В частном собрании коллекционера из Санкт-Петербурга, возможно, находится авторская копия «Моны Лизы» Леонардо да Винчи. С подачи итальянского профессора, исследовавшего картину, эту новость охотно растиражировали СМИ. Есть ли шанс, что это станет не предрождественской «уткой», а обретением неизвестного шедевра?
«Сначала все надо тщательно исследовать», — призывает Михаил Пиотровский. Гендиректор Государственного Эрмитажа определенно и обоснованно скептичен в отношении к информации, впервые опубликованной британской газетой Daily Mail. Таблоид оповестил об очередной сенсационной находке столь же популярного на родине, сколь и скандально известного за ее пределами итальянского искусствоведа и археолога Сильвано Винчети. По его мнению, работа, предоставленная на экспертизу частным коллекционером из Санкт-Петербурга, — второй вариант «Джоконды». При этом Винчети обнародовал результаты собственных изысканий, которые не исключают, что этот вариант принадлежит кисти самого Леонардо — по крайней мере, не меньше, чем кому-нибудь из его учеников, помогавших работать над картиной. Как утверждает исследователь, об этом свидетельствует, в частности, сходство цветов, отмеченные по методике послойного изучения в инфракрасном диапазоне.
Имя российского коллекционера, понятно, не разглашается. Нет в информационном поле и сведений о так называемом провенансе — происхождении картины: кто первый покупатель, кто второй, в каких собраниях и музеях находилась и т.п. Впрочем, вопрос провенанса — вообще один из самых сложных: дело в том, что до недавнего времени «Мона Лиза», висящая в Лувре, считалась единственной и неповторимой. О сохранившихся авторских копиях достоверных сведений не поступало.
Можно ли верить нынешним заявлениям профессора Винчети? Основания для того, чтобы считать прибывшую из России работу еще одной подлинной «Моной Лизой», весьма серьезны, полагает Карло Педретти — авторитетный исследователь наследия Леонардо. В частности, Педретти указывает на схожесть изображения верхней губы на обоих образцах.
Что интересно, при всем скепсисе саму возможность подобной атрибуции не исключают и в Эрмитаже. «Подлинник Леонардо — это понятие растяжимое, как и подлинник, допустим, Рембрандта. Леонардо, может быть, руку и приложил», — приводит слова Михаила Пиотровского «Интерфакс».
И все же директор Эрмитажа просит не торопиться с выводами. Не только потому, что любое открытие подобного рода требует многочисленных проверок. Слишком много событий вокруг «Моны Лизы» стало достоянием общественности в последние месяцы — в количестве, избыточном даже для ключевого объекта глобальной поп-культуры, где творение Леонардо давно прописалось в качестве краеугольного камня. Вроде того, который ищут герои «Кода да Винчи» Дэна Брауна.
Нынешний «Джоконда-бум» начался осенью, когда тот же профессор Винчети объявил о находках в семейном склепе Герардини (Флоренция): речь шла об останках дамы, предположительно ставшей моделью для «Моны Лизы». В ноябре группа энтузиастов во главе с Марком Дилоном представила 3D-модель «Джоконды» в рамках проекта для слепых «Невидимое искусство». В декабре французский исследователь Паскаль Котт, с 2004 года использовавший для изучения картины метод отраженного света, привлек внимание к своим находкам 2007 года, исправленным и дополненным новейшими методами исследований. По мнению Котта, за имеющейся «Моной Лизой» находится другой женский портрет — в ином ракурсе и без улыбки. Эти и прочие подробности были обнародованы прессой в преддверии показа на канале Би-Би-Си.
Трехмерная модель, безусловно, сыграла свою роль в приближении высокого искусства к людям, чьи возможности ограничены — и уже этим может занять пусть и локальное, но почетное место в современной истории «Джоконды». Телефильм по изысканиям Котта никаких особенных откровений, кроме уже заявленных, не принес, оставив зрителям лишь надежду на будущую разгадку сюжета с портретом-палимпсестом. Что же касается Сильвано Винчети, здесь стоит задержаться подробнее: если не сенсация, то авантюрный роман, способный заткнуть за пояс любой «Код да Винчи», гарантирован стопроцентно практически в любом проекте с участием этого профессора.
Научно-практическая биография Сильвано Винчети — а именно о такой карьере, соединяющей раскопки и эксгумации на грани скандала с не менее неоднозначными результатами, следует вести речь в его случае — больше тяготеет к игровой индустрии и кино, нежели к чистой археологии. Натан Дрейк из «Uncharted», расхитительница гробниц Лара Крофт и доктор Индиана Джонс из тетралогии Стивена Спилберга — именно эти популярные герои приходят на ум, когда знакомишься с послужным списком профессора Винчети. Он искал подлинный череп Данте, будучи уверенным, что позднейшие фрески, к примеру, Андреа дель Кастаньо (середина XV века) не передают облик великого гвельфа, чья жизнь прошла в XIII-XIV веках. Указывал место захоронения Караваджо. Оспаривал подлинность останков Петрарки — по его мнению, череп был подменен на женский. И так далее.
К «Моне Лизе» — признанному хиту популярного искусствознания, автоматически вызывающему интерес СМИ при любом движении вокруг него, — профессор Винчети подступался в последние пять лет неоднократно. По одной из его версий, в глазах Джоконды можно при сильном увеличении различить некие латинские инициалы, не совпадающие с именем знатной флорентийки Лизы Герардини, которая, по одной из наиболее устоявшихся версий, увековечена в работе Леонардо. Согласно другому смелому предположению Винчети, моделью и вовсе послужил ученик мастера Салаи. И вот теперь — венец коллективной джокондомании конца 2015 года: второй вариант самой известной картины мира, да еще из России!
Стиль и устремления профессора проверены временем: ни одного научного исследования без сенсации. С признанием коллег — чуть сложнее. Сильвано Винчети на родине считается отменным популяризатором и знатоком итальянской культуры, у него даже есть собственная передача на ТВ (отсюда и повышенное внимание прессы). В активе профессора также имеется опыт руководства Национальным комитетом по культурному наследию.
Что же касается его собственных изысканий, то их результаты в большинстве своем в актуальный научный оборот не вошли. Безусловным и крупным успехом можно признать, пожалуй, лишь историю с поиском останков Караваджо. Летом 2014 года прах великого художника вновь нашел вечный покой в городе Порто-Эрколе, провинция Тоскана — там же, где кости были эксгумированы четырьмя годами ранее. Только на этот раз на могиле появилось имя, а вокруг нее — парк для туристов.
И все же даже при столь противоречивой истории вопроса возможность обрести еще одну «Джоконду» не исчезает. В конце концов, согласно одной из расхожих версий, «Мадонна Бенуа» — по всем экспертизам стопроцентный Леонардо — тоже «материализовалась» весьма загадочным путем: в вариантах ее провенанса фигурирует как собрание генерала от артиллерии Александра Корсакова, так и покупка в Астрахани «у итальянских балаганщиков» на одном из рынков. Кстати, музейное приобретение этой работы да Винчи — одной из двух, выставленных в Зимнем дворце, — было оформлено Императорским Эрмитажем ровно век назад, в 1914 году. Семейству Бенуа надлежало получить 150 тысяч рублей частями — что и произошло несмотря на то, что последние выплаты пришлись уже на послереволюционное время.
О том, сколько может стоить предполагаемая питерская «Мона Лиза», в Эрмитаже призывают «даже не думать». Во-первых, просто рано. Во-вторых, в истории современных аукционов случаи торговли живописью Леонардо крайне редки и весьма скандальны. В частности, картина «Спаситель мира», атрибуцию которого в свое время активно оспаривал Карло Педретти, в 2014 году ушла с закрытого аукциона за 75-80 миллионов долларов. Уже весной нынешнего года стала известна и точная сумма, по которой обрел «Спасителя...» его нынешний владелец — российский олигарх Дмитрий Рыболовлев: 127,5 миллиона долларов. Сумма стала известна благодаря иску богача к своему арт-дилеру Иву Бувье: покупатель посчитал маржу более чем в треть от стоимости шедевра завышенной, а себя — обманутым.
Судебный спор Рыболовлева и Бувье вокруг «Спасителя» и еще 36 картин других мастеров первого ряда — в списках значатся помимо прочих Гоген, Матисс, Модильяни, Пикассо, работы которых оценены более чем в два миллиарда долларов, — возможно, станет одним из наиболее громких событий 2016 года. Не исключено, что таковым окажется и нынешняя затея неугомонного Сильвано Винчети, запущенная то ли в преддверии сенсации, то ли ради сбора средств на дальнейшие изыскания. А может быть, и для того, чтобы публика в недели массовых закупок на Рождество не забывала: у «Моны Лизы» и Леонардо еще очень много загадок — прежде всего для общества их потребления в промышленном масштабе. Тоже цель, хоть и не вполне научная.