В Москве 28 ноября прошла XXIII ассамблея Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), участие в которой приняли ведущие эксперты в области международных отношений, геополитики и экономики. Они обсудили положение России на мировой арене в свете стремительно меняющихся событий, оценили объявленный «разворот на восток» и предложили свои сценарии будущего страны. Выслушав их прогнозы и умозаключения, «Лента.ру» попыталась представить, как будет выглядеть политическая карта мира через несколько лет.
Активное обсуждение происходящего в сфере международных отношений началось одновременно со сбором гостей и участников ассамблеи. Фразы, содержащие слова «Турция», «турки», «турецкий», неслись из каждого угла фойе, где политологи и экономисты за чашкой кофе ждали объявления о начале форума. При этом почти в каждом голосе сквозила тревога.
«Смена ориентиров — с Запада на Восток?» — такой вопрос был вынесен в заглавие программы ассамблеи. По словам организаторов, изначально предполагалось, что речь будет идти в основном о российско-китайском сближении и соглашениях, подписанных в мае во время визита в Москву председателя КНР Си Цзиньпина. Но жизнь внесла коррективы в этот план: из-за начала операции ВКС РФ в Сирии и конфликта с Турцией из-за сбитого Су-24 анализу отношений Москвы и Пекина решено было посвятить вторую часть ассамблеи, а первую — глобальным вопросам, связанным с изменениями мира и места России в нем.
«К сожалению, слово “оборонной” в нашем названии, которое еще пару лет назад казалось совершенным анахронизмом, сейчас вновь более чем востребовано», — сказал председатель президиума СВОП Федор Лукьянов, открывая заседание ассамблеи.
Эксперты в один голос констатировали значительное ослабление концепции «мягкой силы», согласно которой государства проецируют свое влияние с помощью ненасильственных методов, предпочитая культурную, экономическую и ценностную экспансию шуму танковых гусениц и реву моторов реактивных истребителей. Россия считается мастером «жесткого подхода», поэтому в новой геополитической реальности чувствует себя уверенно. Более того, возвращение в большую политику силового фактора позволяет России «прыгать выше головы» — ставить перед собой сверхамбициозные цели и играть одну из ведущих ролей на мировой арене, не имея для этого достаточной экономической базы.
Но такое положение вещей не может сохраняться бесконечно. Не побоявшись вступиться за свои интересы на Украине, Россия остановила распространение влияния Запада на восток. Но для того, чтобы Москва могла оставаться одним из ведущих акторов на мировой арене, ей необходимо провести ряд болезненных реформ и выработать выверенную геополитическую стратегию. Эксперты считают, что целесообразно взять на вооружение старую советскую максиму: любой ценой избегать вооруженного столкновения с Западом.
Российская экономика не готова к длительному противостоянию, не готова к ней и нынешняя национальная элита. Поэтому продолжение конфронтационного курса без реформ приведет к поражению. Чтобы стать полноценным влиятельным игроком на мировой арене, Россия должна создать собственную интеграционную платформу, способную конкурировать с теми, что предлагают миру Евросоюз и США.
Проект по созданию такой платформы в советские годы провалился: когда Москва утратила власть над странами бывшего СССР, они поспешили отказаться от наследия коммунизма, назвав его чуждым и враждебным. В качестве положительного примера можно рассматривать опыт Соединенного Королевства: освободившись от британского владычества, Индия сохранила структуру власти и систему британских судов. Получив политическую независимость, эта страна осталась в рамках британской системы.
При этом курс на изоляцию, даже в рамках своей платформы, также будет ошибочным. Россия может использовать имеющиеся и планируемые интеграционные проекты — Транстихоокеанское партнерство США и китайский Экономический пояс Шелкового пути — тогда, когда ей это будет выгодно.
Еще один приоритет — создание жизнеспособной экономики, позволяющей обеспечить реализацию суверенного политического курса. Для этого необходимы экстраординарные правовые условия для привлечения инвестиций — предлагается, например, по примеру Казахстана создавать особые экономические зоны, внутри которых действует привычное и удобное для предпринимателей всего мира английское право. Даже если власти сочтут нужным претворить в жизнь анонсированные председателем Конституционного суда Зорькиным меры «военной суровости», эксперты полагают, что «без свободы не обойтись». Иначе говоря, создание судебной системы, независимой от исполнительной власти, — это один из ключевых элементов успешного реформирования России.
Последняя важнейшая задача — формирование четкой и выверенной политической стратегии. Не отрицая выдающихся тактических успехов, эксперты отмечали, что Москва чаще всего вынуждена реагировать на происходящее, а не создавать повестку дня. Потерпели крах оба российских плана, существовавших с 1990-х годов: официальный план А, предусматривавший интеграцию в западную цивилизацию, и неофициальный, запасной план Б, предполагавший реинтеграцию стран бывшего СССР. Перед страной стоит задача формирования нового плана, который определит цели и пути дальнейшего развития. Один из выступавших предложил два варианта названия такой стратегии — «План В (Восток)» или, на английский манер, «Plan C (China)».
Китаю была посвящена вторая сессия ассамблеи. На нее пришло меньше людей, но обсуждение получилось значительно более подробным и обстоятельным. Если о геополитических баталиях и балансе сил рассуждения были скорее гипотетическими, то разговоры о Поднебесной отличались конкретикой.
По мнению большинства специалистов, Китай уже можно назвать сверхдержавой без приставки «региональная». У Пекина есть ряд преимуществ перед западными странами, которые позволяют «китайскому локомотиву» догонять старых лидеров, а в каких-то областях даже оставлять их позади. Некоторые из этих преимуществ довольно специфичны — например, меньший пиетет к этическим нормам. Если Запад крайне осторожен в вопросах экспериментов с человеческими генами, то власти Поднебесной используют все возможности для прогресса. Рассказывалось, в частности, о проекте по деблокированию роста мышечной массы у людей, который позволит превращать обычных солдат в могучих воинов. Не слишком серьезно Пекин подходит и к вопросам охраны окружающей среды: масштабное использование угольных электростанций позволяет китайским бизнесменам получать доступ к дешевой электроэнергии.
В отличие от стран Восточной Европы, Китай не считает социализм чуждой идеологией, привнесенной с Запада. По мнению Пекина, ему удалось взять идею, улучшить ее и успешно реализовать, тогда как западный сосед потерпел в этом неудачу.
При этом в Поднебесной пристально изучают причины распада Советского Союза. Этот вопрос имеет для руководства Компартии не отвлеченное, а конкретное политическое значение. Китайцы помнят популярную в 1950-х годах поговорку «СССР сегодня — это Китай завтра» и не хотят, чтобы она оказалась верной в отношении судьбы их государства. Согласно одной из двух популярных точек зрения, причиной краха Советского Союза стала деятельность иностранных спецслужб и внутренних предателей, согласно второй — изначальная ущербность социализма. Если проблема в самом социализме, то КНР следует отказаться от него, пока не поздно. Однако, судя по заявлениям Си Цзиньпина, руководство КНР придерживается в объяснении неудачи «советского проекта» первой концепции.
Личные отношения Владимира Путина и Си Цзиньпина сегодня лучше, чем отношения России и КНР. Обосновывая это наблюдение, один из экспертов напомнил, что китайские банки отказывают российским в выдаче кредитов, опасаясь западных санкций, поэтому называть Китай полноценным союзником и говорить о создании альянса преждевременно.
По мнению Федора Лукьянова, объявленный российскими властями «разворот на восток» пока скорее фигура речи, и это серьезная проблема. В беседе с «Лентой.ру» эксперт пояснил: «Повышение приоритетности восточного вектора неизбежно, вопрос в том, как будут складываться наши отношения. Если ничего не делать сейчас — потом придется действовать в условиях, когда не мы определяем правила взаимодействия».
По мнению одного из спикеров, на сегодняшний день мир больше нельзя назвать однополярным — у него три полюса. Примерно 18 процентов мирового ВВП (по паритету покупательной способности) генерируют США, 18-20 процентов — ЕС, примерно столько же — Китай. В этих условиях у России есть несколько вариантов будущего.
Согласно первому варианту, Москва обеспечивает экономическую самодостаточность Евразии в рамках блока со странами бывшего СССР, создав свой аналог Евросоюза. Это нереалистичный план: экономическая мощь потенциального Евразийского союза не сравнима с показателями ЕС, и конкуренции он не выдержит. Второй план предполагает интеграцию в китайскую систему на условиях младшего партнера — но это ударит по амбициям Москвы, и потому такой сценарий тоже маловероятен. Интеграция в ЕС также не удовлетворит российские амбиции, к тому же Евросоюз уже осознал отсутствие пользы от новых территориальных приобретений. Самый перспективный вариант — экономический, культурный и цивилизационный мост между ЕС и Китаем, для создания которого необходимо добиться если не восстановления добрососедских отношений с Евросоюзом, то хотя бы снятия санкций.
«По степени неопределенности нынешний период превосходит, пожалуй, даже 1990-е», — поделился с «Лентой.ру» своим мнением Лукьянов. Он подчеркнул, что нет гарантий того, что власть прислушается к высказанным экспертами рекомендациям, но в ситуации вакуума идей эти предложения часто оказываются востребованными. Так, по его словам, уже произошло после конфликта с Грузией в 2008 году.
Остается надеяться, что для проведения реформ российским властям не потребуется новой полномасштабной войны. На фоне громкой риторики — в частности, о развороте на восток — конкретики пока немного. Как заметил один из гостей, «чтобы менять ориентиры, надо иметь что предложить».