, в республику зачастили делегации из разных стран. Деловые встречи и переговоры идут практически в ежедневном режиме. «В Тегеране все гостиницы заполнены — это факт. Интерес к иранскому рынку огромный: его проявляют Германия, Италия, Австрия и многие другие, включая США», — рассказал он «Ленте.ру».
Иран входит в тройку держав с самыми большими запасами нефти и газа — 18 процентов и 9,4 процента от мировых запасов соответственно. Исламская Республика Иран (ИРИ) является одним из наиболее технологически развитых государств региона и занимает 18-е место в мире по размеру ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности, — 1,284 миллиарда долларов (данные МВФ на 2014 год).
Старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока РАН Владимир Сажин считает, что российские компании после отмены санкций могут побороться за тендеры во многих сферах — от участия в модернизации железнодорожной и энергетической инфраструктуры до космических программ Ирана. Профессор Сажин отмечает, что бизнес «со всех уголков планеты устремился в Иран еще в прошлом году», когда только зародилась надежда на решение иранской ядерной проблемы. «В настоящее время практически все страны ЕС уже направили не одну делегацию в Тегеран, чтобы решать будущее торгово-экономических отношений», — говорит эксперт. По его словам, после отмены санкций Ирану потребуются огромные инвестиции практически во все отрасли экономики на сумму до 500 миллиардов долларов. Он подчеркивает, что по итогам 2013-2015 годов Россия имела «мизерные» объемы торговли с Ираном — 1-1,7 миллиарда долларов.
Очевидно, что Россия будет участвовать в проектах, где имеет передовой опыт, — атомной энергетике, разведке и добыче углеводородов. «Росатом» займется строительством третьего и четвертого энергоблоков АЭС «Бушер», первый блок мощностью 1000 мегаватт и оценочной стоимостью 1 миллиард долларов был передан заказчику в сентябре 2013-го.
«Зарубежнефть» и «Роснефть» намерены участвовать в тендере на разработку месторождения углеводородов Шангуле с запасами в 2 миллиарда баррелей, писали «Ведомости». Участие «Зарубежнефти» подтверждал министр энергетики России Александр Новак, в «Роснефти» этот вопрос не комментируют (на запросы «Ленты.ру» в компаниях не ответили). До введения санкций против Ирана геологоразведку там вел «Лукойл» совместно с норвежской Statoil.
По итогам российско-иранской межправкомиссии 12 ноября Новак говорил, что Россия намерена довести объем взаимной торговли до 10 миллиардов долларов в год. В частности, Россельхознадзор включил 25 иранских предприятий в реестр поставщиков сельхозпродукции. Иран, в свою очередь, парафировал часть контракта по электрификации железных дорог на сумму 860 миллионов долларов из общего пакета в 5-6 миллиардов. В целом, по словам Новака, страны обсуждают «большой перечень проектов по транспорту общей стоимостью более 25 миллиардов долларов». У России хорошие шансы поучаствовать в модернизации иранской энергосистемы, полагает Сажин. Это подтверждают первые крупные контракты на ремонт иранских ТЭС, подписанные «Технопромэкспортом» (ТПЭ, входит в «Ростех»). Представитель «Ростеха» уточнил, что речь идет о строительстве двух новых электростанций по 2300 мегаватт, а также модернизации и реконструкции уже построенных ТЭС. ТПЭ будет работать на условиях ЕРСF-подряда: контракта со связанным финансированием, включающим разработку ТЭО, проектирование и строительство под ключ. Общая стоимость работ составляет 4,8 миллиарда долларов.
Есть и другие проекты, интересные российским компаниям. Руководством Ирана инициирована проработка программы развития национальной газовой промышленности, чтобы повысить газоэкспортный потенциал и увеличить потребление газа. По данным Минпромторга России, до 2020 года планируется строительство нескольких крупных магистральных газопроводов национальной газораспределительной системы IGAT общей протяженностью 4500 километров. Для этих проектов потребуется более 3 миллионов тонн труб большого диаметра, и в России есть желающие их поставить. В частности, Челябинский трубопрокатный завод (ЧТПЗ) ведет переговоры с курирующими данные проекты Министерством нефти Ирана и нефтегазовым холдингом National Iranian Oil Company о поставке труб, а также магистрального и нефтедобывающего оборудования, отмечают в министерстве. Кроме того, в рамках проектов освоения месторождения Южный Парс Иран будет импортировать OCTG (трубы для нефтяного сектора), нефтегазопроводные трубы и нефтедобывающее оборудование. В ЧТПЗ отмечают, что Иран «традиционно являлся одним из крупнейших государств-импортеров продукции компании», до введения санкций годовой объем экспорта ЧТПЗ в эту страну достигал 30 тысяч тонн труб. После принятия эмбарго в 2012 году поставки значительно упали, но когда ограничения будут сняты, ЧТПЗ рассчитывает восстановить объемы. «Северсталь» (компания владеет Ижорским трубным заводом) также осуществляет поставки в Иран и в перспективе рассматривает возможность увеличения объемов. В группах ОМК и ТМК на запросы «Ленты.ру» не ответили.
Иранцы также намерены вкладывать в модернизацию горно-металлургических предприятий (программа принята в 2013 году): мощности заводов по выплавке стали должны быть увеличены с 15,6 миллиона тонн в 2013-м до 55 миллионов тонн к 2025 году. Но в этой области уже плотно сотрудничают с иранцами китайцы и европейцы. Металлургическое оборудование поставляют немецкий концерн SMS Demag AG, немецко-финский Lurgi/Outotec, итальянские Danieli и Tenova, китайские China Metallurgical Group и Zhengzhou Taida Mining and Metallurgical Equipment. «В ожидании снятия ограничений на торговлю с Ираном западноевропейские компании начали проявлять большую активность к работе с иранскими заказчиками», — отмечают в Минпромторге. В 2013-2014 годах были подписаны новые контракты на строительство объектов в горно-металлургической отрасли итальянскими, немецкими и австрийскими инжиниринговыми и машиностроительными корпорациями. При этом крупнейшим поставщиком нефтегазового оборудования, а равно и покупателем иранской нефти, остается Китай.
По линии Минпромторга России переговоры с Ираном ведутся по нескольким направлениям, основным из которых являются поставки машиностроительной продукции и организация совместных производств. 10 ноября состоялась очередная рабочая встреча замминистра промышленности и торговли РФ Георгия Каламанова с первым замминистра промышленности, рудников и торговли ИРИ Моджтабой Хосроутаджем. Обсуждались перспективы поставки самолетов и железнодорожных вагонов.
Каламанов рассказал «Ленте.ру», что российская сторона продолжает переговоры с Ираном о поставках Ту-204СМ и начала договариваться относительно Sukhoi Superjet 100. Летом 2015 года на авиасалоне МАКС в подмосковном Жуковском Тегеран и Москва заключили ряд контрактов на поставку Ирану российского авиационно-космического оборудования на сумму в 21 миллиард долларов. «У них есть определенная заинтересованность, несмотря на то, что туда идет Boeing и в перспективе могут начаться поставки американского самолета», — говорит Каламанов. Российскими «Тушками» интересуется иранский перевозчик Kish Air, Superjet — авиакомпании Taban Air и Zagros Airlines. Речь идет, по его словам, о поставках 10-12 самолетов Ту-204, по Superjet конкретный объем поставки не обсуждался. «Вертолеты России» также договариваются о продаже гражданских вертолетов, прежде всего Ка-226.
В продвинутой стадии находятся переговоры по поставкам железнодорожного подвижного состава. По словам Каламанова, предварительные договоренности по продаже вагонов и их тестированию на местных железных дорогах имеются у «Уралвагонзавода». По данным Минпромторга, потребность Ирана в грузовых вагонах в 2015 году составит 5000 штук, далее по 2500-3500 единиц в год. Таким образом, на ближайшую десятилетку это как минимум 30 тысяч вагонов. По словам Каламанова, поддержку экспорту российских вагонов могут оказать ВЭБ и Росэксимбанк. Замгендиректора по железнодорожной технике УВЗ подтвердил «Ленте.ру» планы предприятия по поставке вагонов в Иран: «Под выставку, которая пройдет в Иране в декабре, мы подготовили шесть моделей по их техническим заданиям. Одна или несколько из них будут представлены иранской стороне». Топ-менеджер УВЗ добавил, что компания заинтересована в наращивании экспорта «на любые иностранные рынки на фоне сужения спроса в России» (избыток оценивается в 80-90 тысяч вагонов). Страны Ближнего Востока рассматривают в качестве потенциальных рынков для экспорта также в Объединенной вагонной компании, сообщили «Ленте.ру» в ОВК.
В середине декабря в ИРИ отправится бизнес-миссия, которую возглавит министр промышленности и торговли России Денис Мантуров, а также пройдет выставка «Торгово-промышленный диалог: Россия — Иран», пояснил Каламанов. В ходе мероприятия будут обсуждаться конкретные совместные проекты.
«Санкции санкциями, но если сейчас не подготовить будущие сделки, то [после отмены ограничений] про многие вещи уже можно будет забыть», — уверен Каламанов. Он добавляет, что иранская сторона очень внимательно оценивает соотношение цена-качество, поэтому борьба с крупными международными корпорациями предстоит нешуточная.
Директор ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Евгений Корчевой соглашается, что российским машиностроителям предстоит жесткая конкуренция с крупными корпорациями, такими как Claas и New Holland. В настоящее время в Иран поставлен один российский комбайн «Вектор», который там успешно прошел тестирование. Ранее планировалось продать полторы сотни машин, но, пока ИРИ отключена от SWIFT, расплатиться за технику невозможно. «На то, чтобы заплатить за один поставленный комбайн, у иранской стороны ушло два месяца», — говорит Корчевой. Российский завод «Ростсельмаш», по его словам, нацелен на поставку небольших партий по 5-10 машин. Выйти на иранский рынок хотят также российские автоконцерны «КамАЗ», ГАЗ и «АвтоВАЗ», которые ведут переговоры о сборке машин. Правда, пока безуспешно: конкретных договоренностей на этот счет нет, говорит Каламанов (в самих компаниях это не комментируют).
Кроме конкуренции со стороны крупных европейских и азиатских компаний, российскому бизнесу придется преодолевать административные барьеры и чиновничью волокиту с обеих сторон, предупреждает профессор Сажин. Эксперт добавляет, что, помимо колоссальных денежных вливаний, экономика постсанкционного Ирана будет остро нуждаться в современных технологиях. В этом вопросе ИРИ, прежде всего, будет ориентироваться на Западную Европу и развитые азиатские страны (Китай и Японию), с которыми России в текущих экономических условиях будет непросто конкурировать.