Несколько оглушительных провалов привели главного голливудского индуса М. Найта Шьямалана в чувство (хотя и не в шестое) — его новый фильм «Визит» получился, без шуток, лучшим в карьере. Емкая, за копейки по меркам индустрии снятая история каникул, которые пара детей проводит у бабушки с дедом, ухитряется без единого шва свести воедино техничный хоррор и издевательскую комедию. Первый Шьямалан черпает в ужасе пожилого возраста, вторую — в беззаботности возраста юного. В процессе не только обнаруживается традиционный для индуса сюжетный твист, но и достается на орехи всему человечеству — и отдельно синефилам, горе-родителям и современной психиатрии. Режиссер рассказал «Ленте.ру» об отношении к критике, старости как материале для фильма ужасов и благотворном влиянии телевидения.
«Лента.ру»: После ваших предыдущих проектов — «Повелителя стихий» и «После нашей эры» — «Визит» кажется осознанным шагом к скромному в средствах, но по-своему личному кино. Вы давно его задумывали?
М. Найт Шьямалан: У меня есть небольшой дневник, куда я записываю разные идеи, — точнее за все эти годы у меня уже несколько таких дневников накопилось. Среди идей была и та, из которой вырос «Визит»: пара детей едет на каникулы к дедушке и бабушке, а те начинают очень странно себя вести. Как же давно это было! Десять, а может быть, и больше лет назад. Я тогда повредил колено, играя в баскетбол, и уйму времени провел в больнице после операции — и от скуки придумывал разные сюжеты. Примерно три или два с половиной года назад эта идея вновь начала вертеться у меня в голове.
Что стало ключом к ней?
Все сложилось, когда я решил сделать Бекку, главную героиню, режиссером-любителем, а фильм — документалкой, которую она снимает для школьного проекта. Стало ясно, что можно снять это кино дешево, быстро и при этом здорово. А уже потом я подумал: а что если младший брат Тайлер будет несносным засранцем, который не то чтобы хочет сестре с этим кино помогать? (смеется) Что если она будет стараться снять настоящее кино, а он возьмет камеру и снимет что-то более инстинктивное, похожее на ТВ? Остальное придумалось само собой, и у меня было уже готовое кино, которое лишь требовалось воплотить в жизнь.
Вы пользуетесь приемом found footage, но при этом откровенно над ним издеваетесь.
Да, мне хотелось высмеять все и сразу — во-первых, претенциозный подход к кино, который демонстрирует Бекка и над которым острит Тайлер. Во-вторых, уже Бекка постоянно шутит над тем, как сам Тайлер, подобно многим современным детям (и многим режиссерам!), ведет себя, будто все знает и будто никого до него на свете не было. Над всем издевается, а шутки над собой вынести не может.
Сложно ли снимать такое, притворяющееся документальным кино?
Да, но мне было и очень интересно — например, продумывать на стадии раскадровки, как фильм будет выглядеть в зависимости от того, у кого из ребят в руках камера. Или выдумывать создающие атмосферу мелочи — допустим, когда мама зовет детей, и они оставляют камеру в спальне, а потом играют в «камень-ножницы-бумага», чтобы что-то выяснить. А лежащая на кровати камера это успевает заснять, причем на периферии кадра. А длинные планы? Их очень много в фильме, и каждый из них тоже следовало продумать до мелочей и нарисовать. Во всех смыслах это было очень интересное упражнение.
Вы и правда снимали на те камеры, что мелькают у ребят в руках в кадре?
(смеется) Нет, тут я сжульничал. Хотя некоторые сцены — например, эпизод игры в прятки в подвале дома — и правда сняты на ту же камеру, что держит в руках Тайлер. Но в целом мы использовали камеры немного получше, чтобы добиться подходящего качества изображения и чтобы фильм достойно выглядел на большом экране.
Честно говоря, «Визит» получился довольно эйджистским фильмом. Вы очень жестко обыгрываете страх старения — я, например, от стариков несколько часов после просмотра шарахался.
Да, но я был искренен. У меня почему-то есть этот иррациональный страх старости, ничего с собой не могу поделать. Наверное, это одна из форм страха смерти, который в каждого из нас заложен генетически. Я хотел, с одной стороны, его обыграть и высмеять. С другой — на протяжении всего фильма я обращаю этот страх себе на пользу, потому что если зритель его чувствует, то он поверит во многое из происходящего в кадре. В «Визите» же действует одновременно три поколения. Дети — вступающие в подростковый возраст и переживающие перемены. Их мама — ей около 40, и она совершает последнюю попытку изменить свою жизнь, изобрести себя заново. И бабушка с дедушкой — которые кажутся нам увядающими и, да, страшными. Нас пугает то, что они демонстрируют первые признаки своей смертности. Об этом страхе фильм и говорит — мы все же боимся того, что наши тела подряхлеют, а разум начнет отказывать. Вообще, меня тут собственные родители спрашивали, о чем получилось кино. И я говорю: «О вас!» Честно говоря, очень боюсь, что они его посмотрят (смеется).
После «Визита» многие заговорят о том, что это возвращение — в жанр триллера, к стилю ранних фильмов, в хорошую режиссерскую форму... Как вы переживали перемены в своей карьере — когда сначала вы были самым желанным режиссером в Голливуде, а потом вдруг стали любимой жертвой критиков?
Понимаю, о чем вы, но, сказать по правде, с моей точки зрения все таким образом не обстояло. Я стараюсь не мыслить подобными категориями — меня волнуют не рецензии или сборы, а сюжеты, персонажи, жанры. Ты же берешься за те истории, которые так или иначе тебя задевают за живое. Был период, когда у меня только появились дети, и я хотел снять что-то посвященное отношениям родителей и детей, что-то семейное. Теперь дети подросли, стали тинейджерами, и мне снова интересны сюжеты более мрачные — чтобы заинтриговали их и увлекли. Честно говоря, мне невероятно повезло с карьерой. Я каждый раз выбирал тот проект, который действительно хотел. Мне же никогда не приходилось работать приглашенным режиссером — все свои фильмы я вел от начала и до конца. Это большая удача, и я счастлив, что все складывалось именно так.
Кто бы что ни говорил про ваши фильмы, не думаю, что хоть один из них мог бы снять какой-то другой режиссер.
Может ли режиссер надеяться на лучшую судьбу? (смеется) Я, конечно, понимаю, какие фильмы и в каком стиле от меня обычно ждут. Что ж, и правда снова хочу снимать более мрачное, чем в последние несколько лет, кино. Мой новый фильм будет еще страшнее «Визита», а следующий за ним — и вовсе самым страшным на свете, обещаю. Опять же, мои дети выросли, пришло время их как следует напугать (смеется). Возвращаясь к моей карьере — у меня все еще нет ощущения, что это работа, что это тяжелый неблагодарный труд. Это настоящее счастье.
Вы совсем недавно поработали еще и на телевидении с сериалом «Сосны». Этот опыт как-то повлиял на ваш подход к кино?
О, еще как — и я надеялся на то, что этот опыт на меня повлияет. На телевидении приходится работать так быстро! Ты должен быстрее соображать, иначе думать, взаимодействовать с кучей новых людей. Например, на «Соснах» из-за нехватки времени и денег я не мог, как обычно в кино, пользоваться видео-плейбэком — когда ты сразу же на площадке смотришь, каким получился дубль, и можешь в случае чего снять еще один. И мне понравилось! Тебе в итоге нужно как следует проговорить сцену с актерами, а потом приходится полагаться на собственное чутье — говоришь «снято!» и движешься дальше. Я так же поступил и на съемках «Визита» — обходился без плейбэка, и мне кажется, это добавило фильму напряженности и убедительности, сделало актерскую игру более последовательной. И таких мелочей, на которые раньше, не имея опыта на ТВ, я не обращал внимания, было очень много. «Сосны» открыли мне на них глаза.
«Визит» выходит в российский прокат 26 ноября