Уничтожение ВВС Турции российского Су-24 вблизи сирийско-турецкой границы — безусловно, серьезный международный инцидент, который будет иметь значительные политические последствия. Этот случай, однако, не является беспрецедентным в практике международных отношений. Такие происшествия всегда самым негативным образом отражались на политических и экономических отношениях вовлеченных государств. В то же время исторический опыт показывает, что военная эскалация конфликта маловероятна.
В первые десятилетия холодной войны подобные ситуации не были чем-то необычным. Советский Союз с 1950-го по 1970 год уничтожил около 20 самолетов и вертолетов Вооруженных сил США. В это число не входят летательные аппараты, сбитые ВВС и войсками ПВО СССР в зонах военных действий — например, в Корее и во Вьетнаме, количество которых исчисляется сотнями.
Уничтожение американских самолетов происходило в одних случаях при явном нарушении советских границ, но иногда — при довольно туманных обстоятельствах. Сбивались и самолеты союзников США — например, Швеции и Ирана. При этом сам СССР не нес подобных потерь, поскольку воздерживался от практики агрессивных разведывательных полетов.
Тем не менее американские самолеты ошибочно атаковали советские истребители над Японским морем в период Корейской войны, а в 1950 году «из-за навигационной ошибки» нанесли удар по аэродрому Сухая Речка в Приморье. В 1970-е годы накал холодной войны в воздухе снизился, но она имела и ужасные рецидивы, такие как уничтожение СССР южнокорейских пассажирских самолетов в 1978-м и 1983 годах.
Близкий исторический прецедент кризиса 24 ноября — нападение пакистанского истребителя F-16 на штурмовик Су-25 будущего вице-президента России Александра Руцкого на афгано-пакистанской границе 4 августа 1986 года (Руцкой был сбит, попал в плен, в последующем возвращен советской стороне Пакистаном). Сходства добавляют периодические столкновения афганских и пакистанских ВВС, вовлеченность Пакистана в афганскую войну и его партнерство с США. Однако Пакистан, в отличие от Турции, не был членом НАТО.
Такого рода происшествия случались и вне рамок холодной войны. В 1992 году ВВС Перу атаковали американский военно-транспортный самолет C-130 над Тихим океаном, повредили его и убили члена экипажа. В 1996 году ВВС Кубы расстреляли легкомоторный самолет американской правозащитной организации Brothers of the Rescue над кубинскими территориальными водами. Наконец, можно вспомнить произошедший в апреле 2001 года инцидент с американским самолетом-разведчиком EP-3 и китайским истребителем над спорным районом Южно-Китайского моря. Столкновение двух самолетов привело к гибели пилота китайского истребителя J-8II Ван Вэя (почитается теперь в Китае как национальный герой), экстренной посадке поврежденного EP-3 на китайской базе и аресту его экипажа (пилоты впоследствии возвращены США).
Подобные случаи всегда являются результатом напряженных политических отношений, отсутствия доверия и эффективных каналов коммуникаций между сторонами конфликта. Природа войны в воздухе и принципы организации системы ПВО таковы, что решения о применении оружия принимаются не политиками, а офицерами на месте — в считанные секунды. Имеющейся в конкретный момент информации пока недостаточно для ответа на вопрос о том, считать ли гибель российского Су-24 в небе Сирии преднамеренной провокацией, случайностью или трагической ошибкой.
Как большинство подобных инцидентов, нынешний будет иметь весьма тяжелые политические и экономические последствия для участвующих в нем стран, но едва ли завершится военной эскалацией. Масштабы политического кризиса зависят от успехов явной и — особенно — тайной дипломатии в ближайшие несколько дней. Сторонам предстоит уяснить намерения друг друга. Первостепенное значение имеет судьба экипажа сбитого российского самолета. Сейчас выглядит неизбежным свертывание ряда направлений экономического сотрудничества, начиная с туризма. Вероятно, Россия нарастит противодействие турецким интересам в Сирии, и некоторым из турецких друзей там придется расплачиваться за действия турецких ВВС. Возникнут новые вопросы о российской политике по курдской проблеме. Остается лишь надеяться, что Москве и Анкаре удастся не допустить выхода ситуации из-под контроля.