Житель подмосковного Одинцова задержан по подозрению в передаче ложных сообщений о готовящихся терактах. Только за два месяца он, предположительно, 26 раз звонил в полицию, чтобы доложить о минировании различных учреждений и объектов инфраструктуры. Во время обыска в его квартире обнаружили несколько мобильных телефонов, с которых он и производил свои звонки. Свои действия 42-летний мужчина объяснил желанием «пошуметь». Теперь ему грозит до трех лет лишения свободы. За последние несколько дней «информаторы» десятки раз сообщали о взрывных устройствах на вокзалах и в поездах, в торговых центрах и супермаркетах, школах и детских садах, гостиницах и на станциях метро. Ни один из анонимных сигналов не подтвердился. О том, почему это явление приобрело массовый характер и что движет телефонными террористами, «Ленте.ру» рассказал психиатр-психотерапевт Владимир Файнзильберг.
«Лента.ру»: Мужику 42 года, он 26 раз сообщал о бомбах и хранил дома сим-карты с которых звонил. Это что — сезонное обострение?
Владимир Файнзильберг: Не совсем. Любой террористический акт или катастрофа вызывает эмоциональный отклик у людей. В частности, повышает уровень внутренней тревоги. Сначала это происходит с каждым в отдельности, а потом собирается вместе — то есть такая реакция толпы. Причины этих звонков совершенно разные — кто-то хочет получить представление о работе спецслужб, о реакции властей, о том, как они среагируют и насколько оперативно. Это некая проверка, чтобы унять свою внутреннюю тревогу. В данном случае — это прямая, естественная реакция на события в Париже.
Нормальная реакция?!
Предсказуемая. Звонки учащаются после громких техногенных катастроф или терактов с большим количеством жертв. Так было после терактов в Нью-Йорке, так было после землетрясения в Спитаке, и бывает почти всегда, когда происходит нечто из ряда вон выходящее. Это своеобразная, но довольно распространенная реакция на внутреннюю тревогу.
Кто эти встревоженные «террористы»?
Во-первых, это люди с тревожными, мнительными чертами характера, а также те, у кого преобладает истерический тип поведения. Среди телефонных террористов таких большинство. Еще какая-то доля приходится на людей замкнутых, уединенных, живущих в своем внутреннем мире. У них всегда повышен уровень тревоги, потому что они чувствуют свое отличие от окружающих и некоторую уязвимость. К слову, в эти группы входит порядка 30-40 процентов населения страны.
Мы-то привыкли воспринимать этих людей как хулиганов, которым просто хочется «пошалить».
Конечно, и такие мотивы тоже могут быть. Случаются даже элементы какой-то мести. Но все-таки, если говорить о таких вот всплесках телефонного терроризма после трагических событий, эти мотивы не основные.
Люди с психическими расстройствами более склонны к подобным поступкам?
Среди телефонных террористов вполне возможны сумасшедшие. Но это вовсе не какая-то общая тенденция. Все-таки это, скорее, ситуация, связанная с переживанием чувства страха и тревоги, которое может возникать как у сумасшедших, так и у здоровых. Хотя люди с невротическими расстройствами в такой ситуации более уязвимы.
Звонки о бомбе в школе накануне контрольной куда отнести?
Школьники, которые звонят, чтобы сорвать урок, — это чистое хулиганство. Они не понимают, что делают — у них нет критического мышления. За это нужно привлекать к ответственности их родителей. То же самое касается телефонного хулиганства и пранкеров. Нельзя уравнивать психопатоподобное состояние с банальным хулиганством.
Означает ли это, что в большинстве случаев мы все же говорим о людях вменяемых?
Вопрос вменяемости в каждом случае устанавливает суд. Но в большинстве случаев — да. Эти люди вменяемы. Не голоса ангелов или демонов заставляют их сообщать о несуществующей угрозе. Они звонят по каким-то своим собственным соображениям, которые порождены естественным, возможно иррациональным, чувством страха и беспокойства. И, кстати, заметную роль здесь играет то, как эти трагические события освещают СМИ.
Какие могут быть «соображения»? Какую благую цель могут преследовать эти люди?
Вряд ли существует какая-то общая цель. У каждого свои цели: кто-то пытается проверить работу спецслужб, а кто-то таким образом снижает градус собственного беспокойства. Подобная реакция обусловлена тем, что тревога заглушает голос разума. Люди не понимают, что за такие деяния их ждет серьезное наказание. Это психопатоподобное состояние. Нарушается оценка, притупляется критическое мышление. Но от ответственности это не освобождает.
Почему такой вал звонков? У нас много психопатов?
Здесь, конечно, надо говорить о реакции масс на конкретное событие и повышение общего уровня тревоги. А происходит это следующим образом — один-два человека, обладающие повышенным уровнем тревожности, заражают своим беспокойством окружающих. Это называется индуцированием толпы. Психология толпы как раз на этом и строится — несколько людей, отрицательные лидеры, ведут толпу за собой.
Психолог-криминалист Виктор Воротынцев
Люди с неустойчивой психикой наиболее остро реагируют на сообщения о терактах, но мотивы анонимных информаторов не всегда совпадают: обостренную бдительность и тревожность стоит отличать от желания привлечь к себе внимание. Есть несколько групп звонящих. У всех разная мотивация. Скажем, школьники, которые звонят, чтобы сорвать контрольную, — это просто хулиганы. Они инфантильны — нет ответственности за свои решения. Часто ситуацию осложняют синдром дефицита внимания и гиперактивность. Нарушений умственного развития у них, как правило, не наблюдается.
Другой случай — люди с неустойчивой психикой. Особенно они подвержены этому после терактов, как сейчас это происходит в связи с событиями во Франции. Это люди здоровые, но очень мнительные. К примеру, был случай, когда стояла сумка на тротуаре. Тревожный человек позвонил и сообщил, что внутри взрывное устройство. Почему-то он так решил. На самом деле в сумке лежали рекламные проспекты, а тот, кто их раздавал, стоял неподалеку. По факту — ложное сообщение. Другой увидел мужчину, который посмотрел подозрительно, потом женщина споткнулась, пробежал какой-то подросток, заметил сумку и решил, что все эти эпизоды как-то связаны между собой. В его сознании из-за тревожности и мнительности все это сложилось в общую картину подготовки теракта.
Обычно таких людей не наказывают. На стадии проверки выясняется мотив — человек хотел помочь и проявил чрезмерную бдительность. Наказывают, если это делается с умыслом. Например, звонят люди, жаждущие славы, внимания. Их повседневная жизнь им этого не дает. А когда все вокруг говорят о терактах, такие личности пользуются возможностью себя проявить. Человек стремится к тому, чтобы его заметили, причем совершенно неважно в каком контексте. В последнюю очередь они думают о том, что никто им за такую активность спасибо не скажет. Главная их цель — пошуметь в новостях. На таких влияют и сезонность, и магнитные бури. Они даже себе не могут объяснить зачем, это сделали.
Вменяемость каждого звонившего оценивает следователь. Если по разговору сотрудник понимает, что собеседник не вполне адекватен, приглашают психологов. До психиатрической экспертизы доходит редко.
Оперативный сотрудник УВД по ЮЗАО ГУ МВД России по городу Москве
Тот, кто задумал совершить подрыв, не будет заранее предупреждать полицию о месте и времени. Его задача — нанести максимальный урон в тот момент, когда к этому никто не готов. У телефонных террористов такой цели нет. Все проще. Кому-то просто не хочется идти в школу, а кому-то, например, не понравилось обслуживание в магазине, и своим звонком он решил отбить у других покупателей желание приходить туда. Не стоит забывать и о людях, состоящих на учете в специализированных медицинских учреждениях. От них такие сообщения поступают регулярно, но свои мотивы они объяснить толком не могут. Да это и не важно. Кто бы ни звонил, ложный это вызов или учения, для спецслужб не имеет значения. На такие сообщения мы в любом случае реагируем оперативно, а потом уже выясняем, кто звонил и зачем.
С технической точки зрения эта публика не слишком изобретательна. Звонят, как правило, с таксофонов, с мобильных, через интернет, бывает, что и с городских телефонов. Сейчас для наших специалистов не составляет большого труда определить и место, откуда поступил звонок, и самого звонившего. Не стану раскрывать все методы, которыми мы пользуемся для установления личности, но смело могу сказать, что это лишь вопрос времени. Обычно у нас на розыск уходит не более недели. Телефонные сети сегодня имеют свои адреса и привязки, и ни один звонок не уходит в никуда — все данные о нем сохраняются в системе. Если, например, звонили с мобильного без сим-карты или с сим-карты однодневки — абонента можно отследить по коду телефона. При звонке через интернет хулигана легко найти через провайдера, которому известен IP-адрес. А уличные таксофоны оснащены камерами видеонаблюдения. Почти все такие звонки нам удавалось раскрыть.
Телефонные шалости чаще всего заканчиваются судом. В Уголовном кодексе есть статья «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». И хочу напомнить, что ответственность по ней наступает с 14 лет. Шутника ждет штраф до 200 тысяч рублей или два года исправительных работ. А злостного телефонного террориста могут отправить в колонию на три года. Если же хулигану еще нет 14 лет, то полную ответственность за его выходку несут родители. Подумайте! Стоит ли того один телефонный звонок?