Директор музея современного искусства «Гараж», несмотря на относительную молодость, уже добился уважения среди профессионалов музейного дела. С «Лентой.ру» он поговорил не только о вопросах, касающихся современного искусства, но и том, как оптимально структурировать свой повседневный гардероб.
«Я с детства был активным ребенком. Занимался всем на свете — и в вузе было то же самое. Я учился в Московском институте стали и сплавов, издавал студенческую газету, участвовал в КВН, делал сайт профкому. А еще помогал молодым художникам. МИСиС находится рядом с ЦДХ и Третьяковской галерей на Крымском валу, так что я постоянно ходил на «Арт-Москву», тогда это было едва ли не единственное большое мероприятие, посвященное современному искусству. Мне было интересно, как функционирует арт-система. Я стал самостоятельно делать проекты, познакомился с галеристами, художниками, помогал им в качестве менеджера. И постепенно вырос до того, что создал ARTGUIDE — двуязычный журнал и интернет-ресурс, посвященный событиям в сфере современного искусства. Потом с художником Евгением Антуфьевым мы создали некоммерческий проект Gallery White, направленный на работу с молодыми художниками. В какой-то момент меня пригласили проконсультировать «Гараж»: была подготовлена концепция развития и мое видение совпало с видением учредителей, после чего, в 2010 году, в возрасте 27 лет, я его возглавил.
«Гараж» для меня — это миссия, в рамках которой необходимо представлять российское искусство и выводить его в международный контекст, формировать язык современной культуры — в том числе переводя важнейшие иностранные книги на русский. Мы имеем возможность создавать свое будущее прямо сейчас. Наша цель — сделать так, чтобы поколения после нас знали, что у нас есть своя история, помнили наши имена. Миссия также не исключает и развитие бизнес-модели. «Гараж» должен быть устойчивой структурой и самостоятельно зарабатывать деньги.
Кстати, Tate, музей Виктории и Альберта — большие поклонники «Гаража». Нам часто говорят, что считают нас новым типом музея с особой идентичностью. В свою очередь, мы стремимся быть на международном уровне и обеспечивать универсальный функционал. Пришли ли вы в одиночку, с друзьями или со случайно нагрянувшими в гости родственниками из Сибири — в любом случае вы будете чувствовать себя комфортно в стенах нашего здания.
На входе вас встретит вежливый сотрудник службы безопасности, если вы просто захотите пообедать в кафе или зайти в книжный магазин, то за вход платить не придется. Стоимость билетов на выставки варьируется, и существует гибкая система скидок для разных категорий. К тому же мы расположены в самом сердце Парка Горького, летом здесь огромное количество людей, и многие давно не были в музее или впервые оказываются в музее современного искусства. Достучаться до их сердец — для нас это вызов и одновременно кропотливая работа».
«Современное искусство в своих радикальных проявлениях — это «институт передовых исследований», а они требуют объяснения. Если ты не знаешь их языка, то воспринимаешь как провокацию и шок. Общество с помощью кураторов и критиков анализирует новый язык и решает — продолжать эти исследования или нет. Раньше срок музеефикации искусства варьировался от 50 до 100 лет. Сейчас музеи реагируют гораздо быстрее. Но что интересно: в 2014 году у нас проходила выставка «Перформанс в России: картография истории». Это было первое крупное исследование столетней истории и традиций перформанса в России, от ранних футуристических экспериментов до акций современности. Лично для меня было открытием, что Петр Павленский гармонично смотрелся рядом с авангардистами 1910–1920-х годов и казался не настолько радикальным. Если на подобные акции реагировать сиюминутно эмоционально, то это может вызвать шок и скандал. Если же на это смотреть в музейной ретроспективе, то впечатление совсем другое. Приходит другое понимание, а политический контекст исчезает. Остается высказывание художника в рамках некой ситуации. И можно просто посмотреть на содержание высказывания и его эстетическую составляющую. Я сейчас говорю не как директор музея, а просто как зритель, выставляющий внутри себя «оценки». Замечательно в современном искусстве то, что оно постоянно заставляет делать переоценку, анализировать и сопоставлять. В «Гараже» сейчас одновременно идут выставка Луиз Буржуа, великой художницы ХХ века, на которой представлено более 80 её работ, и проект «Открытые системы», посвященный истории художественных самоорганизаций в 2000-х».
«Существует глобальная арт-индустрия. 80-90 ее процентов сосредоточены в Нью-Йорке — там заключаются сделки, подписываются контракты. Но если посмотреть, где находятся «места силы», то ответ будет уже не таким определенным. Многие уезжают из Нью-Йорка, например, в Азию. С одной стороны, капитал влияет на производство искусства, с другой — идеи генерируются не благодаря финансам, а благодаря таланту. Те же Луиз Буржуа или Марина Абрамович в начале карьеры не зарабатывали баснословные гонорары. Деньги — это энергия. Она также заключается в людях, которые верят в проект, в чутких зрителях и даже в хорошей погоде в день открытия музея. Вариантов много».
«Мы сейчас живем в уникальную эпоху, когда музеи и мода идут навстречу друг другу. Louis Vuitton открыл свое пространство в Булонском лесу в Париже — гигантское здание с масштабными выставками. Миучча Прада создает свой фонд в Милане. Франсуа Пино, владелец Gucci и Yves Saint Laurent, сделал великолепный музей в Венеции. У Max Mara свой музей в Реджо-Эмилия. Все владельцы модных домов и дизайнеры тянутся к искусству и находят там источники вдохновения. Коллаборации — еще один этап такого «донорства». Уже не просто вдохновляться, а работать вместе. Музеи открывают выставки, рассказывая историю модных домов и превращая ее в артефакт. Один мой друг признался, что экспозиция работ Александра Маккуина в Лондоне вызвала у него настоящие слезы. От этого выигрывают и музеи — и тем, что получают доход от билетов, и тем, что приучают людей к культуре посещения. В следующий раз эти же люди придут на другую, более сложную выставку. Да и сам я, помню, был поражен, сходив на выставку Dior в Пушкинском музее. Мне кажется, это правильный симбиоз — мода и музеи. В частности, Gucci поддерживал открытие здания «Гаража» в июне этого года».
«Я директор музея, а музей — это сакральное пространство, храм искусства, особенно в России. Естественно, у меня есть друзья из мира моды с громкими именами, в том числе и известные российские дизайнеры — Чапурин, Терехов, Артемов, Ульяна Сергиенко — они все ходят на наши выставки. Для меня это очень приятно. Мы должны обмениваться идеями, так как находимся в одной среде. Пол Смит был у нас в «Гараже», и на него это произвело большое впечатление. Он пригласил меня в свою студию в Лондоне. Я планировал заехать на пять минут, а проговорили мы три часа. Миучча Прада, семьи Миссони и Марамотти тоже были у нас в гостях. Мне как директору музея часто приходится посещать публичные мероприятия, так что в гардеробе хватает классических вещей, точнее, почти классических. Ходить в строгих костюмах мне тяжело. Наверно, мой бунтарский дух протестует. Последнее время я увлечен японскими дизайнерами — особенно после того, как съездил в Японию.
В моем гардеробе есть восемь разных свитшотов с логотипом «Гаража». Это очень удобная вещь — дизайн мы разрабатывали сами, тщательно подбирали материалы, старались сделать его максимально комфортным. Он продается в музейном магазине и, по-моему, неплохо продается. В каком-то смысле это тоже дизайнерская вещь».
«С одной стороны, я люблю коллекционировать разные мелочи. С другой — для меня проблема ответить на вопросы друзей о подарке на день рождения. Они спрашивают — а я отвечаю, что мне ничего не нужно. Вот если бы какой-нибудь дизайнер сшил для меня универсальный комбинезон и обувь в комплекте, я бы, честно говоря, и носил бы его всегда (смеется). Незаменимая вещь для меня — очки. Я пробовал линзы, но мне в них некомфортно. Мне нравятся функциональные аксессуары — например, «умные» часы. Они показывают, сколько я сделал сегодня шагов и сколько сжег калорий.
Я езжу на Tesla. Для меня это лучше, чем Bentley или Rolls-Royce. Потому что это электромобиль, автомобиль будущего, он не загрязняет атмосферу и создает настроение — другие люди на дороге тебе радостно сигналят, просят опустить стекло и рассказать о нем. Это мое отношение к природе и окружающим».
«Главная ценность для меня — свобода. Особенно четко я это ощутил совсем недавно, побывав на открытии Ельцин-центра в Екатеринбурге. Свобода — это в первую очередь ответственность. И не только за себя, но и за общество в целом, за окружающий нас мир. Так свобода распространяется на все — на страну, на семью. Вырастить в себе это чувство и помочь другим в его становлении — для меня, пожалуй, самая главная ценность».