Мы уже привыкли к современным деревянным объектам в главных московских парках: многочисленные лавочки, павильоны, парковые трибуны, кафе, киоски, детские площадки, аттракционы — такими деревянными объектами столичного жителя не удивишь.
И все же дерево в наших городах практически не встречается, его присутствие ограничивается парками и малоэтажным частным строительством. А ведь дерево применяется во многих странах как полноправный городской материал. Достаточно сравнить две страницы поисковой выдачи картинок по запросам «деревянная архитектура» и «wooden architecture», чтобы наглядно убедиться в том, как по-разному у нас и «у них» обстоят дела с деревом.
Если проанализировать объекты, номинировавшиеся премии ArchiWood, сыгравшей немалую роль в формировании отношения к дереву как модному и современному материалу, за все шесть лет ее существования, окажется, что 3/4 всех объектов —загородные. Оставшаяся же четверть городских объектов почти целиком приходится на городские парки.
Это кажется логичным, ведь дерево — деревенский материал, разве нет? Вы удивитесь, но созвучие слов «дерево» и «деревня» не имеет под собой смысловой основы. «Деревня» — от слова «драть», это место, очищенное от деревьев под пашню (продранное). Если на Руси что-то и было тотально деревянным, так это города: от изгородей до мостовых, от небогатых избушек до роскошных хором и храмов.
В камне старались не жить из-за сырости. Холодные и сырые каменные палаты, как правило, использовали для приемов и пиров, для хранения припасов, хозяйственных функций. Жить предпочитали в деревянных надстройках. Большим недостатком материала, как мы все помним из школьной программы, была его горючесть: целые города выгорали дотла из-за минимального возгорания. Именно поэтому, когда в Москве при царе Алексее Михайловиче появился табак, курильщиков жестоко преследовали — как и тех, кто топит домашние печи в летнее время. Может быть, именно генетическая память о пожарах мешает нам сегодня вернуться к полноценному применению дерева в городской архитектуре.
Между тем, этот гибкий и разносторонний материал переживает сегодня второе рождение. Современные способы обработки дерева устраняют его главный недостаток, горючесть, оставляя нам многообразные и разноплановые достоинства: экологичность, легкость, простоту в обработке, экономичность, наконец, радиопрозрачность, особенно актуальную в эру гаджетов. По огнестойкости деревянные клеенные конструкции превосходят сталь: вместо того, чтобы гореть, они лишь медленно тлеют. Это сделало возможным широкое применение дерева для объектов в городе любого масштаба: S, M, L, XL.
Этот масштаб всем нам хорошо знаком по обновленным столичным паркам. Чем так хороши малые формы из дерева, хорошо видно на примере простого и очень точно исполненного объекта из Питера. Деревянный спуск к воде, собранный командой «Мы» летом 2015 года на архитектурном практикуме «Древолюция» в Таврическом Саду, привлек внимание своей первой публики еще в недостроенном виде. С какой стороны ни подойти к объекту, он остается интересным и притягательным. С противоположной стороны пруда конструкция и люди на ней смотрятся как спектакль. Подходя ближе, мы видим утекающие в деревья, интригующие мостки. И приключение не заканчивается, если вступить на них: дерево обработано таким образом, что его хочется трогать, сидеть на нем, лежать. Умение оставаться визуально интересным на любом расстоянии, тактильность и теплота, дефицитные в большом городе, — все это важнейшие свойства дерева. Пластиковые, каменные и, тем более, металлические поверхности безнадежно проигрывают в этом дереву, которое в буквально смысле можно назвать материалом, гуманизирующим городскую среду, делающим каменные джунгли чуть более приятным местом.
В «весовой категории» Medium в Москве несколько лет как тоже нет проблем с примерами. Зайдите в большой парк — найдете там кафе и павильоны на любой вкус.
А как насчет многоквартирного жилого дома из дерева? Или даже целого жилого комплекса? Такой масштаб сложнее себе представить: кроме памятников деревянной архитектуры и загородных деревянных домов разного размера и архитектурного качества на ум ничего не приходит. Ну, разве что вспомнится «новодельный» дворец Алексея Михайловича в Коломенском (даром что каркас у него бетонный).
А ведь деревянные жилые этажи на железобетонном стилобате, буквально напичканном общественными, техническими и хозяйственными функциями — это полноценная тенденция городского строительства в США. Структура распределения функций в русских палатах упомянута выше неспроста: тусуемся, храним, хозяйничаем в каменных нижних этажах, живем в деревянной верхушке. В новых американских проектах это «старорусское» распределение функций воспроизведено в точности. Так могло бы выглядеть развитие архитектурного наследия на уровне переосмысления принципов, а не имитации форм.
Каркасная технология позволяет собирать стены как непосредственно на объекте, так и в заводских условиях, если на строительной площадке недостает места или нужно существенно повысить темп строительства. Размеры предсобранной плиты могут составлять от 1,2 до 9 метров и поднимаются с помощью крана. Высота деревянной части здания может достигать 5-6 этажей при использовании стандартных элементов.
Основные преимущества использования дерева в строительстве городских многофункциональных кварталов — это экономичность, скорость и технологичность процесса: на стройку приезжают уже готовые элементы, которые остается просто закрепить на месте. Калифорнийский девелопер Тони Дитто (Tony Ditteaux) емко характеризует тенденцию: «Кажется, все новые проекты в Южной Калифорнии становятся выше и строятся из дерева».
Неслучайно упомянута выше и практика использования дерева на Руси для мощения городских общественных пространств. Сложившиеся стереотипы не дают нам представить, что такое возможно сегодня, да еще и в больших масштабах. Дерево невандалоустойчиво и недолговечно, говорим мы. И только взглянув на грандиозный рукотворный рельеф пешеходной кровли пассажирского терминала порта Йокогама, понимаем, что ошиблись. Построенный в еще 1995 году пассажирский порт обеспечивает живописному покрытию из лиственницы жесткие эксплуатационные нагрузки ежедневно, и дерево с честью выдерживает их. Проект наглядно показывает формообразующий возможности дерева.
Другое масштабное решение общественного пространства в виде большой деревянной мостовой — Конкорд Парк в Пуэбло, Мексика от Ten Architects. В отличие от порта пространство решено в плавных линиях, без резких граней. Весь парк будто вырезан из единого листа-палубы. Магазины и павильоны спрятаны под приподнятые участки палубы. В палубе вырезаны отверстия под деревья, а лавки будто вырезаны и отогнуты от единого листа. Получается единая, приятная на ощупь поверхность, по которой можно ходить или сидеть где угодно.
Новый вызов для дерева — небоскреб. Амбициозной задачей озаботились сразу несколько архитекторов из разных стран. Ключевой мотивацией в поиске нового конструктивного решения для небоскреба из дерева служат соображения экологичности. Древесина, связывающая углекислый газ, имеет гораздо меньший экологический след, чем сталь и бетон.
З5-этажный парижский «Баобаб» за авторством канадского архитектора Майкла Грина будет в три с лишним раза выше самого высокого на сегодня современного деревянного здания, отеля Forte Apartments в Мельбурне. Современные технологии позволяют производить конструкции намного более прочные, чем это возможно из обычной древесины или стандартных клеенных конструкций. Большие листы материала толщиной до 40 сантиметров создаются путем склеивания многих слоев древесины так, чтобы волокна оказались под углом в 90 градусов друг к другу. В сущности, получается очень толстая и очень большая по площади фанера. Панели производятся заранее с высокой точностью, и на стройке остается лишь скрепить их вместе — прямо как мебель одного известного шведского магазина. Авторы проекта рассчитывают на «эффект Эйфелевой башни» — та стала отправной точкой для высотного строительства по всему миру, а «Баобаб» может сделать то же самое для высотного деревянного строительства.
Еще один, на этот раз 34-этажный, деревянный жилой небоскреб рассчитывает возвести в Стокгольме шведская команда C.F. Møller Architects. Деревянным будет не только несущий каркас, но и отделка интерьеров. Строительство планируется закончить в 2023 году.
25-этажный небоскреба в Вене от Kerbler с новогодним названием «ХоХо» тоже планируется возвести из дерева. По расчетам авторов, дерево, из которого построят сооружение, свяжет 2800 тонн двуокиси углерода (такой объем примерно эквивалентен выбросам 1300 автомобилей за год ежедневных 40-километровых поездок). Впрочем, пока появление здание на венском горизонте под вопросом — окончательное решение еще не принято.
Справедливости ради, добавим, что полностью отказываться от стали и бетона авторы всех трех проектов деревянных небоскребов все-таки не планируют. Внутреннее конструктивное ядро и фундамент будет исполнено именно в этих материалах, а дерево «возьмет на себя» порядка 75 процентов всего несущего каркаса. Ведущий специалист по дереву известной британской инженерной компании ARUP Андрю Лоренс утверждает, что подобное соотношение будет нормой для «деревянных небоскребов» в обозримом будущем.
Согласитесь, лесная страна, в городах которой не принято не только строить из дерева, но даже скромно отделать им фасад, выглядит довольно странно на фоне буйных фантазий и их реализаций в основательно «облысевших» за индустриальную эпоху старых промышленных державах. Изменится ли ситуация? Лавки мы делать умеем. Павильоны и загородные дома — умеем. Как насчет городских кварталов и небоскребов?